Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– Работаем над этим, товарищ генерал. Однако состав Службы действия засекречен и легендирован. Неизвестно, на кого выходить.

– Известно, где находится их база? – подал голос Фауст.

– Приблизительно.

– Можно открыть рядом бар. Постепенно собирать информацию о людях, искать объект вербовки, просчитывать мотивы. Ресторанный опыт у меня теперь есть.

– Новичок, открывший кафе рядом с режимным объектом? Внутренняя контрразведка сразу вцепится и будет копать, – возразил Юрий Иванович.

– Хорошо. Кафе с женско-детским направлением открывает гражданка Франции. Ее проверяют. Все нормально. Ее посещает жених. Дело не выгорело, она почти разорилась, и тогда он через некоторое время все берет в свои руки и переориентирует заведение под мужской бар. Для декорации в качестве приманки развесим по стенам недействующий огнестрел и холодное оружие. Служивые люди на это точно отреагируют и потянутся. Товарищ генерал, поделитесь из закромов парой-тройкой пулеметов?

– Зачем?

– Я бы пулемет Максима поставил рядом с кассой в баре. Тогда и точку общепита можно было назвать «Максим».

– В пику фешенебельному «Максиму». Смешно, – заметил начальник нелегальной разведки. – Только это французы. У них и так гонору хоть отбавляй, а тем более сотрудники элитной спецслужбы. К гражданскому будут относиться как к чужому, свысока.

– Значит, у хозяина бара должен быть военный опыт для установления более тесных контактов, а уж постоять за себя я сумею, спесь собьем. Как говорит мой друг Сашка Подкидышев, «ничто так не сближает настоящих мужиков, как хорошая драка и крутая выпивка после нее». Проверено.

– Повторяешься, Павел, – предостерег молодого коллегу опытный разведчик. – Этот прием прошел с американцами, но может не пройти с французами. Там был работяга, считай равный разносчику из бара, да и американцы менее подвержены сословным ограничениям. Другое дело – заносчивый француз, офицер боевой спецслужбы. Он не может уступить какому-то бармену. Это потеря лица. Так что придется сначала проиграть, потом восхищаться мастерством и предложить в качестве компенсации возможность пользоваться кредитом в заведении. Прижимистость в деньгах – это вторая после высокомерия национальная черта.

– Спасибо, учту, товарищ полковник.

– Насчет боевого опыта есть предложения? – напомнил Председатель КГБ.

– Как сказать, товарищ генерал. У французов только одна структура сейчас принимает участие в боевых действиях и, кстати, берет туда как раз иностранцев.

– Иностранный легион, – догадался хозяин кабинета и повернулся к старшему коллеге: – Юрий Иванович, у нас же есть возможность помочь товарищу туда попасть?

– Можем. Там у нас есть блат. Заодно и парня спрячем на полтора-два года. Потом поможем демобилизоваться, лучше по ранению или по болезни. Это тоже можно организовать. Тогда он получит сначала вид на жительство с правом работы, сможет начать оформлять французское гражданство и будет, как дурак, законно жить в городе Париже, хозяином бара.

– Значит, дело за малым, – тоже перешел на шутливый тон руководитель, – найти ему невесту. Ему ведь не каждая понравится.

Павел скромно молчал.

– Не каждая, – согласился Юрий Иванович. – Но эта точно понравится, гарантирую.

Он не стал говорить, что имел в виду Светлану. Всему свое время. Девушка успешно прошла подготовку в спецшколе в Минске, сейчас стажировалась в Болгарии. Самые большие успехи у нее были как раз с французским языком.

– Ну что, Фауст, – подвел итог Председатель. – Поздравляю, вы уже не стажер, а полноправный сотрудник нелегальной разведки КГБ СССР. Готовьтесь, ваша служба продолжается.

Валерий Георгиевич Шарапов Секретная часть

* * *

Глава первая

Сигнал тревоги из поселка Шаврино поступил в пять утра. Предрассветная серость сочилась сквозь тюлевые шторы. В прихожей надрывался телефон.

Настя застонала, натянула одеяло на голову, одновременно отползая подальше от мужа. Событие не регулярное, но… случалось.

Выражаясь сквозь зубы, Михаил сполз с постели, побрел в коридор, плотно прикрыл за собой дверь. Валюша проснуться не должна, детская комната – за тремя дверями.

– Михаил Андреевич? – заговорила трубка. – Это Щедрин, дежурный по управлению. Прошу прощения за ранний звонок. С нами связался старший лейтенант Никитин. Это сотрудник «семерки», осуществляет наблюдение за домом Лавровского. Никитин взволнован, ему кажется, что во дворе дома труп…

– Кажется? – прохрипел Кольцов, прилагая усилия, чтобы проснуться. – Креститься не пробовал? Пять утра, Щедрин, какие трупы?

– Похоже, все серьезно, товарищ майор, – настаивал дежурный. – Нужно выезжать. Вы сами просили сообщать, когда появится любая информация. Водитель собирает по городу ваших людей. За вами заедут минут через десять. Еще раз примите извинения.

К черту извинения от тех, кто и так не спит! Не любил Кольцов сюрпризы в темное время суток. Днем они ему тоже не нравились, но ночью – особенно. Каша в голове, на ум приходят лишь бранные обороты.

Он быстро почистил зубы, сполоснул лицо. Воду с заваркой перемешивал уже во рту – опыт наработал.

– Снова на фронт? – прошептала Настя, высовывая нос из-под одеяла.

– Да, враги уже в городе… – шутка вышла корявой, но не в том он был настроении, чтобы шутить удачно. Одевался как новобранец, скрипели дверцы шкафов. Назад уже не вернуться, скоро утро: придется ехать на работу. Нагнулся к кровати, поцеловал теплый нос. Настя застонала, выпуталась из-под одеяла, обняла его за шею.

«И куда я собрался?» – мелькнула предательская мысль.

– Все, родная, пока. Буду поздно, пьяный, возможно, не один… – шутка давно вошла в обиход.

«Лишь бы был», – обычно отзывалась Настя.

Пользоваться лифтом по ночам, особенно без нужды, майор не любил – ненадежный вид транспорта. Он скатился по лестнице, застегивая плащ. Утро было теплым, практически летним – хотя до календарного лета 1982 года оставалось две недели.

«Волга» с антенной уже ждала у подъезда. Водитель был незнакомый, троица же за его спиной давно плешь проела. Субординацию соблюдали – оставили начальнику место рядом с водителем. Михаил плюхнулся на сиденье, захлопнул дверь. Водитель решительно помчался со двора, огибая препятствия.