Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– То есть без напряжения, не приложив никаких усилий, получил агента и снимает за это благодарности от начальства, – уточнил молодой коллега.

– Приблизительно так. Но дело не в этом. У Великанова в отношении него появились сомнения. Прямых доказательств у него нет, поэтому если сейчас подключать контрразведку, то Шелепин обвинит его в предвзятости по отношению к его кадрам.

– Скорее всего, так и будет.

– Но и терпеть рядом с собой сотрудника, в котором сомневаешься, Александр Михайлович не будет. У него с ними особый счет. Его первая крупная заграничная командировка была во Францию, где он работал под руководством Орлова. Александр Орлов был одним из лучших резидентов НКВД. Он многому научил новичка, передавая богатый опыт нелегала. Но в 1938 году он прихватил из кассы крупную сумму долларов и сбежал в Америку.

– Великанова после этого оставили в разведке?

– Его спасло то, что накануне он получил орден Боевого Красного Знамени. Кстати, за ликвидацию другого предателя, Георгия Агабекова. Армянин, бесстрашный товарищ, воевал и в Первую мировую, и в Гражданскую, громил басмачей, был резидентом в Афганистане, Иране, Турции. Между прочим, дела он принимал у Якова Блюмкина.

– Подождите, это тот, который убил немецкого посла Мирбаха в 1918 году, эсер?

– Точно, он.

– Так и он служил в НКВД?

– Служил, создавал сеть агентурной разведки по всему Ближнему Востоку.

– Я думал, его расстреляли.

– Так его и расстреляли, только позже, за связь с Троцким.

– Ничего себе у нас история разведки, – только и мог сказать ошарашенный Матвей. – Нам такого в школе разведки не рассказывали. Так что с Агабековым?

– Медовая ловушка. Влюбился в молоденькую учительницу английского языка, бежал. Англичане из него все высосали и так преподнесли шаху Ирана, что он страшно разозлился и приказал арестовать несколько сот человек, некоторые были казнены, многих бросили в шахские застенки, зинданы. Мы потеряли Источники и влияние в стране. Вот теперь страшно разозлилось наше руководство. Была дана команда на ликвидацию предателя. В том числе и за ликвидацию этого перебежчика Великанову вручили орден Боевого Красного Знамени.

– Хочу спросить…

– Спросишь у него самого. С подробностями Александр Михайлович познакомит тебя сам, если захочет. Надеюсь, ты понимаешь, что задание по проверке нашего сотрудника является секретным в высшей степени. Докладывать только генералу Великанову. И оно не освобождает тебя от реализации других заданий.

Через несколько дней на конспиративной квартире в Берлине руководитель аппарата представителя КГБ в Германии отдал Северу пакет с его немецкими документами и забрал советские.

– Майор Солопов Петр Авдеевич, тридцать четыре года, прикрытие – советник по репатриации. Это дает ему возможность часто бывать в Западном секторе. Очень активный, амбициозный, считается только с мнением высокопоставленного начальства. Не скрывает своего знакомства с нынешним Председателем, даже, наоборот, бравирует им кстати и некстати. Командировку к нам рассматривает как очередную ступень в карьере. Запись в анкете, что проводил операции за рубежом, откроет для него перспективы дальнейшего карьерного роста.

– В чем ваши подозрения, Александр Михайлович?

– Прямых нет. Но за последнее время у него появились три новых ценных источника.

– У новичка из ЦК ВЛКСМ талант вербовщика?

– То-то и оно. Так не бывает. Есть и другая странность. Появился первый самостоятельный Источник, стал давать сведения. Хорошо. Потом появился второй, а у первого спад, материалы почти газетного уровня. То же самое и с третьим: пока информация интересная, а предыдущие почти сдулись. Что-то здесь не так. Ты понимаешь, что с таким раскладом контрразведка работать не будет.

– Понял, товарищ генерал. Если мы говорим откровенно, у вас действительно сомнения в надежности Солопова, а не сбор компромата на его покровителя?

Великанов закурил.

– У меня действительно есть неприязнь к Шелепину. По многим вопросам я с ним не согласен. Вот вроде бы в 1941-м мы с ним почти одним делом занимались – создавали с товарищем Судоплатовым Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения НКВД СССР из крепких ребят, сплошь спортсмены-разрядники. Усиленно готовили их несколько месяцев к владению оружием отечественным и трофейным, подрывному делу, работе на рации – много чему. А товарищ Шелепин как член Московского горкома комсомола собирал зеленых студентов-добровольцев, вдохновлял и отправлял их в тыл к немцам. Зоя Космодемьянская, девчонка, семнадцать лет, только что переболела менингитом, ее готовили меньше недели. Что они, такие, могли сделать против немцев? Какие они диверсанты? Зато товарищ Сталин узнал о героическом подвиге советской комсомолки и ее наставнике товарище Шелепине. Короче, интриги – это не мое. Я должен быть уверен в своих подчиненных, также и они должны быть уверены во мне.

– С чего посоветуете начать?

– Я думал, ты сам будешь решать, – с вызовом заметил генерал.

– Я и буду, но советы опытного товарища послушаю со вниманием. – Север спокойно выдержал взгляд начальника.

– Не хочу давить на тебя авторитетом.

Великанов был отличный теннисист, даже чемпион Москвы. Эту подачу он тоже отбил с блеском.

– Для начала похожу за ним. Посмотрю, с кем встречается, как общается, какие отношения с Источниками. Постараюсь сделать фото и звукозапись встреч. Скорее всего, попробую выйти с Источниками на личный контакт.

– Согласен, но только за исключением самого важного Источника. Их встречи прикрывают мои люди, обеспечивают конспиративность и безопасность. Здесь твое присутствие исключено.

– Договорились. Мне нужна неделя, чтобы я зарядил свою группу по другим нашим операциям, и сразу займусь проверкой Солопова.

– Пока все. Расходимся как обычно: я – первый, ты – минут через двадцать за мной.

– Александр Михайлович, еще пара минут. Поделитесь опытом, расскажите, как вы организовали ликвидацию перебежчика Агабекова.

Великанов задумался, на его лице не отразились никакие эмоции, только взгляд стал более пронзительным.

– Ты и об этом знаешь. У нас это называется «литерное дело». Ликвидация, убийство – оставь журналистам. Он сбежал в 1930-м, сначала мы его выманили в Болгарию, но он заметил слежку и сдал ребят жандармам. Он хорошо знал Восток, но и на Востоке знали его. Агабеков понимал, что как только он там появится, эта весть очень быстро дойдет до нас, поэтому колесил по Европе. В Америку соваться смысла не было, кому он там нужен. А в Европе, может, кто и купит его услуги. Профессионал, долго на одном месте не задерживался. Мы сыграли на том, что денег у него катастрофически не хватало. С его авантюрным характером он начал ввязываться в полукриминальные дела. Засекли мы его в Париже. Там в армянской диаспоре у нас был свой человек. Он и пустил слух, что одна богатая семья хочет вывезти за рубеж золото и драгоценности, для этого им нужен опытный человек. Агабеков согласился не сразу, но комиссионные были такие, что он не выдержал. У него были связи во французской контрразведке, он навел справки, получил подтверждение, что такая семья действительно есть. Он согласился на встречу, подстраховался. Это был 1937 год, мы уже имели достаточный опыт в «литерных делах». Увидев на явочной квартире троих крепких мужчин, он попытался сбежать, но нож нашего сотрудника оказался быстрее.

– Почему нож?

– Никто его допрашивать не собирался. Роли распределили заранее. Я руководил операцией и был с револьвером на подстраховке. Нож – потому что лишний шум не нужен, а главное, обставили все так, что это была месть предателю за то, что предал неверным самого Энвер-пашу. Все как положено – кривой, с монограммой из Корана. Что скажешь?

– Просто и мастерски. Легенда для отхода – это то, чего мне все время не хватает. Спасибо, товарищ генерал.

– Учитесь, пока мы живы, и удачи тебе, Север.