Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

Спутнице все было безразлично, скинув куртку, она свернулась клубочком на краю кровати и через минуту уже дремала. Нервы продолжали шалить. Зимин принял душ, сменил белье, покурил у окна, наблюдая, как табачный дым растекается по комнате. Спать, в отличие от некоторых, не хотелось. Но нервную систему возвращать на место надо было немедленно! Он тоже человек, и ему не чуждо все человеческое!

Он бросил на стол ключи от машины и пробормотал:

– Ну что ж, Дина Борисовна, теперь моя очередь. Радуйтесь, если принесу вам что-нибудь поесть…

Через пять минут он свернул под знакомую вывеску, прошел вдоль забора, опять свернул. Бар «Кронберг» находился в глубине квартала, его неудобное местоположение не имело значения – бар тут все знали. Кирпичное здание, нарядное крыльцо с коваными консолями, на которых держалась вывеска. Чувство голода усилилось.

В помещении было уютно, просторно, дубовые бочки в качестве декора, дубовые столы, массивные стулья. С потолочных балок свешивались люстры. Заведение было заполнено едва ли на треть. Мирные бюргеры приглушенно переговаривались, ели, пили пиво, здесь же курили – дым вытягивался в вентиляционные отдушины. Пиво подавали в толстых стеклянных кружках. Бегали светловолосые девчушки-официантки в забавных юбках-«колокольчиках» и белых гольфах. Мужской персонал носил белые рубашки, подтяжки и несуразные шляпы с узкими полями.

Девчушка приятно улыбнулась, проворковала: чего изволит герр? Герр в этот момент готов был съесть слона и выпить бочку пива! Но решил ограничится двумя кружками – доза вполне безопасная.

Блюда подавали быстро – повара работали не покладая рук. Немецкая кухня разнообразием не отличалась – капуста, сардельки или сосиски, еще пара блюд.

Андрей с жадностью ел, едва успевая утирать губы салфеткой, с удовольствием глотал густое вкусное пиво. Первую кружку выпил почти залпом, набросился на еду, вторую тянул уже размеренно, смакуя. В Советском Союзе подобного не делали, и за родную страну было до слез обидно.

Зал наполнялся, смеялись женщины. Местные официантки ухитрялись таскать шесть кружек одновременно – по три в каждой руке. Сила требовалась немалая. У барной стойки, где, помимо пива, были и другие напитки, толпился народ.

Зимин закончил трапезу, покурил, воспользовавшись пепельницей из толстого стекла, медленно дотянул остатки пива. Надо было заказать еду с собой, накормить спящую в номере особу.

Все шло хорошо, пока в заведение не вошли четверо мужчин характерной наружности. Вошли по-свойски, громко смеясь, перекрикивая друг друга. Кто-то из сидящих в зале их приветствовал, другие отворачивались. На лицах присутствующих читалась досада. Компания расположилась в центре зала. Двое были молодые, двое – постарше. Последние были полностью бритые, свет от люстры переливался на голых черепах. Те, что моложе, носили странные прически – густые «ежики» на макушках и полностью выбритые виски и затылки. Короткие куртки, свободные штаны, массивные армейские ботинки. Сбоку на шее у кряжистого бритого субъекта поблескивала наколка – стилизованная свастика.

Настроение испортилось. Официантка, подбежавшая к новоприбывшим, получила ладонью по попе – компания заржала. Девчушка стерпела, поспешила выполнять заказ.

И снова советская пропаганда не лукавила. В Западной Германии возрождался нацизм, поднимали голову реваншисты. Идеи Адольфа Гитлера продолжали будоражить умы определенной части общества. Военно-спортивные клубы, какие-то военизированные объединения – неофашисты снимали помещения, спортзалы, качались, читали брошюры нацистского содержания, под видом турпоходов совершали марш-броски, проводили стрельбы. Велась пропаганда среди молодежи, вбивались в головы человеконенавистнические идеи. Устраивались митинги, собрания, шествия – с факелами, красно-белыми знаменами и паукообразными символами – вроде и не свастика, а присмотришься – она. Многие даже не маскировались – применяли символику Третьего рейха, набивали тату с изображением Гитлера. К мирному населению эта публика относилась свысока, не любила азиатов и славян. Про евреев и говорить нечего. Могли побить, покалечить. Регулярно убивали мигрантов, случалось, что целыми семьями. Вновь прибывшие развязные хлопцы, как видно, были как раз из этого теста…

Отдельные посетители вставали и покидали бар. Но находились и сочувствующие. Молодчик с голым черепом и дубообразной физиономией обнимался с морщинистым представителем старшего поколения, еще помнящим годы былой славы.

Стало противно. Но убегать, как прочие, еще противнее. Андрей неспешно допил пиво, положил под кружку несколько купюр.

Развалившийся на стуле молодчик с тату на шее вертел головой. Сальный взгляд задержался на компании девиц. Выбрать оказалось некого ввиду специфической внешности – заскользил дальше. Привлек внимание одинокий мужчина за столиком. Сальный взгляд сделался пристальным. Молодчик нахмурился, сел поудобнее, чтобы не выворачивать шею. Поднялся – ну как же без этого! – вразвалку направился знакомиться. Непорядок, незнакомая славянская личность в его городе.

Зимин пожалел, что не ушел сразу – вот на хрена ему это?! Молодчик сел напротив и пристально уставился на незнакомца.

– Привет.

– Добрый вечер, герр, – вежливо поздоровался Зимин.

– Хм, правильно говоришь, – оценил собеседник, – только выговор у тебя какой-то нездешний. Откуда прибыл такой?

– Из Польши. Проездом, по делам. Послушайте, герр, я мирный человек, не ищу неприятностей. Зашел поесть и выпить пива. В вашем городке замечательная еда и бесподобное пиво…

– Так, стоп, – нахмурился немец. – Ты мне зубы не заговаривай. Идеи Карла Манфреда поддерживаешь?

Вот кто бы объяснил, что за хрен с горы. Идеи Карла Маркса поддерживаем, а вот идеи Карла Манфреда…

– Позвольте воздержаться от ответа, герр. Думаю, это не настолько важно для демократического государства, чьи идеи я поддерживаю.

– А вот тут ты не прав, – осклабился молодчик. – Ладно, заплатишь нам за пиво и еду и выслушаешь популярную лекцию о вреде такой швали, как ты. Выворачивай карманы, доставай деньги и пошли. Видишь вон ту дверь? За ней и поговорим. А в следующий раз будешь хорошенько думать, прежде чем ехать в нашу гостеприимную Баварию. Ты понял?

– Послушайте, герр, я не хочу обострять ситуацию. Почему бы нам не разойтись миром, пока не приехала полиция?

– Ах ты, чушка польская… – Молодчик изменился в лице, привстал, навис над майором. – Будешь тут права качать? Эй, Ганс, Зигфрид, тут какая-то падаль, говорит, что она из Польши…

Андрей ударил кулаком в квадратную челюсть. Ежу понятно, что добром все это не кончится, а значит, надо бить первым. Удар с короткого расстояния – так себе удар. Молодчик дернулся, мотнул головой, порцию слюны вышибло изо рта, хорошо, что мимо пролетела. Он заморгал, ошеломленный, побагровел. Тяжелая пепельница стояла без дела, Андрей схватил ее и врезал немцу по челюсти. Молодчика отбросило, он повалился на спинку стула, перевернулся вместе со стулом, зацепил сидящих неподалеку. Все, упал духом… Вскинулась девица – не бог весть какая красотка, но визжала эффектно.

Выпитое пиво бурлило в голове. Немец жалобно стонал, хватаясь за сломанную челюсть. Подпрыгнула девица, ножка стула едва не продавила бедолаге грудную клетку. Двое бросились на выручку, петляя между столиками, но бежали как-то небыстро, не спешили повторять судьбу собрата. Третий замешкался, решил побыть зрителем.

Зимин отступил за стол, обернулся, выискивая глазами дверь, начал пятиться. Молодой здоровяк с выбритыми висками мог наброситься, но запнулся о лежащего товарища, ударился лбом о столешницу и растянулся на полу. Двое бежали с другого конца зала, видно, зацепила судьба соратников. Еще один подкрадывался сбоку, выжидал момент, чтобы броситься.

– Прекратите! Полиция уже здесь! – звонко и с чудовищным акцентом закричала женщина.

Зимин оторопел: «Дина Борисовна, вы не спите?» Он не верил своим глазам: его спутница в расстегнутой куртке вбежала в зал, лицо пылало. Один из громил сменил направление – не важно, кого бить. Женщину даже безопаснее. Зал загудел.

Дина перевернула тяжелый стул, отпрыгнула. Атакующий ее молодой человек грянул оземь и, кажется, разбил лоб. Число пострадавших неудержимо росло. Зимин схватил Дину за плечи, развернул, толкнул к двери. Сам уйти уже не успевал. Двое все же рискнули. Как соратникам потом в глаза смотреть? Один прыгнул с разбега, собираясь оседлать противника. Навалился, но от удара локтем под дых у него перехватило дыхание, стряхнуть его с себя не составило майору труда. Его товарищ изображал боксера, подпрыгивал, держал стойку, молотил кулаками – пока по воздуху.