Билет в неизвестность

— Но я ведь же счастлива, — поспешно заверила она его.

— Это действительно так, дорогая? — спросил он. — Я хотел бы искренне на это надеяться.

Каро немного нахмурилась. Неужели можно столько узнать о человеке, просто посмотрев ему в глаза?

Он проводил ее к столику. Немного позже они заметили за одним из столиков Ольгу Спиро и Брайана Вудхилла. И с этого момента все ощутили новый прилив веселья.

Каро танцевала так, как никогда за всю жизнь: с Дэвидом, с Брайаном и с Люсьеном, если тот не танцевал с Беверли или Ольгой. Каждый раз, когда Каро смотрела на своего мужа, у нее учащалось сердцебиение, а под сердцем разливалось тепло.

Но тут совершенно некстати Каро вспомнила, как однажды Люсьен зашел в гостиную во время одного из ее уроков немецкого языка. Заметив, как Ольга взглянула на него, она никак не могла понять, с какой стати она предложила ей свою помощь. Очевидно, то, что Люсьен считал данью дружбе, для Ольги было жертвой во имя любви. Наверное, поэтому она так тонко понимала, что может чувствовать и о чем может грезить Люсьен. Каро ощутила приступ жалости.

Ее при этом очень удивило, что любовь другой женщины к мужу совсем не беспокоила ее. Она знала, что, если бы Люсьен хотел жениться на Ольге, он сделал бы это задолго до своей встречи с Каро. Может быть, оставляя фотографию Барбары на его столике, она подумала, что напоминание о первой жене остановит его?

Когда тем вечером она наблюдала за танцем Ольги и Люсьена, она наконец-то почувствовала к ней симпатию. Может быть, все-таки ей удастся выполнить просьбу Люсьена и подружиться с этой в общем-то несчастной фрейлейн? А вот Брайану Вудхиллу не надо было объяснять, как она сейчас нуждается в друзьях. Его глаза с первых минут знакомства сказали ей, что его дружба ей обеспечена. И в этот вечер все подтвердилось, когда они танцевали и даже просто разговаривали, сидя за столиком. Даже Люсьен немного ревниво посматривал в их сторону.

Вскоре Ольга и Брайан пересели за их столик, и мистер Вудхилл сказал, что очень удивился, увидев Каро и Люсьена в этом ресторане.

— Я наблюдал за вами, пока вы нас не заметили, — признался он Каро. — Я думал, что вы хотите остаться в семейном кругу.

— Несколько недель назад, — в свою очередь призналась Каро, — я смирилась с мыслью, что моя дочь уже замужем. Я не могла бы себе представить, что буду танцевать до часа ночи. Ведь я столько лет не делала этого!

— Не может быть! Чем же вы занимались все это время?

— Просто жила в маленькой квартире в Челси.

— Я тоже когда-то жил в Челси, — заметил Брайан. — Это прекрасный район Лондона. Но вы же не просто жили, а наверняка чем-нибудь занимались?

— Вы правы. Я писала миниатюры.

— Миниатюры? — переспросил он. — Мог ли я их когда-нибудь видеть?

Она робко призналась, что один журналист написал о ней и ее миниатюрах небольшую статью и что до свадьбы ее звали Каро Йорк.

— Но ваши работы так изысканны! — воскликнул он. — Как и вы, — добавил он, но вовремя остановился.

Каро почувствовала нотку теплоты в его голосе.

— А вы будете заниматься этим дальше? После замужества, я имею в виду, — спросил он. — Если вы не очень удивитесь, то я скажу, что вряд ли вижу в вас только жену Люсьена.

— То, что он так много внимания уделяет работе, значит, что мне придется довольно много времени проводить в одиночестве. Стоит чем-нибудь заняться. Раньше я никогда не располагала таким количеством свободного времени, поэтому я чувствую себя немного странно.

— Главное, не позволяйте себе лениться. Что касается того, чем занять оставшееся время… Если не ошибаюсь, вы здесь недавно? Вы еще не успели как следует рассмотреть Швейцарию! Я уверен, что Люсьен будет не против, если я покажу вам достопримечательности, к тому же погода за нас, — сказал он, улыбнувшись.

— Вы так добры, — ответила она. — Но не думайте, что я собираюсь лениться.

Все вернулись к столу. По Беверли было заметно, что она в восторге от вечера, от своих спутников, а больше всего от себя самой. Когда она села, она шепнула Каро на ухо:

— Это прекрасный вечер. Со стороны Люсьена было очень мило устроить его. Но, знаешь, мне не очень понравилась эта Ольга Спиро. Слишком она похожа на кошку!

Около двух часов ночи они с Люсьеном сидели за столом уже наедине.

— О чем вы так долго разговаривали с Брайаном? — немного хмуро спросил он.

— Да так, ни о чем серьезном. О моих миниатюрах. Он знаком с моим творчеством и хотел знать, буду ли я продолжать писать их.

— И ответ — нет, — грубо отрезал Люсьен. — Ты уже достаточно испортила зрение. К тому же ты, кажется, больше не нуждаешься.

На следующий день он очень удивил Каро, решив взять ее с собой в клинику. Когда они туда приехали, старшая медсестра приготовила для нее чай. Пока Люсьен делал обход, она подумала, насколько все изменилось с ее последнего посещения этой клиники, вроде бы совсем недавнего. Люсьен, вернувшись, предложил ей присоединиться к его обходу. Она согласилась и, пройдя всего два или три помещения, поняла, насколько хорошо оснащена эта клиника. Они подошли к одной из детских палат, и ей показалось, что все маленькие пациенты одновременно посмотрели в ее сторону.

Люсьен предложил ей зайти, и Каро поняла, что на работе ее муж был совсем другим человеком. Он что-то сказал каждому ребенку и остановился перед кроватью, стоящей у окна. Каро подошла к самому маленькому пациенту, наклонилась и обняла его. Когда Люсьен обернулся, в его глазах читалась благодарность.

— Итак, Мария, как ты себя сегодня чувствуешь?

В огромных глазах девочки едва горели искорки жизни. Мария говорила только шепотом. Люсьен поправил ее подушки и подозвал Каро.

— Это моя жена, Мария, — сказал он, — хочешь ей что-нибудь сказать?

Мария посмотрела в серые глаза склонившейся над ней женщины и прошептала что-то Люсьену. Он перевел ее слова Каро.

— Она сказала, что синьора очень красивая, — сказал он и добавил, заметив, как она покраснела: — И я знаю, что она никогда не лжет.

Зашла медсестра, и Каро вышла в коридор, пока Люсьен давал ей указания. Потом, когда он вышел, они вместе спустились на улицу и сели в машину.

Пока Люсьен выезжал со стоянки, она спросила:

— Та девочка, она очень больна?

— Да, — ответил он немного устало. — Боюсь, что так.

— Это значит, что она уже не поправится?

— Я еще надеюсь, но полное выздоровление в ее случае — это практически чудо.

Он рассказал Каро историю Марии Ференцы и то, что ее родители — бедные итальянские крестьяне-эмигранты, и то, что, когда она заболела, не было рядом специалиста, который объяснил бы им, насколько все серьезно. Поэтому его помощь запоздала. Тем не менее по нему было заметно, что он удовлетворен проделанной работой. Каро он показался в этот момент похожим на ремесленника, который гордится вылепленным горшком и не думает о том, что, как только он покинет мастерскую, неосторожные хозяева тут же его разобьют.