Билет в страну дождей

– Есть, крутить болты!
– Подхватил я гайковерт и залез в открытый люк штурмовика.
– А, что, местные - не помогают?

– "Терька", одного, ушлого - люком, придавила.
– Поделился Орешин, свежими новостями о моем штурмовике.
– Полез, фотографировать блок 57.

– Пфе! Это ж - блок подачи смазки!
– Хихикнул я и зашипел - хихикать в техническом пространстве - вредно!
– Он - на каждом, корабле...

– Данн, ты, как ребенок, чесслово!
– Орешин залез в "Терьку", с другой стороны и помогал мне, советами.
– У тебя ж - ПРОТОТИП!

– А, чем он, от новых - отличается?
– Гайковерт, захрустел.

– Блин! Техник! Что означает, последняя четверка, в маркировке резьбовых соединений?
– Напустился на меня, Орешин.

– "Левая резьба"!
– Вспомнил я.
– Или - всё, военная тайна?

– Броня - послабже.
– Засопел Василий Петрович.
– СЖО - стандартная, кабина - стандартная.

– Погоди, а что за горб, перед килем?
– Вспомнил я, увиденные штурмовики.

– Маскировочный комплекс "Мрак-Ш".
– Просветил меня воен-инженер.

– Вот, на "Терьку", бы - такой...
– Размечтался, я.

– Бе-е-е! Гадость!
– Орешин, двумя словами, выразил своё отношение, к новинке.

Стукнувшись ещё дважды, головой, я всё-таки, сделал Это! Вытащил блок СЖО...

Вывалившись из недр штурмовика, уставился на деталь, совершенно круглыми, глазами.

– Василий Петрович! Да... Она - же - Грязная!
– Я развернулся, показать блок, Орешину и замер, "воткнувшись" в поднятый ствол ТКМ.

– Его, по всей базе, ищут, а он - тут, прячется!
– Злорадно улыбался техник.
– Вот, тут то и...

– Песенке - конец!
– Сообщил технику, воен-инженер, заехав, от души, кулаком - в ухо.

ТКМ, сказал "пиф" и я, едва успел оттолкнуть Орешина. Пуля 9 мм, отрикошетировала от брони штурмовика, клюнула в пол и впилась мне точно - в левое, бедро.

Не удержавшись, я охнул и сел на пол ангара.

– Ты - как?
– Засуетился Орешин, вызывая, медиков.
– Потерпи! Сильно, больно?

– Не столько - больно, сколько - обидно!
– Захохотал я.
– Получить, пулю - в жопу! От - своего! Лис, полярный!

Лужица крови, растекающаяся, от моей ноги, по грязному полу ангара, зловеще поблескивала, отражая свет ламп.

Дежурный по ангару, появившийся, на звук выстрела, буквально через минуту, застал странную картину: хохочущий воен-инженер, прислонившийся к пилону штурмовика, сидящий, на полу - рядовой, нервно вздрагивающий, от приступов смеха и лежащее - тело, техника с ярко-красным, огромным - ухом!

– Рядовой Налезенец! Встать!
– Рявкнул дежурный.

– Не могу!
– Развёл я руками и улыбаясь.

– Это - почему?!
– Опешил дежурный.

– Потому что у него - пуля, в жопе, баран!
– Давясь от смеха, сообщил дежурному новость, Орешин.

– А... Кто, стрелял?

В этот момент, ангар наполнился воем сирены и спешащими, вооружёнными, людьми.

– Рядовой Налезенец! Встать!
– Нарисовался передо мной, ещё один "контра".
– Вы - арестованы!

Орешин, сделал движение - врезать и этому, умнику, в ухо.

Контрразведчика спасла реакция и, непонятно откуда взявшийся - Катич, перехвативший руку, инженера.

– По какому обвинению, Вы арестовываете, члена нашего экипажа?
– Полюбопытствовал, Тимур и только тут, заметил кровь.
– Уточняю - Раненого, члена экипажа?

– Преступная халатность. Не оказание помощи, пострадавшему, офицеру контрразведки!
– Радостно улыбнулся контра и охнув, согнулся на пополам.

Петрович, с дежурным саквояжем, "совершенно случайно", добавил локтём, контре по лицу, отправляя того, в глубокий, нокаут.

– Что у тебя?
– Раскрыв саквояж, док натянул перчатки и занялся моей раной.

– ТКМ. Рикошетом...
– Сквозь зубы - Петрович, особо со мной, не церемонился - сообщил я.

– Оказание, сопротивления, при аресте!
– Раздалось у меня, над ухом.

Петрович, оторвал глаза, от моей раны, поднял глаза - на говорящего и выдал, замечательную фразу, на Великом и Могучем, Русском-Матерном, Языке.

Я, вяло зааплодировал.

– Анастаса и Матильду - я вызвал!
– Сообщил Тимур, наклонившись ко мне.
– Будут, через пару минут.

– Я, должен, препроводить задержанного, в...

– В лазарет! Живо!
– Рявкнул Док, выпрямляясь.
– Живо, я сказал!

Появившаяся, словно из ниоткуда, "люлька", приняла мои кости и понеслась, к выходу из ангара.

– Рядовой Налезенец, будет находится, под присмотром врачей!
– Услышал я голос Петровича.
– А, свой... Гонор, будешь - девушке - показывать, если она тебя - не пошлёт!

Машина экстренной помощи, лихо пролетела по коридорам базы и высадила меня и Петровича, возле уже знакомой двери, с надписью "Медицинский блок".

Опираясь, на плечо Тимура, прохромал, мимо притихшей, Оленьки и через два шага, оказался в ярко освещённой, операционной.

– Отдай!
– Услышал я, голос старпома.
– Отдай, я сказал! Да, что ты, в эту железяку, вцепился! Брось, её!

Через пару секунд, до меня дошло, что Катич, обращается - ко мне и, что в руке у меня - злополучный, грязный блок СЖО.

– Брось, кому говорю!
– Рявкнул Тимур.

Я, выпустил железку, из рук.

– Твою!
– Взвыл Петрович, выбравший совершенно неудачный момент, чтобы сделать мне укол и запрыгал, на одной ноге.
– Ольга!

Появившаяся богиня медицины, на ходу натягивая маску, замерла в недоумении.

Катич и я - смеялись, идиотским смехом, Петрович - прыгал на одной ноге и тихо шипел себе под нос, все ругательства, когда либо слышанные от меня.

Плюхнувшись на стул, док тяжело вздохнул, пробурчал что-то о полярном лисе и уставился на свою ногу.

– Оленька!
– Обратился он, через 30 секунд.
– Снимите, с молодого человека, штаны и выньте, пожалуйста - пулю!

– А - вы?
– Оленька, вновь очаровательно покраснела.