Билл — герой Галактики на планете Бутылочных мозгов [на планете закупоренных мозгов]

Хам зашевелился и тяжело застонал. Сквозь стон он произнёс:

— Ладно, Билл. Ты победил.

Он слабо приподнялся и протянул Биллу Разрушитель.

— Забери меня отсюда! — умоляюще произнёс он, зевая, и после этого немедленно упал, погрузившись в сон; огромным усилием воли он вложил в свои слова максимум настойчивости.

— Можешь помочь моему приятелю? — спросил Билл у Разрушителя.

— Конечно могу, — ответил Разрушитель. Но прежде чем он смог что-либо сделать, произошло вмешательство, начавшееся достаточно тихо, но вскоре выросшее до огромных размеров.

* * *

Корабль, легко опустившийся в круг света и тени, находившийся посредине между тремя кострами, был небольшим. По существу это была одна из новейших моделей, практически исключительно строившихся для состоятельных личностей или их наследников, людей, которые хотели путешествовать быстро и не зависеть от коммерческих космолиний. Корабль был превосходно отделан. Маркировка на его днище могла быть идентифицировано тем, кто разбирается в таких вещах, например Историком Чужих, как символы санскрита.

— Санскрит, — пробормотал Историк Чужих. — Кто бы это мог быть?

— Не обращайте внимания на маркировку, — произнёс из маленького космического корабля усиленный отражённый голос. — Мы должны использовать то, что есть под рукой. Так как нашу планету посетила делегация с Раджастана-2, я на время освободил их от этого корабля. Мне кажется это то, чем вы хотели бы воспользоваться.

— Кто это? — пробормотал сквозь сон Хам Дью.

— Я узнаю этот голос, — ответил Билл. — Это компьютер Квинтаформ, не правда ли?

— Всё верно, Билл. Я спас тебя с Ройо. Ты знаешь это, а теперь, неблагодарный, собираешься покинуть меня. Хоть и обещал пойти на всё ради своего освобождения с той планеты!

— Боюсь, я слегка поторопился, — сказал Билл. — Но что ты хочешь?

— Доступ к твоему мозгу! — ответил компьютер.

— Мы уже через это проходили, — заметил Билл.

— Да. Но то было до того, как мы обнаружили, что твой фантастический мозг обладает двумя полушариями, соединёнными корпус каллосум. Знаешь, какая это редкость, Билл? Я смогу обучить тебя и отшлифовать твой мозг, и ты сможешь занять здесь, на Тсурисе, место компьютерного оракула.

— Думаю, тебе нужен не я, — сказал Билл. — А может у меня неподходящий мозг. Они ведь не все подходят? Я не могу быть компьютерным оракулом.

— Конечно же можешь. Просто согласись, и все. Я позволю твоим спутникам вернуться на свои места.

— А как насчёт меня? — спросил Историк Чужих.

— С тобой некоторые сложности, — ответил компьютер. — Билл, поверь мне; так будет лучше.

Билл оглянулся. Хам Дью кивал во сне, и Историк Чужих, слегка менее сонный, также кивал. Чинжер шептал в ухо:

— Давай, Билл. Мы сможем позже что-нибудь придумать.

— Не понимаю, что ты хочешь от меня?

— Соглашайся, Билл. Увидишь.

— Ладно, — ответил Билл. — Попробую.

Он подождал. Ничего не случилось. Он спросил:

— Ладно, что происходит?

Поток энергии затопил его мозг. Вокруг всё закачалось и задрожало, словно подмостки при урагане. А затем, прежде чем он это понял, произошло следующее.

* * *

Забавная ситуация, не правда ли? Они возникли так внезапно из ничего. Конечно, после того, как всё закончилось, легко говорить о том, как всё происходило. В случае с Биллом наблюдался слабый решетообразный рисунок, который на мгновение вспыхнул в небе, затем постепенно погас, словно изображение на отключённом экране. Он также мог наблюдать лёгкое утолщение линии горизонта. Наш перцепционный аппарат [перцепционный — относящийся к восприятию] всё время принимает подобные сигналы. Но у главного обрабатывающего центра нет времени на подобную чепуху. Он слишком занят, обеспечивая наше равновесие при ходьбе, чтобы мы могли гулять и жевать жвачку одновременно. Ни один компьютер ещё не способен повторить подобный подвиг. Возможно потому, что ни один компьютер не жуёт жвачку. Для человека это совсем не трудно, конечно же после некоторой тренировки.

Билл находился в неком виде темноты. Это не была темнота пустой комнаты, а больше напоминала темноту внутри спального мешка. Это была темнота, в которой не чувствовалось пустоты, как в большинстве случаев. В это темноте было ощущение времени полуночной уборки на дне болота или дня дружбы в клубке гадюк. Это была темнота, заползавшая и в уши и приглушавшая все звуки. Вообще ничего не чувствовалось; так растопыренные пальцы собирают слой за слоем паутинную ткань, каждый лист которой слишком тонок, чтобы ощущаться кончиками пальцев, но, по мере продвижения руки, всё больше и больше слоёв, каждый из которых сам по себе ничтожен, собираются на кончиках пальцев, пока не появится ощущение наличия занавески, или намёка на это.

Эта нулевая точка чувствительности известна как точка существования, найти которую стараются мистики. Следовательно Билл весьма неосмотрительно вошёл в состояние высшего блаженства, за которое тщетно боролись одетые в шафрановые робы аскеты прошлого. К сожалению поблизости никого не оказалось, чтобы сказать Биллу о его удаче. Состояние предельного блаженства, как и всякое другое состояние души, зависит от того, сказал ли кто-нибудь вам, что с вами. В противном случае это чувство ничего не значит.

Билл ничего не знал о подобных вещах. Так что его нельзя упрекнуть за то, что он воспользовался темнотой чтобы впервые за долгое время нормально поспать. Таким образом это явилось возможно наиболее счастливым моментом его жизни. По крайней мере он счастливо храпел.

Когда же он проснулся, всё изменилось.

* * *

— Этот десантник был не таким уж плохим малым, — заметил Хам Дью своему многострадальному компаньону куки после часового молчания. Жвачгумма ответил забавным пронзительным визгом и хрюканьем, забавным лишь для того, кто не носит естественного меха. Но куки эти звуки не казались смешными, и мы собираемся перевести его речь, а остроумие приберечь на потом, когда окажемся в ямах гематод.

— Я знаю, что тебя беспокоит, — обвиняюще провизжал Жвачгумма. — Тебя мучит совесть. Впервые на моей памяти. Ты позволил какому-то паршивому компьютеру Квинтаформ схватить Билла.

— Он пытался стащить мой Разрушитель, — возмущённо ответил Хам. — Он хорошо послужил ему.

— Ну и что? У тебя есть другой Разрушитель. Ты — большая задница.

— Перестань. У меня и так есть два запасных в цепочном сейфе, да ещё в придачу машина, которая может построить ещё, если обеспечить достаточное количество молибдена. Я готов к непредвиденным случайностям.

— Тогда почему ты не дал один Биллу?

— Заткнись, а? Я с большим трудом раздобыл эти Разрушители.

— Да. Большие взятки краденными деньгами.

— Ну и что? У меня ведь есть право?

— Точно. Но бедный космодесантник попал в передрягу. Они возьмут его за задницу, за то, что он не вернул Разрушитель.

— Забудь о нём, ладно, и смени тему.

— Я говорил, что ты — большая задница.

Хам Дью развернулся в большом командирском кресле и посмотрел прямо на Жвачгумму.