Билл — герой Галактики. Том 2

Другие женщины?

Ну разумеется! Ведь ему приходилось иметь дело с работающими по лицензии потаскухами. Билл редко поднимался выше уровня «два доллара за две минуты», на что, впрочем, ни капельки не обижался. Правда, время от времени он с мимолетным вожделением во взгляде посматривал на мужественных солдаток, но, поскольку те носили алюминиевые лифчики и кольчужные трусики, а также брили головы, чтобы легче было имплантировать сигнальные элементы, он с трудом воспринимал их как женщин. Кстати говоря, слишком многие солдаты из тех, что пытались завести с этими дамочками близкое знакомство, оказывались в итоге с перегоревшими предохранителями плотских утех. Потом была еще Мета.

Но даже Мету, с ее выпирающими во все стороны принадлежностями женского пола, высокооктановой сексуальностью и 90-процентной феромонизацией организма, едва ли можно было причислить к истинным женщинам.

А вот Ирма явно принадлежала к числу последних.

Она была не столько истинной, классической женщиной, сколько идеалом женственности. Ласковая и нежная, игривая, как котенок, порой язвительная, однако способная слушать с разинутым ртом, стоит только заговорить о чем угодно; большие и круглые голубые глаза, в которые можно упасть и утонуть, — этакое озеро благоговения и изумления. Билл кашлянул, сплюнул, пустил слезу, опьяненный не только вином, которого выпил целый кубок, но и ароматами Ирмы, что исподволь перетекали один в другой, зачарованный ее изящными телодвижениями и легкими прикосновениями пальчиков к его накачанным мышцам.

Билл об этом, в общем-то, не догадывался, однако обстоятельства, в которых он очутился, угрожали его солдатскому благополучию куда сильнее, чем Смертоносная Колесница Эфира или Испепеляющий Космический Луч, которые могли наслать или направить на Героя Галактики гнусные чинджеры.

Билл влюбился!

Они с Ирмой взялись за руки.

Они разговаривали друг с дружкой как малые дети (Билл, правда, быстро спасовал, поскольку с детским языком у него были некоторые затруднения — он до того пока просто не дорос).

Они поведали друг другу свои сокровенные желания. Ирме хотелось нового котенка, а Биллу — бутылочку «Старого горлодера».

Они гуляли, наслаждаясь весенней свежестью, а над ними щебетали в листве олив попугайчики, ворковали под ногами голуби, издававшие иногда, если на них наступали, сдавленные вопли.

Голуби выглядели чрезвычайно аппетитно, и Билл охотно поджарил бы одного себе на обед, будь у него бластер. Он попробовал было схватить очередную птичку, поймал и свернул бы той шею, когда бы не мольбы шокированной Ирмы.

— Но я же голоден! — заявил Билл достаточно, надо признать, раздраженно. — Чем вы тут, ребята, питаетесь?

— Как чем? Конечно, амброзией!

Билл посмотрел на голубя, который трепыхался у него в руках, а затем с подозрением взглянул на Ирму. Ему вспомнилась отвратительная переработанная пища, которой кормили на борту флагмана имперского космофлота, «Божественного кормчего», и он передернулся от омерзительных воспоминаний, что забулькали и запузырились в его памяти. Он держит в руке свежее мясо, а Ирма пристает со своими сомнительными доводами!

— Амброзия такая вкусная! — проговорила девушка.

— Слушай, а там что, радуга? — спросил Билл, тыча пальцем.

— Где? — Ирма повернулась и устремила взгляд вдаль.

Билл ловко, одним движением, запихнул голубя себе за пазуху — на случай, если амброзия окажется чем-нибудь вроде корабельной похлебки.

— Не вижу никакой радуги, — сказала Ирма, взглянула на Билла и озадаченно взмахнула длинными ресницами. — А где голубь?

— Что? А, улетел. — Билл стиснул руку девушки. — Милая, давай забудем про всяких там голубей и займемся более приятными вещами. Может, пройдемся вон дотуда?

Он разумел чудесный овражек посреди поля, этакую лощинку, по дну которой наверняка бежал с веселым журчанием ручеек. Намерения Билла, разумеется, были в высшей степени неблагородными. Они выпьют вина из кувшина, что болтается на козлиной шкуре, которую где-то раздобыла Ирма, он не станет жадничать и поделится с подружкой, чтобы та слегка захмелела. А потом предложит искупаться: и не придерешься — развлечение ведь невинней некуда. А когда Ирма увидит его мужские достоинства и ее женские соки начнут смешиваться с вином — вот тогда она превратится в игрушку, которой он волен будет распоряжаться, как ему заблагорассудится. Какой шикарный план! Какая блестящая идея!

Однако, едва они приблизились к краю лощины (по дну которой, как с интересом убедился Билл, и впрямь струился бормочущий ручеек), послышался душераздирающий визг, который в мгновение ока разорвал очарование пейзажа на кусочки, словно учитель царапнул когтями по трехмерной школьной доске.

— Взииииииии! — омерзительный звук, казалось, заполнил собой всю Вселенную. Как ни странно, если прислушаться, за ним можно было различить некую ритмичную музыку.

— Что это, черт побери, такое? — удивился Билл.

— Ой, мамочка! — проговорила Ирма с покорностью в голосе и поглядела на небо. — Не стоило нам выходить на открытое место. Я совсем забыла, что Зевсу не терпится удовлетворить свою похоть и осквернить мои девические чресла.

И не только Зевсу, подумал Билл. Но какая связь между Зевсом и этим наишумнейшим шумом?

Он запрокинул голову и в тот же миг задрожал всем телом от накатившего волной страха. В поднебесье, заслоняя собой солнце, парила гигантская птица. Она быстро снижалась, роняя на землю лепешки размером каждая с грейпфрут. На шее у птицы висели громадные громкоговорители, которые и создавали шумовое оформление, напоминавшее свару в обезьяньем питомнике.

Минутку! А не национальный ли это фигеринадонский гимн? «И блаженно лобзаем императорский палец. Фьюить!» Нет, не то. Архаическое сокровище, песенка, которую пели на заре времен; ее исполнял Элвис Дрязгли.

— Боги! — воскликнул Билл. — Что происходит?

— Ты видишь перед собой Рокера! — провозгласила Ирма. — Билл, пожалуйста, не отдавай меня ему. Будь моим героем!

Билл напряг могучие мышцы и изготовился к схватке: оскалил свои весьма внушительные клыки, сжал кулаки, принял боевую позу и застыл, ожидая удобного момента, чтобы прорычать вызов.

Внезапно он увидел острые серповидные когти, жуткий изогнутый клюв, огромные черные глаза, в которых притаилась смерть...

Билл развернулся и опрометью кинулся прочь.

— Билл! — взвизгнула покинутая Ирма. — Билл, не бросай меня!

Герой Галактики и не подумал остановиться. Правда, он оглянулся на бегу, но только затем, чтобы проверить, преследует ли его Рокер. К счастью для Билла, исполинская птица сосредоточила все свое внимание на беззащитной Ирме. Она мерно взмахивала крыльями, и в лицо Биллу, будто отвесив ему пощечину, ударил поднятый ими ветер. Рокер стиснул девушку когтистыми лапами, разодрав в клочья прозрачное шелковое платьице, затем клекотнул и, под завывания Элвиса, устремился с девушкой ввысь. Поднявшись в небо, птица полетела к видневшимся вдалеке горам, а над землей заклубилась пыль.