Билли

Франк жаждал знакомства с ослами, он его получит.

На самом деле я была страшно рада поехать с ним вместе в отпуск. Уже долгие годы мы виделись разве что мельком, всегда на ходу, и мне его не хватало. Мне не хватало нас.

Ну и ко всему прочему, в те дни, когда должна была состояться наша поездка, исполнялось ровно десять лет с тех пор, как мы с ним репетировали Альфреда де Мюссе, и это, это очень мне нравилось. Перспектива надоедать ему целую неделю в окружении баранов и ослов – достойный подарок к знаменательной дате.

Десять лет. Вот уже десять лет мы не разглагольствовали о любви, а он – ибо я не строила иллюзий на свой счет, – он уже был героем самой важной истории в моей жизни…

* * *

Оглядываясь назад, могу сказать, что с самой нашей встречи на Лионском вокзале вся эта скаутская авантюра пошла наперекосяк.

Да-да, потому что тот самый Артур, избранник моего Франки, может, конечно, и был мужчиной его жизни, но еще на перроне у меня возникло четкое ощущение, что обхаживает он скорее меня.

«Ха-ха, – подсмеивалась я втихаря, спрятавшись под козырьком своей бейсболки, – плохой выбор, дорогой мой дальнозоркий друг, плохой выбор…»

Ладно.

Я прикинулась синим чулком и ничего не сказала.

Во-первых, этот пассажир железной дороги вполне мог ходить и под парусом, и под мотором – как говорят у нас о тех, кто и нашим, и вашим, а во-вторых, в данный момент моей жизни я и правда жила старой девой.

Сведение дебета с кредитом отнимало у меня слишком много времени и сил, чтобы я могла себе позволить кружить голову первому встречному. Так что пусть уж они с Франком сами разбираются со своими либидо. Мое сейчас отдыхает.

Ведь это, черт побери, отпуск, или что?

В общем, как настоящий друг, я быстренько остудила пыл нашего Артурчика, щеголявшего в темных очках «Рей-Бан Авиатор», и заняла в поезде его место, уступив свое – рядом с Франком, да еще и по ходу движения.

А сама проспала всю дорогу.

Честное слово, от одной мысли о том, что мне предстоит карабкаться по горам с этими гирями на ногах, я уже заранее чувствовала себя уставшей…

Потом нас препроводили на суперсемейную супертурбазу, где нас ждала куча прочих суперучастников, пребывавших в суперприподнятом настроении в связи с предстоящим суперпоходом с такими супермилыми осликами, с таким суперским хлебом – краюхами, с таким суперским сыром, что я тут же опустила забрало и ушла в глухую оборону.

Эй, но не так, как в детстве, ага? Нет, нет! Ничего общего! Просто я сопровождала Франка, и баста. И нечего от меня требовать еще и какой-то общительности.

Я занималась торговлей, и на протяжении всего года общение было моей работой, поэтому в свой собственный отпуск я прежде всего нуждалась в отдыхе от контактов с людьми. Особенно с симпатичными.

Я не дулась, я просто отдыхала.

Для меня все это сразу оказалось чересчур, и я уже понимала, что мне физически не по силам внести свой вклад во всеобщую ажитацию.

Ты Франк, я Билли. Моя поехать с тобой, твоя ни о чем меня больше не просить.

Ну а поскольку он меня любит и прекрасно меня знает, он оставил меня в покое.

Мы с ним спали в одной палатке, и вечером следующего дня он мне признался, что сказал им, чтобы они на меня не обижались, что я ни с кем не разговариваю… потому что переживаю тяжелую любовную драму…

Я ответила, что он правильно сделал, поскольку я всегда в той или иной степени переживаю тяжелую любовную драму, поулыбалась немножко и, не сдержавшись, добавила, что это вообще история всей моей жизни, разве не так? И тут мы с ним оба так и покатились со смеху в своих спальниках, чтобы ни на секунду не усомниться, что я и впрямь очень-очень юморная девчонка.

Я обожала спать вместе с ним в нашем крохотном домике (я грамотно распределила обязанности: мне надлежало палатку устанавливать (подбрасывание в воздух – две секунды), а ему собирать (два часа)), я доставала свою фляжку водки, и мы болтали обо всем на свете. Перемывали косточки членам группы, ржали, хихикали, глумились, рассказывали друг другу пропущенные эпизоды из своей жизни, истории о наших букетах, о наших заказах, о работе, о кольцах, о клиентах и браслетах.

А еще Франк, дурачась, перепевал мне разные скаутские частушки, одна похабнее другой, а я умирала со смеху.

Я так гоготала, что порой казалось, наша палатка вот-вот взлетит. Наши соседи наверняка удивлялись, насколько быстро я оправляюсь от своей тяжелой любовной драмы…

Ну и наплевать…

Мне вообще наплевать на других… Я люблю только близких.

И мою собаку.

В какой-то момент нас разделили на три группы, по причине слишком ненадежных троп, и в «новом» составе мы оказались вместе с одним семейством – таких чистеньких, опрятненьких, с прилизанными волосами.

Хотя и мальчик, и обе девочки вели себя безупречно, их родители, со всеми своими принципами Воспитателей Великих и Непреклонных, явно были на взводе.

На рюкзаках у них все еще красовались наклейки «Manif Pour Tous» [53] , и первым делом они поинтересовались у нас с Франком, обручены ли мы и собираемся ли пожениться.

Бедняги…

Франк, занимавшийся сумкой с провиантом, вопроса не расслышал, и я с ходу ответила им, что мы брат и сестра.

53

«Manif Pour Tous» (франц.) – «Манифестация для всех», французское движение, направленное против принятого во Франции в 2013 г. закона о разрешении однополых браков. (Прим. переводчика)

Ну да… Мне хотелось и дальше иметь возможность спокойненько ржать по ночам в моем маленьком домике с моим маленьким гомиком, не опасаясь того, что они заявятся окатить нас холодной водой…

Мы шли следом за ними, и я указала Франку подбородком на ту самую наклейку, чтобы он улыбнулся, но он был настроен лирически и никак не отреагировал.

Его Артурчик смылся, примкнув к другой группе минипутов [54] , и шел теперь вместе с малышкой Селенией, двадцатилетней набитой дурой, чей силуэт зато классно смотрелся в его зеркальных очках, и Франк был, конечно, слегка разочарован жизнью… «Слушай, – сказала я, ткнув его под ребро, – но у тебя же есть я…» А поскольку и это его не развеселило, я и выдала ему из нашей с ним аптечки первой помощи:

54

«Артур и Минипуты» (франц. Arthur et les Minimoys, 2006 г.) – полнометражный анимационный фильм режиссера Люка Бессона. (Прим. переводчика)

– Что посоветовали бы вы мне в тот день, когда бы я увидала, что вы меня больше не любите? – спросила я его как ни в чем не бывало.

– Взять любовника, – ответил он мне без запинки.

– Что делать мне потом, в тот день, когда любовник мой меня разлюбит? – не унималась я.

– Взять другого.

– До каких пор это будет продолжаться?

– До тех пор, пока твои волосы не поседеют, а мои не побелеют, – улыбнулся он.

И оп, все по новой, как в старые добрые времена. После этого он снова выглядел как огурчик. (Так, стоп! Никаких овощных сравнений – так и до картошки можно договориться, а это – табу!)