Бимини
Шрифт:
И единственная дама Поплывут на каравелле, На которой командором Будет сам правитель Кубы
Дон Хуан. Избрал он дамой Кяку, -- да, старушка Кяка Стала донною, сеньорой Хуанитой, ибо рыцарь
Даровал ей сан и званье Главкачательницы коек, Лейб-москито-мухогонки,
Как эмблема власти новой Золотой вручен ей кубок, И она -- в тунике длинной, Как приличествует Гебе.
Кружева и ожерелья Так насмешливо белеют На морщинистых, увядших, Смуглых прелестях сеньоры.
Рококо-антропофагно, Караибо-помпадурно Возвышается прическа, Вся утыканная густо
Пташками с жука размером, И они сверкают, искрясь Многокрасочным нарядом, Как цветы из самоцветов.
Пестрый птичник на прическе Удивительно подходит К попугайскому обличью Бесподобной донны Кяки.
Образину дополняет Дон Хуан своим нарядом, Ибо он, поверив твердо В близкий час омоложенья,
Уж заране нарядился Модным щеголем, юнцом: Он в сапожках остроносых С бубенцами, как прилично
Лишь мальчишке, в панталонах С желтой левою штаниной, С фиолетовою правой, В красном бархатном плаще;
Голубой камзол атласный, Рукава -- в широких складках; Перья страуса надменно Развеваются на шляпе.
Расфранченный, возбужденный, Пританцовывает рыцарь И, размахивая лютней, Приказанья отдает.
Он приказывает людям Якоря поднять, как только С берега сигнал раздастся, Возвестив конец молебна;
Он приказывает людям Дать из пушек в миг отплытья Тридцать шесть громовых залпов, Как салют прощальный
Кубе.Он приказывает людям И, смеясь, волчком вертится, Опьяненный буйным хмелем Обольстительной надежды;
И, смеясь, он щиплет струны,-И визжит и плачет лютня, И разбитым козлетоном Блеет рыцарь песню Кяки:
"Птичка Колибри, лети, Рыбка Бридиди, плыви, Улетайте, уплывайте, Нас ведите к Бимини".
IV
Ни глупцом, ни сумасшедшим Дон Хуан, конечно, не был, Хоть пустился, как безумец, Плыть на остров Бимини.
В том, что остров существует, Он не мог и сомневаться; Песню Кяки он считал И порукой и залогом.
Больше всех на свете верит Мореход в возможность чуда,-Перед ним всегда сияет Чудо пламенное неба,
И таинственно рокочут Вкруг него морские волны, Из которых вышла древле Донна Венус Афродита.
В заключительных трохеях Мы правдиво повествуем, Сколько бед, надежд и горя Претерпел, скитаясь, рыцарь.
Ах, своей болезни прежней Не сумел изгнать бедняга, Но зато добыл немало Новых ран, недугов новых.
Он, отыскивая юность, С каждым днем старел все больше, И калекой хилым, дряхлым Наконец приплыл в страну -
В ту страну; в предел печальный, В тень угрюмых кипарисов, Где шумит река, чьи волны Так чудесны, так целебны.
Та река зовется Летой. Выпей, друг, отрадной влаги -И забудешь все мученья, Все, что выстрадал, забудешь.
Ключ забвенья, край забвенья! Кто вошел туда -- не выйдет, Ибо та страна и есть Настоящий Бимини.