Биография smerti

Возразить было нечего. Но до чего же неприятно, когда за тобой присматривают!

Таня быстрым брассом рассекала нежную гладь воды. От бортика к бортику, пятьдесят метров, сто, триста, пятьсот... И все время, как ни взглядывала случайно на огромные окна, видела снаружи, в саду, фигуру охранника.

Работал парень добросовестно: глаз с бассейна не сводил. И пойди пойми: то ли охраняет, то ли подсматривает.

А когда вылезла из воды и устроилась отдохнуть в шезлонге, под одной из раскидистых пальм, охранник и вовсе к окну приклеился. Тоже мне, телохранитель... Явно ведь просто глазеет (благо есть на что поглазеть).

Таня не удержалась: показала надоедале язык. Отвернулась. И вдруг услышала (окна-то открыты) хрип рации. А потом – недоуменный возглас:

– Что-о?

Обернулась: охранник с самым озабоченным лицом приклеился к своей уоки-токи. И на глазах бледнел.

Таня обратилась в слух. Но бодигард лишь коротко рявкнул:

– Мы немедленно выезжаем.

И, не удостоив Садовникову даже мимолетным взглядом, сорвался с места.

– Славу богу, свалил... – облегченно пробормотала Татьяна.

Хотя даже немного обидно стало: пара слов по рации, и ее безопасность больше никого не волнует.

Она решила снова прыгнуть в бассейн, проплыть еще метров триста-четыреста, но увидела: в сад вдруг выбежала Фаина. Ни грана обычной сдержанности – мчит, не разбирая дороги, по направлению к главным воротам. И по лицу слезы размазывает.

Ну, после подобного зрелища – уж совсем не до купания.

Таня, более не заботясь о возможных зрителях, расстегнула мокрый купальник. Бросила его прямо на пол. Мгновенно оделась. И тоже поспешила через сад к главным воротам.

Здесь уже ревел двигателем внедорожник – не тот, что увез днем Холмогорову со свитой, а другой. На заднем сиденье устроилась заплаканная Фаина, рядом разместились двое охранников. Место спереди пустовало.

Таня подлетела к Фаине, выпалила:

– Что случилось?

Та вскинула на нее опухшие, зареванные глаза:

– С Мариной Евгеньевной беда...

– Мадам! Мы уезжаем. Или туда – или сюда! – рявкнул на Татьяну водитель.

Она поспешно прыгнула на переднее место. Внедорожник начал тяжело подавать назад, запахло соляркой. А Фаина на заднем сиденье забормотала:

– Мариночка... Зайка, солнышко... Пожалуйста, держись...

– Что случилось? – обратилась Таня уже к охраннику – тому самому, что надоедал ей подле бассейна.

– «Мерседес» Марины Евгеньевны в аварию попал. По пути в Красную Долину.

– Серьезную?

Охранник опасливо взглянул на Фаину и понизил голос до шепота:

– Сказали, выживших нет.

Глава 9

Таня

«Пробка» выглядела безнадежно: машины стояли на многие километры.

– И ведь хрен объедешь... – ворчал водитель.

Объехать действительно невозможно – встречной полосы на дороге просто не было. Трасса шла в единственный ряд. Справа располагалась высоченная скала, слева зиял глубочайший обрыв, и где-то далеко внизу пенилась быстрая горная речка. А для того чтоб разъехаться с противоположным потоком, каждые пятьсот метров имелись специальные площадки.

Таня, несмотря на свою любовь к экстриму, впервые в жизни радовалась, что едет по жуткой дороге не сама, а с водителем. Погонять на опасной трассе она бы не отказалась, но разъезжаться со встречными... пятиться задним ходом до площадки, ежесекундно рискуя свалиться в обрыв! Нет, такое не для нее. Женщинам – даже самым смелым – фигурное вождение дается тяжело. А сейчас даже не поймешь, как разъезжаться: в одну сторону машин двести скопилось, во встречном направлении – явно не меньше. Никакие площадки не помогут.

В «мерсе» угрюмо молчали. А о чем говорить, если ехали, судя по всему, за телом хозяйки? Водитель, мрачней тучи, безнадежно вглядывался в намертво застывший поток. Рядом скорбно оцепенел охранник. Фаина, вся в слезах, съежилась на заднем сиденье.

– Встали наглухо, – обреченно пробормотал шофер.

– И какая, на хрен, Олимпиада с такими-то дорогами?! – на секунду вынырнул из горестного забытья охранник.

Фаина промолчала.

А Таня, ни к кому вроде не обращаясь, пробормотала:

– Я выгляну? Посмотрю?

Ей никто не ответил.

Водитель, охранник, Фаина – все трое поглядывали на нее с явным недоумением. Похоже, не понимали, зачем она увязалась с ними и какое вообще имеет отношение к их горю и к их жизни.

«Да на вас-то мне плевать, – мелькнуло у Тани, – а вот Холмогорову жаль...»

И сама себе удивилась: неужели у нее наконец получилось – полюбить свою героиню? Но ей действительно хотелось, чтобы произошла ошибка. Чтобы в аварию попал совсем другой «Мерседес», и Холмогорова оказалась жива-здорова. Пусть она даже рявкнет: «Ты почему, Татьяна, не за компьютером?!»

Садовникова выбралась из машины. Убедилась: поток не движется. Многие водители и пассажиры уже из своего транспорта повылезали – собираются по нескольку человек, покуривают, обсуждают.

Проходя мимо одной группки, услышала:

– У меня у малого по бегу второй разряд. Он быстро сгоняет. Хоть бы знать, насколько застряли...

И увидела, как гонец – парнишка лет пятнадцати – поспешил к началу пробки.

Действительно: неприятно стоять, ждать неизвестно чего...

Ее спутники – похоже, демонстративно – смотрели в сторону, и девушка даже предупреждать их не стала, что уходит. Двинулась вперед мимо разгоряченных водителей и кипящих двигателями машин. Удивительный здесь народ: почти у всех зажигание осталось включено. Ладно иномарки с кондиционерами, но в «Жигулях»-то зачем?

Хотя ее модные босоножки от «Поллини» к подобным марш-броскам оказались плохо приспособлены, до центра «пробки» девушка добралась почти одновременно с шустрым пацаном. Метров за триста увидела: узкую дорогу перегородил огромный, с высоченной стрелой, кран. Рядом – пара милицейских машин. Несколько мужчин в униформе спасателей. Взволнованная толпа зевак. Возле «Скорой помощи» равнодушно курят двое в синей униформе.

Таня прибавила шагу. Будто кино, довольно страшное: почти отвесно уходит в небо скала... далеко внизу, на дне пропасти, деловито звенит речушка. И в ней – несолидным черным пятнышком – беспомощно раскинул колеса черный «Мерседес»...

«Высота – метров сто, – быстро прикинула Татьяна. – Улететь вниз, да еще на скорости... Тут вообще без вариантов...» А может, это другой «Мерседес»? Не тот, в котором ехала Марина Евгеньевна?

– Куда, куда? Дальше нельзя! – рявкнул на нее потный милицейский сержант.

Огороженный лентой участок дороги. Черный след шин – обрывающийся у края. Покореженное деревце. Сломанное бетонное ограждение...

– Мне можно, – отмахнулась от милиционера Татьяна.

– С чего бы? – похотливые глазки стрельнули в декольте сарафанчика.