Биос

— «Устройства и Персонал» хотят, чтобы наши тьюринговские фабрики начали выпуск компонентов для планетарного интерферометра.

— Чушь! Они носились с этой идеей годы назад. Да, да, когда-нибудь это всё равно придётся делать… обзор местных звёзд, возможно даже запуски кораблей Хиггса из системы Исис… Но не в ближайшем будущем.

Интерферометр в системе Исис сможет вести съёмку планет, недоступных наблюдению из Солнечной системы. Но всё это — голая теория; по всей видимости, оно и останется теорией ещё долгое время. Ни Рабочий Трест, ни Семья не преследуют цель вести быструю экспансию в Галактику. Единственные, кто выступает за ускорение разведки — со всеми сопутствующими затратами, — так это отдельные несогласные в «Устройствах и Персонале».

Если только…

Могли ли «Устройства и Персонал» накопить достаточно власти, чтобы заказать новые тьюринговские сборки? А Рабочий Трест — он что, будет спокойно на это смотреть?

Дегранпре слишком долго отсутствовал на Земле, чтобы гадать.

— Сэр?

В ожидании его реакции Неффорд разве что слюнки не пускал. Дегранпре отказался её продемонстрировать.

— Прошу прощения, Корбус. Я задумался ещё кое о чём.

Лицо врача выразило глубочайшее разочарование.

— Извините, но мне пора, — сказал Дегранпре, поднимаясь.

— Сэр, а что с вашей едой?

— Отправьте её в мою каюту.

* * *

За прошедшие восемь часов кризис на Океанической развития не получил. Даже Фриман Ли начал успокаиваться: он больше не требовал немедленной эвакуации, лишь настаивал на «аварийном плане», что было вполне резонным. Дегранпре согласился держать ангар для шаттла наготове и распорядился о немедленном расследовании. Контролировать его он решил поручить койперовской женщине с Ямбуку, Элам Мейзер, которая должна была вскоре прилететь на Океаническую. Работая на свой лад, она была компетентным сотрудником. К тому же, будучи учёным с наземной станции, она обладала навыками контроля за операциями по дезинфекции и сохранению стерильности.

Потратив достаточно долгое время на введение в курс дела начальников служб, Дегранпре вернулся в свою каюту, чтобы как следует разобраться в последних передачах с Земли. О да, Корбус Неффорд был прав: вот и распоряжение на внедрение новых алгоритмов для тьюринговских фабрик, что будет оттягивать ценные исходные материалы на постройку крупного оптического интерферометра. Уже до конца десятилетия «Устройства и Персонал» хотят получить действующий телескоп для изучения планет, плюс массу вторичных зондов для идентификации малых астероидов и объектов пояса Койпера, способных послужить стартовой площадкой для кораблей Хиггса. Безумие! Но Рабочий Трест дал добро, и Дегранпре вряд ли мог сопротивляться: потеря одной из океанических лабораторий уже оставила в его деле жирное пятно.

Было время, когда он мог находить удовольствие в интригах такого рода. Когда он считал, что неплохо с ними справляется. Но силы, задействованные сейчас, были огромными, безличными, гегелевскими. Либо они его сокрушат, либо нет; исход был ему неподвластен.

Если только…

Он выудил погребённое в огромной кипе официальной переписки секретное распоряжение о том, чтобы Зоя Фишер приступила к полевой работе «как можно скорее». Поначалу он принял его за документ от «Устройств и Персонала», но нет — на нём стояла печать РТ. Дегранпре был ошеломлён: спешка с турпоходом этой женщины, Фишер, вполне могла обернуться новой жертвой, стать очередным пятном в его и без того сомнительном послужном списке.

И неудачей радикальных элементов из УиП? Может, Рабочий Трест добивается именно этого?

Ситуация и впрямь была деликатной. Распоряжение выглядело вполне безобидно. Единственная его странность заключалась в том, что оно касалось проекта «Устройств и Персонала», но не несло на себе визы от этого подразделения. Имеет ли это значение?

Одно Дегранпре мог сказать наверняка: от этой женщины, Фишер, зависит очень и очень многое, для самых разных людей. Она была, как говаривал отец, петлёй, на которой повис огромный груз. Её жизнь — или смерть — неминуемо отразится на его судьбе.

7

Услышав новости, Зоя тут же бросилась в общий зал. Там уже собрались почти все члены семьи Ямбуку, многие из которых стояли мрачной группой, в то время как на главном плазменном экране шли фрагменты телеметрии с Океанической станции. Зоя намеревалась лечь пораньше и уже спала, когда пришли первые известия о случившемся; к моменту, когда прозвучал сигнал общего сбора, гибель Сингха и Деверё уже подтвердилась, их лабораторию раздавило и поглотило экваториальное море.

Их убила Исис, сказал бы Хайс… хотя Зоя не могла заставить себя думать об этом случае в таких терминах. Исис — не враг, Зоя отчаянно в это верила. Врагом были небрежность, невежество или неподготовленность.

В своё время, готовясь к работе, Сингх и Деверё прошли ротацию через Ямбуку; большинство сотрудников знали их лично. Кроме нелюдимых техников ОСИ да начальников верхнего эшелона, все занятые в Проекте Исис сотрудники знали друг друга, что уж говорить про горстку персонала, непосредственно работавшего на планете. Ямбуку скорбела по Сингху и Деверё точно так же, как персонал Океанической ранее оплакивал Макаби Фейя.

За то время, что я здесь — три смерти, подумала Зоя. Мы словно солдаты в зоне боевых действий. Смотрим, как умираем один за другим.

Тоня Купер повисла на плече Эмы Вья, молодого фотохимика. Обе тихо плакали. Зоя и сама чувствовала горечь; она никогда не встречалась с погибшими, но это наверняка была ужасная смерть — быть раздавленными безжалостной толщей воды. Как и смерть Макаби Фейя, сказала она себе, который проиграл одинокой безмерности Исис.

Тэм Хайс молча стоял в восточном углу зала, рядом с большим глобусом Исис. Этот глобус сделал Мак Фейя в свободное от работы время, вспомнила Зоя слова Элам. Произведение искусства, собранное из наличных излишков — пузырь из выдувного стекла, физические объекты считаны с обзорных карт архивов ОСИ и нанесены на поверхность сборочным роботом. Слегка просвечивающий шар был голубоватым, как лёд, и серым, как изморозь. Зоя смотрела, как Хайс поворачивает глобус, чтобы найти Океаническую станцию, бесконечно малое пятнышко в стеклянной бирюзе южного экваториального моря. Она подошла поближе — посмотреть, как он прикидывает не имеющее никакого значения расстояние от морских лабораторий до ближайшей серьёзной земли, цепи вулканических островов, прилегающих к Большому Западному Континенту словно изогнутый палец. Пять тысяч километров. Зое почудилось, будто она может прочесть его мысли: «ещё смерти, в этой чуждой синей бесконечности…».

Она взяла его за руку.

Движение было импульсивным, и она не сразу поняла, что она это сделала. Шок приходил постепенно. Казалось, Хайс не заметил прикосновения, хотя поднял голову, когда Зоя опомнилась и убрала руку.

Рукав его рубашки был тёплым, как и его тело.

— Мы терпим поражение, — сказал он. — Господи, Зоя. Гигадоллары потрачены на то, чтобы доставить нас сюда, чтобы удержать здесь — и мы проигрываем планете.

Он без спросу вернул ей прикосновение, положив руку на плечо, и Зоя вдруг осознала столько всего разом: его запах, негромкий гомон в комнате, полуночный шёпот поддерживающих постоянную среду аппаратов станции. Снаружи Ямбуку, должно быть, кажется пузырём жёлтого света в безлунной тьме; пустующие массивы леса и выбранные наугад пути ведут в горы и к морю.

— Это не просто совпадение. Может быть, паранойя Дитера имеет под собой почву. Планета сдирает наши защитные слои, пытается узнать нас поближе. Ещё несколько таких случаев — и нас прикроют, будут проводить исследования дистанционно…

— Это был несчастный случай, — выдавила из себя Зоя.

Как глупо звучит, подумала она.

— Трестам всё равно. И Семье тоже.

Но мне не всё равно, подумала Зоя. И Хайсу тоже не всё равно, пусть он и не желает сказать это прямо.

Через всю комнату к ним подошла Элам Мейзер, одетая в помятую ночную рубашку. В руках — включённый планшет, глаза полны тревоги.