BioShock: Восторг
Шрифт:
В центральной рамке мужчина средних лет с белыми, выстриженными на макушке волосами, мотал головой из стороны в сторону от ярости и страха. Его костюм был подранным и окровавленным, его нос отек и кровоточил, опухший левый глаз не открывался. Третьим «гостем» Коэна оказался молодой человек в простой футболке. Его светлые растрепанные волосы, рыжеватая бородка и зеленые штаны невольно напомнили Мартину о Робин Гуде. По всем внешним признакам этот парень был либо пьян, либо под действием наркотика: он безвольно висел в рамке, что-то неразборчиво шептал, то и дело поднимал и опускал голову.
– Мы будем звать
«Я был прав. Это точно кино, – подумал Мартин, – это все нереально. Они все нереальны».
Он был одновременно и в зале, и на экране. Удивительно хорошее чувство, одновременно смотреть на это и участвовать в этом.
– Прошу вас, мистер Коэн! – причитала женщина. – Я ничего от вас не прятала! У других девочек точно такие же суммы!
37
«Винкин, Блинкин и Нод» (1938) – мультфильм о приключениях трех младенцев.
– Констебли Гектор и Кавендиш поймали этих троих для меня, Мартин, – сказал Коэн, вытаскивая зажигалку и серебряный портсигар из кармана смокинга. Он нажал кнопку на корпусе коробки, и из отверстия показался край сигареты. Художник поймал ее губами, прикурил и выпустил струю дыма в лицо Блинкана.
– Кавендиш! – прорычал Блинкин. – Этот жулик! Якобы представитель закона! Да ты купил его!
– А разве что-то иное обычно происходит с лучшими полицейскими? – спросил Коэн, пряча портсигар. – Вот Салливан упертый. Не возьмет взятку. Кавендишу же нравятся мои подарочки… ведь так, Блинкин?
– Это не мое чертово имя! – закричал мужчина. В его единственном открытом глазе мелькнула ярость, когда он вновь начал бороться с кожаными ремнями, обхватившими его лодыжки и запястья. Он был зол: – Ты чертовски хорошо знаешь, кто я такой! Я работал на тебя добрых шесть лет, Коэн! Делал чертовски много работы в твоем мелком дерьмовом казино!
– Ох, но ты жульничал с выигрышами, старина Блинкин, – проговорил Коэн елейным голоском, поигрывая зажигалкой.
– Спроси кого угодно в «Форте Веселом»! Я всегда был на должном уровне! – рычал Блинкин. – Я полностью…
Он прервался на долгий крик боли. Коэн ткнул сигарету в его единственный открытый глаз. Художник скорчил рожу, после чего раздался долгий, сосущий звук, в воздухе мелькнуло несколько вспышек, и он исчез.
…Только для того, чтобы вновь появиться, но теперь уже рядом с «Нодом». Он погладил молодого человека по светлым волосам.
– А тут проблема чисто художественная, вопрос композиции, – Коэну пришлось говорить громче, чтобы его не заглушал плач Блинкина. – Да заткнешь ты его или как?
– Разумеется, – Мартин был рад сделать это. Вопли Блинкина отвлекали его от фильма. Он подошел к Блинкину и взял его за горло, но не сдавил. Вместо этого из его пальцев вырвалось что-то, не специально.
Лед. Он начал расползаться от пальцев Мартина по шее мужчины, вот уже оказался на подбородке и покрыл лицо «гостя» словно шлем. В следующую секунду во льду оказались плечи и торс, мужчина был пойман в ледяной панцирь.
– Стоп! – рявкнул Коэн.
Мартин
отступил назад, поначалу не поняв, что произошло. Впрочем, осознание пришло быстро – он использовал плазмид. Сила АДАМа, которая была дана ему, замедлила молекулы, обратила водяной пар из воздуха в лед на коже Блинкина.– Если бы я тебя не остановил, – сказал Коэн, щелкая зажигалкой, – ты бы проморозил его насквозь в следующую же секунду. А так на нем хорошенький кокон изо льда. Пока что…
Это была правда. Блинкин дергался в ледяном саркофаге. Талая вода вместе с кровавой пеной текла по его лицу, крики были заглушены, один глаз кровоточил, второй смотрел во все стороны под почерневшим, не поднимавшимся веком.
Мартина удивляло, насколько мало его волновало происходящее прямо перед ним, насколько он был далек от того. Нарастающий жар, подкатывающая к горлу сладость плазмида владели им, и ничто другое не было реальным.
– Пожалуйста, мистер! Не делайте этого! – вскрикнула женщина. – Нет, нет, нееееееееет!
Мартин обернулся и увидел, как Коэн держит огонек зажигалки у края ее рваной одежды, у волос. Он поджег «Винкин».
– Мы почти готовы, Мартин! – изрек Коэн, пока женщина извивалась во все нарастающем шлейфе пламени. – Ты должен заключить ее в лед, когда она займет правильную для композиции позу! Мы создадим величественную картину, прекрасный триптих трагедии: человеческие состояния! Я назову это «Раскрытие трех душ»! Если бы только Штайнман мог увидеть это необыкновенное преображение!
Мартин едва мог расслышать эту речь за воплями женщины. Почти все ее волосы уже сгорели.
В каком фильме он оказался? Как он назывался? Мартин не мог вспомнить...
– Вот оно! – выкрикнул Коэн, подпрыгивая от восхищения. – Вот она изгибает спину дугой, кричит и выпрямляет пальцы! Сейчас! Заморозь ее! Просто укажи на нее рукой и заморозь!
Мартин вытянул руку и мысленно приказал плазмиду активизироваться. Он тут же почувствовал холодок, исходивший от пальцев, увидел кристаллы льда, рванувшие от его ладони. Огонь вокруг умирающей женщины резко погас.
Она была мгновенно заморожена, в ее пустые глазницы – огонь выжег глаза – начали забиваться осколки льда, рот застыл в крике, вместо волос наросли сосульки….
Мартин почувствовал приступ тошноты. Он начал понимать, что это все было реальностью. Эти люди были настоящими…
Коэн исчез, телепортировался, появился рядом с Блинкином, который только-только начал ломать свой ледяной кокон.
– Как только он выберется и откроет рот, чтобы закричать на нас, заморозь его! – приказал Коэн. – Проморозь насквозь!
«По крайней мере, это прекратит его мучения», – подумал Мартин. Но от этой мысли ему все равно стало плохо. Это все было на самом деле…
Он применил «Зимнюю свежесть» и заморозил человека. Мартин вздрогнул, словно заморозил сам себя.
– Ха-хааааааа! – Коэн засмеялся за секунду до своего исчезновения, в следующий момент Художник появился у стонавшего молодого человека, вяло висевшего в своих путах. – Осталась только одна часть триптиха! Иди, иди и поиграй с Нодом, Мартин!
Мартин не заметил, как оказался рядом с Нодом, как протянул к нему руки. В конце концов, этот молодой человек был очень красив. Коэн достал из кармана элегантную маленькую бритву…