Биполярность

Какая она будет, еще одна моя девочка? Кем она станет, когда вырастет? Я почему то смотрела далеко вперед насчет будущего своих детей.

Когда у меня уже шел девятый месяц, умер мой дорогой папочка.

Саша, не пустил меня на похороны.

– Ты помнишь, Аля, что было, когда ты рожала Тиночку? Как тебя зашивали? Я не хочу потерять ни тебя, ни ребенка.

Мама тоже сказала мне по телефону, чтобы я не приезжала, а берегла себя и дочку.

Но этот стресс сказался на мне в первый же день, как я узнала о смерти папы. У меня сразу опустился живот, и начал тянуть низ. На следующий день я пошла к врачу.

– У вас угроза выкидыша, вам надо ложиться на сохранение!

Сказал врач очень серьезным тоном.

Я отказалась, попросила назначить мне лекарства, объясняя врачу, что у меня дома еще две дочки, а муж целыми днями на работе.

– Ну в принципе заставить я вас не могу, вот вам рецепты, как принимать я вам скажу, и по возможности больше лежите.

Я стала принимать препараты и молилась Богу, что бы все обошлось.

Дочка родилась чуть раньше срока. Лиза, мое младшее чудо.

В этот раз я назвала дочку в честь Сашиной мамы, чему она была очень рада. Сами роды были быстрыми, с Лизой все было нормально, а вот у меня повторилась история первых родов. Опять бригада хирургов, опять операция.

Дочку мне принесли только тогда, когда я отошла от наркоза. Я обняла свое маленькое счастье, и заплакала, что Лиза никогда не увидит дедушку. Всё-таки эта душевная травма сильно на мне сказалась.

Так мы и стали жить впятером. На этот раз мне особо никто не помогал, я имею ввиду, родителей, мы сами разбирались с проблемами и детьми. Лизу окружили любовью все члены семьи, особенно Вика и Тиночка. Лиза была подарком для моего времени, она засыпала в двенадцать ночи, и просыпалась в шесть утра. Мы все высыпались, особенно важно это было для Александра. Он много работал, и сон ему был нужен, как воздух.

Я совершенно спокойно справлялась с тремя детьми, иногда в выходной Сашина мама выгуливала Лизу. Время бежало очень быстро. Прошел год, Лиза почти не говорила, после года она заговорила, как я это называла, «по-английски», проще было сказать «Лиза, покажи, что ты хочешь?». И дочка молча шла и показывала что ей нужно. Конечно, мы все очень переживали, нам абсолютно точно нужен был логопед. В два с половиной года Лизе поставили диагноз по зрению. Нам предстояло длительное лечение. Я сделала все возможное и невозможное, что бы устроить Лизу в специализированный детский садик, где есть специалисты, которые приводят в норму зрение, а так же логопеды. Это один из самых лучших садиков в Москве. Потихоньку Лиза стала много и чисто говорить, а вот очки она носила до старших классов.

Надо сказать, Лиза с самого раннего возраста была очень красивым ребенком. У нее большие голубые глаза, как у Александра, и тоже русые волосы, как у папы.

В школе она училась хорошо. С детства Лиза хорошо рисовала в стиле аниме, очень любила японскую литературу. Она рано начала писать стихи, стихи получались проникновенными.

Еще одно серьезное увлечение, Лиза долго и с удовольствием занималась эстрадными танцами, у нее это получалось не просто хорошо, я бы сказала красиво.

Характер у нее достаточно серьезный, местами «суровый». Она не терпит ложь, и хорошо чувствует людей.

Так же как и Тиночка, умеет дружить, подруги ее любят, за ее прямоту, за ее способность сопереживать, за ее юмор и надежность. В Лизе нет ни капли наглости, про которую говорят «наглость – второе счастье». Для меня она младший ангел, очень терпеливая, никогда не устраивала истерик, всегда говорила о своих мыслях открыто. И тоже большая труженица, работать она пошла сразу после школы, что бы самой оплачивать учебу в институте. Она старалась не напрягать нас родителей, очень справедливая, всегда поможет. С детства мы ее называем «золотой» девочкой. Потому что с Лизиным рождением, мы стали многодетной семьей. Александр уже 11 лет стоял в очереди на квартиру. А статус многодетной семьи, намного приблизил возможность получения квартиры от государства. Квартиру мы получили через год.

ГЛАВА 11

Ангелы-хранители

Как я уже говорила, я до сих пор живу на этом свете, только благодаря своим дочерям. Какая бы не была у меня тяжелая депрессия, главная мысль в моей голове, это дочери. Самое важное в моей жизни, это мои дети. Они мое продолжение, моя гордость, моя любовь.

Поскольку у меня эмоциональная близость с детьми очень сильная и я переживаю их эмоции достаточно ярко, то и в ответ дочки тоже переживают мои эмоции.

Я хорошо знакома с проблемой суицида родителей. Я знаю, что бывает с детьми после такого потрясения. Даже если они спокойно переживут смерть родителя, не факт, что они не получат посттравматическое стрессовое расстройство. Это тяжелейшая психологическая травма. И скорее всего, эта травма остается с человеком всю его жизнь. Здесь уже речь идет об уровне эмоциональной устойчивости человека, о его психологических ресурсах, о качестве защитных психологических механизмов.

Я не хочу, что бы мои дети пострадали от моего бездумного поступка. Я буду ложиться в клиники, если это потребуется, и добиваться положительной динамики вместе с врачами, насколько это возможно.

Конечно, болезнь выбивает из нормальной, повседневной жизни.

Несчастные, болеющие психическими заболеваниями более подвержены стрессам. Если их кто то любит и проявляют заботу в семье или из близкого окружения, то это замечательно. Таких людей , я называю «Ангелами-хранителями». В моей семье это определенно, дети и Александр. Они делают все, что бы я чувствовала себя нормальным человеком.

По статистике, где есть психически больные члены семьи, если к ним относятся с любовью и пониманием, эти члены семьи чаще пребывают в состоянии ремиссии. Мне вспомнился один пример из жизни. У моей близкой подруги в медучилище была преподавательница. Так вот , она отлично преподавала анатомию, очень профессионально.

Будучи с диагнозом шизофрения, она не бросала работу. В качестве профилактики она каждую весну и осень ложилась в психиатрическую клинику, затем снова возвращалась к работе. У нее был муж и взрослая дочь, которые были рядом, как говорится и в болезни, и в здравии.

Преподаватели и студенты знали о ее диагнозе, но никто никогда не говорил о ней ничего плохого.

Конец ознакомительного фрагмента.