Битва драконов. Том 2

Никита с трудом скрыл удивление. Васильева, оказывается, хорошо разбиралась в семейных тонкостях древних укладов Ордена. Спрашивается, откуда? Тамара все это время молчала, задумчиво покручивая темно-каштановую прядь волос. Что у нее на уме? Видно, что борьба эмоций в жене протекает с переменным успехом. Даша выглядела спокойной. Появление еще одной женщины в доме для нее стало очередным вызовом в личной жизни, но признавая необходимость возрождения рода Назаровых в перспективе как можно скорее, смирилась с некоторыми обстоятельствами. В конце концов, с Тамарой она ведь смогла разделить общее и личное. Теперь только надежда на Никиту, который уверял, что никогда не приведет в семью женщину, если Перун не позволит. Возможно, это была шутка, но Даша так не считала. Убедилась сама, когда стояла перед Алтарем. Она даже Никите не призналась, насколько была счастлива в правильном выборе супруга. Сердце не подвело.

— Все зависит от вашей дочери, Анна Сергеевна, — нарушила молчание Тамара. — Я лично прослежу, чтобы Никита не влиял на ее окончательное решение. Мне кажется, Юля неравнодушна к нашему мужу, просто удачно разыгрывает сложившуюся ситуацию и уходит от окончательного ответа по причине боязни. По моему мнению, находясь друг от друга на расстоянии, невозможно сделать правильный выбор. Пусть девушка приедет к нам в «Гнездо», поживет с нами какое-то время. У меня сложилось хорошее мнение о вашей дочери, и хотелось бы укрепить его.

— Да, это наиболее разумное и взвешенное решение, госпожа Назарова, — в глазах женщины мелькнуло одобрение. — Не стоит поспешно говорить «да» или «нет». Я уверена, что Юля согласится погостить у вас.

Глава 5

Абхазия, декабрь 2015 года

Теплое дыхание вырвалось изо рта и взвилось белесым паром над валунами, наваленными вдоль узкой тропы. Михаил поморщился, сообразив, что демаскирует свое место, и прикрыл рукой в вязаной шерстяной перчатке нижнюю часть лица. Стало лучше, и губы меньше мерзнут. Здесь, на высоте, особенно остро ощущался влажный холодный воздух, дувший со стороны моря. Если в долине он был за благо, то в горах нужно иметь дьявольское терпение и мужество, противостоя пронизывающему ветру. Ладно, на нем добротная камуфляжная куртка на меху, а под ней вязаный свитер и отличное термобелье. Князь Маршани заботится о своих людях. То дорогостоящую технику предоставит, то оружие новое приобретет. Маскхалаты, вот, выделил группе, что сейчас караулит караван, идущий от побережья Черного моря.

У сидящих в засаде горцев четкая задача. Князь Тимур узнал, что через его земли повадились проводить контрабанду без должной мзды. Здесь это обычное дело. Хочешь пользоваться удобными тропами — заплати хозяину мест, и топай дальше без проблем. Но, видимо, появился новичок или нахал в таком деликатном деле. Считая себя самым хитрым, он решил проскользнуть на восток, к Домбаю, по тяжелой, но безопасной тропе, которая, как назло, проходила по владениям князей Маршани в десяти километрах от родового села Цабал. Под самым носом!

Удачно получилось раз, второй, пока местные пастухи не заподозрили неладное. Сначала-то они думали, что караванщики заплатили долю за проход, но правда всплыла после разговора с княжескими бойцами. Оброненная вскользь фраза о странных караванах насторожила их, о чем было доложено князю Тимуру незамедлительно.

…Послышался едва уловимый в посвисте ветра шорох одежды по камням. К скучающему Михаилу подполз человек в таком же белом халате с серо-черными пятнами, в спрятанной под капюшоном шерстяной шапочкой из серого козьего меха с прорезями для глаз и рта. Это был один из бойцов его небольшого «егерского» отряда — Симон Кунач, молодой, дерзкий горец, гроза всех девиц Цабала. Тимур Маршани отправил парня под командование русского боярина чтобы слегка охладить его пыл за «подвиги» на романтическом поприще.

— Идут, — вполголоса проговорил Симон, поудобнее укладывая на сгибах локтей автоматический карабин, чтобы тот ненароком не зачерпнул влажный снег. — Десять человек, все вооружены. Автоматы, пистолеты, ножи. Тюки везут на ослах.

— Магическое сопровождение?

— Есть подозрение, что мага прячут, — шмыгнул носом парень. — Не разглядели толком.

— Что же они перевозят? — задумался вслух Михаил. — Алкоголь, оружие?

— Захватим — узнаем, — ухмыльнулся Симон. — Ты командуй, а мы все сами сделаем.

— Не перебейте всех, меомари (воины — груз.), — Анциферов показал ему кулак. — А то увлечетесь, мне потом перед князем отвечать, что «языка» не взяли. Кто у них главный? Или караванщики все сами по себе?

— Есть один подозрительный, — моргнул парень. — Маленько подрежем, чтобы не убежал, а с остальными как получится.

Михаил кивнул и поежился. Парням достанется самая тяжелая работа: взять в ножи караван. Стрелять нельзя. Влажность большая. Снег, накопившийся на склонах гор, обрушится вниз, и неизвестно, по какому пути пойдет лавина.

Чтобы перехватить наглецов, пользующихся тропой, Михаил со своим отрядом выехал из Цабала несколько дней назад. Точных сроков прохождения каравана никто не знал, но кое-какая система в его появлении уже прослеживалась. Контрабандисты шли со стороны села Агиши, а потом через небольшое ущелье выходили к реке Диди Машара и топали вдоль нее, примерно, раз в месяц. Точных сроков никто из пастухов назвать не мог, поэтому князь Тимур приказал дневать и ночевать на тропе, но контрабандистов повязать, доставить в Цабал. Не всех, конечно, а желательно, караванщика. Лишние рты никому не нужны.

В отряде Анциферова собрались бывалые бойцы-абхазцы, «ветераны», как шутил сам князь Тимур. Сорокалетних мужчин, прошедших через серьезные межклановые схватки, клан Маршани предпочитал использовать в очень деликатных и опасных операциях вроде этой. Молодость, горячность и безрассудная отвага здесь не годилась. Единственное исключение — Симон. Но его сразу предупредили самые авторитетные воины «егерского» отряда — дядька Мышв и его двоюродный брат Беслан, такой же огромный и сильный — что первая же глупость мальчишки станет последней. Беслан вообще ткнул пальцем в провал ущелья, и одного жеста стало достаточно, чтобы парень поубавил свою горячность. Намек он хорошо понял.

Задрав плотный рукав куртки, Михаил посмотрел на часы. У них немного времени, чтобы провести захват. И тут же появилась мысль. В горах зимой темнеет быстро. Караван только сейчас появился в пределах видимости. Значит, у контрабандистов где-то неподалеку оборудована стоянка, на которой они планируют отсидеться до утра и быстро проскочить самый опасный участок, где пасут овец пастухи из Цабала и окрестных сел.

Он не услышал, как слева, скользя по камням, подполз Бзоу. Дальний родственник Маршани по женской линии приставлен князем к Михаилу как военный советник. Правда, вмешиваться в командирские дела Урыса — как зовут боярина Анциферова в Цабале — сорокалетнему бойцу Тимур строго-настрого запретил. Только в самых тяжелых случаях, если увидит, что Михаил «поплыл».

— Тропу завалили, — объявил Бзоу, закатывая на лоб шапочку. Лицо красное, вспотевшее. Видимо, без конца обходил позиции «ветеранов», вернее, проползал. Передвигаться на ногах, когда рядом караван, запрещено. Дьявол их разберет, этих странных ребят. Вдруг головной дозор впереди выслали, и сейчас они где-нибудь сверху в бинокль обшаривают каждый миллиметр покатого склона. — Даже не подумаешь, что руками все устроили.

Он загреб ладонью с камней пригоршню снега и отправил в рот. Пожевал.