Битва под Эль-Аламейном. Поражение танковой армии Роммеля в Северной Африке
Шрифт:
Этой ночью в адрес кабинета была отправлена телеграмма с просьбой одобрить принятые решения и назначить Монтгомери командующим 1-й армией вместо генерала Александера. Рекомендовалось также сместить генерала Корбетта с должности в Генеральном штабе, а также передать командование 30-м корпусом новому командиру, назначенному вместо генерала Рамсдена, принявшего 50-ю дивизию у Нори после ухода его в отставку в июле. Военный кабинет немедленно согласился с предложенными изменениями в командовании и дал разрешение на разделение единого командования на Среднем Востоке на два.
7 августа день прошел спокойно. Премьер-министр посетил только что прибывшую 51-ю шотландскую дивизию. Незадолго до обеда, к вечеру пришло трагическое известие о том, что погиб генерал Готт. Он возвращался в Каир из Бург-эль-Араба на борту транспортного самолета, на котором, кроме него, летели несколько солдат и летчиков. Этот маршрут считался совершенно безопасным:
Кроме того, для Брука и премьер-министра это означало возвращение старой проблемы. Сначала Черчилль предложил на освободившуюся должность генерала Уилсона, но Сматс неожиданно поддержал Брука, и они вместе убедили премьер-министра, что самым подходящим человеком является Монтгомери. Ему следовало прибыть немедленно, и надо было представить трудность сообщения этой новости Эйзенхауэру, который всего за двадцать четыре часа до этого лишился Александера.
Новость о кадровых перемещениях теперь надо было обрушить на голову Окинлека. Для выполнения этой неприятной задачи в ставку 8-й армии был отправлен подполковник Йен Джекобс. Окинлек принял известие со свойственными ему достоинством и честью. Он отказался от предложенного ему утешительного приза в виде символического командования в Персидско-Иракском регионе и предпочел подать в отставку. В это время премьер-министр и Брук побывали в 8-й, 9-й и 24-й бронетанковых бригадах в сопровождении генерал-майора Ричарда Маккрири, которого Брук уже порекомендовал на место начальника штаба Александера вместо Корбетта.
Эти бригады вскоре должны были получить новые танки «шерман», которым было суждено сыграть важную роль в победе под Эль-Аламейном. Эти машины были предназначены для американской 1-й бронетанковой дивизии, которая с нетерпением ждала их. Падение Тобрука произошло в то время, когда премьер-министр был в Вашингтоне на встрече с президентом Рузвельтом и генералом Маршаллом. Американцы сделали широкий жест, учтя наше тяжелое положение, и приняли решение направить в 8-ю армию 300 боевых машин, которые уже были на подходе к Суэцкому каналу во время инспекции танковых бригад.
На следующее утро 9 августа на несчастье Брука во время завтрака прибыл генерал Александер. Брук надеялся переговорить с генералом с глазу на глаз до того, как Черчилль успеет заразить его своими идеями о проведении будущей кампании. Но премьер-министр узнал о прибытии нового командующего уже через несколько минут после его прилета. Весь день прошел в совещаниях, а 10 августа вскоре после полуночи премьер-министр и его свита вылетели в Тегеран. Перед отъездом Черчилль дал генералу Александеру следующую директиву:
1. Вашим первейшим долгом является разгром германо-итальянской армии под командованием фельдмаршала Роммеля вместе с уничтожением всех складов и укреплений в Египте и Ливии.
2. Вы откажетесь от выполнения любых задач, которые помешают решению главной задачи, приоритетной для интересов его величества.
Той же ночью Англию покидал Монтгомери. 7 августа он присутствовал на больших учениях в Шотландии, когда его вызвали в Лондон, чтобы сообщить, что он заменит генерала Александера на посту командующего 1-й армией в войсках Эйзенхауэра. Беседа в военном кабинете оставила у него неприятный осадок, он испытывал некоторые опасения, получив новую задачу, после возвращения в свой штаб в Ригейте долго обдумывал создавшееся положение и пришел к выводу, что можно быть довольным назначением в действующую полевую армию. В семь часов следующего утра ему позвонили из военного кабинета и приказали быть готовым немедленно отправиться в Египет, чтобы принять 8-ю армию. Это была гораздо лучшая весть: командовать самой прославленной британской армией, воюющей с реальным противником, под руководством начальника, которого он хорошо знал и любил. Надо было лишь найти человека, который позаботился бы о его сыне, который находился в это время в школе. У любящего отца не было времени даже попрощаться с ребенком. Александер должен был принять дела у Окинлека только 15 августа; до этого времени причина его пребывания в Каире не разглашалась. Поэтому по прибытии на место 12 августа Монтгомери явился к Окинлеку и от него получил первые приказы. Это была, конечно, ненормальная ситуация. Окинлек подчеркнул особенность ситуации в 8-й армии, номинальным командующим которой он пока являлся. Генерал Рамсден лишь исполнял его обязанности. Монтгомери мог отправиться в пустыню, чтобы ознакомиться с обстановкой, но не должен был принимать командование армией до 15 августа,
когда Окинлек передаст командование войсками генералу Александеру. Если бы до этой даты произошел какой-то кризис, то Окинлек прибыл бы в армию и взял командование на себя.Все это очень не понравилось Монтгомери. Он явился к генералу Александеру и предложил сформировать мобильный резервный корпус, подобно африканскому корпусу Роммеля. Александер согласился, и Монтгомери направился обсудить вопрос с генералом Джоном Хардингом, представителем ставки в штабе, единственным человеком из Генерального штаба, оставшимся в Каире. Хардинг обещал, что Монтгомери получит возможность сформировать такой корпус, который можно будет составить из новозеландской дивизии, 1-й и 8-й или 10-й бронетанковых дивизий; корпус получит номер 10 и возьмет на себя роль 30-го корпуса, сформированного перед операцией «Крусейдер» в сентябре 1941 года для тех же целей.
В пять часов утра 13 августа Монтгомери на автомобиле выехал из Каира в пустыню. У пересечения прибрежной шоссейной дороги и пустынного тракта, ведущего в Александрию, его встретил бригадный генерал Фредди де Гинган, начальник оперативно-разведывательной части штаба 8-й армии. Они были старыми знакомыми, и Монтгомери не составило большого труда убедить его честно и откровенно обрисовать неудовлетворительное состояние дел в 8-й армии. По дороге Монтгомери решил взять де Гингана к себе на должность начальника штаба, с тех пор они не расставались до самого конца войны.
Они прибыли в ставку 8-й армии около одиннадцати часов утра. Монтгомери не понравилось и здесь. На всем лежал отпечаток временности. Рамсден был на месте, и Монтгомери учинил ему подлинный допрос о планах действий. Когда Рамсден закончил доклад, Монтгомери решил, что не может ждать два дня в таких обстоятельствах. Он приказал Рамсдену возвращаться в его корпус, решив, невзирая на приказ Окинлека, немедленно вступить в командование армией. Рамсден, не без удивления, подчинился. За завтраком под открытым небом, окруженный роем надоедливых мух, Монтгомери решил не останавливаться и отменил все прежние приказы. В два часа он сообщил в Генеральный штаб о своих действиях, после чего покинул штаб армии и направился в расположение 13-го корпуса, надеясь, что там все в порядке. Фрейберг, оправившийся от ран, временно принял на себя командование 13-м корпусом после гибели Готта. В нем Монтгомери нашел сочувствие своим идеям, которые уже окончательно сформулировал. Он вернулся в штаб 8-й армии в половине седьмого и немедленно собрал весь штаб.
Монтгомери объяснил свои намерения. Отступления не будет. Армия будет удерживать свои позиции, вышлет транспорт в тыл и создаст склады в прифронтовой полосе. Для этого потребуется дополнительное количество войск из дельты Нила. Армия будет оборонять Египет у Эль-Аламейна, а не восточнее его. Необходимо сформировать новый резервный танковый корпус. Дивизии будут сражаться как дивизии, их нельзя дробить. Но для полноценной работы штаба армии надо создать сносные условия, для чего штаб будет передислоцирован к морю, ближе к расположению главного штаба авиации. У него приказ – разгромить Роммеля и его армию. Если Роммель перейдет в наступление в ближайшее время, это создаст немалые трудности. Если это произойдет через неделю, все будет в порядке. Если наступление начнется через две недели, противник, несомненно, будет отброшен. В любом случае Монтгомери не собирается атаковать до достижения полной готовности войск к наступлению. Начальником штаба армии назначается де Гинган, он получает в свое полное распоряжение штаб со всеми его подразделениями и отделами. Любой его приказ следует рассматривать как приказ командующего, которому надо беспрекословно подчиняться.
Весь следующий день был посвящен обсуждению единственного вопроса: что делать, если Роммель, как ожидалось, нанесет удар в ближайшие дни?
Монтгомери прежде всего вник в состояние войск противника, который был занят возведением укреплений и подготовкой минных полей. Сектор вражеской обороны занимал 21-й итальянский корпус генерал-лейтенанта Наварини. Линию фронта от побережья до местечка Дейр-эль-Шейн удерживала недавно прибывшая немецкая 16-я танковая дивизия, усилившая находившуюся здесь итальянскую дивизию «Тренто». Между Дейр-эль-Шейном и местностью в нескольких милях к северо-востоку от Карет-эль-Абда стояла итальянская дивизия «Болонья». Южный сектор удерживал 10-й итальянский корпус под командой генерал-лейтенанта Орси. К северу от Гебель-Калаха находилась итальянская дивизия «Брешия» с приданными ей батальонами немецкой особой 288-й парашютно-десантной бригады полковника Рамке. К югу от них, прикрывая местность между Гебель-Калахом, плато Така и местечком Наиб-абу-Двейс, находилась итальянская парашютно-десантная дивизия «Фольгоре». В тылах передовых войск, в резерве, находились два мобильных корпуса, 20-й итальянский корпус генерал-майора де Стефаниса с бронетанковой дивизией «Арьете», расположенной в тылу дивизии «Брешия» к северо-западу от Карет-эль-Абда, дивизия «Литторио» в тылу «Фольгоре» непосредственно к западу от Гебель-Калаха и моторизованная дивизия «Триест» в нескольких милях к северо-западу.