Битва с богами

В уютном баре, где витает запах дорогих сигарет, умиротворение и ощущение причастности к сливкам общества, чиновники и их жены, загранработники в фирменных шмотках, ну и примазавшиеся труженики торговли обступили кругом мальчонку лет восьми — белокурого, ангельской внешности. Чудо в кудряшках активно шмыгает носом.

— Что, деточка, голодный? — воркует толстая тетка завмаговского вида, гладя мальчонку по голове. — На шоколадку. Хорошая шоколадка. Ты откуда такой? Где папа?

— Папанька… — Мальчонка горестно всхлипывает. — Папанька бросил нас. Наверное, в тюрьме сейчас.

— Ой, ужас какой, — проносится тревожный шелест.

— А мама где?

— Маманька пьет. Не кормит меня. А как напьется, так и бьет. — Ангелочек шмыгает носом еще сильнее.

И тут же со всех сторон тянутся руки с пирожными, шоколадом, бутылочками пепси-колы, импортными жвачками — верх мечтаний для советского мальчишки.

Съев все, что можно, а что не съедено, то завернуто в бумажный кулек, ангелочек с достоинством удаляется. А через несколько минут в баре появляется хорошо одетая, приличная с виду женщина и спрашивает, не видели ли здесь белокурого мальчика.

— Вы его мать? — сурово вопрошают представители общественности. Презрительные взоры скрещиваются на женщине, которая из-за пристрастия к спиртным напиткам довела своего мужа до тюрьмы и морит единственное дитя голодом.

— Да, я его мать!

— Не все имеют право на детей, — сурово вещает солидный дядя.

— Говорил, что папа в тюрьме, а мама пьет? — осведомляется женщина.

— И вам совсем не стыдно?

— Да он врет все, этот крокодил. — Женщина всхлипывает от обиды. — Мы тут всей семьей в соседнем санатории отдыхаем. Так сынуля с утра уходит и всем врет про нас.

— Зачем?!

— Жвачка, кола и шоколад, — отрезает она. — Так куда этот негодяй маленький пошел?..

С раннего детства Терентий Аделунг был бессовестным вралем. Притом в отличие от совестливых вралей, врущих из любви к искусству, он врал исключительно из прагматичных соображений. С раннего детства осознал великую силу лжи. И понял, как можно неплохо пристроиться.

Это врожденное качество. Такому не учат. Это или дано, или не дано. Аделунгу это было дано.

Сколько он себя помнил — врал всегда. Одно время его сильно били за это, поэтому он стал врать с оглядкой и осторожностью. Стал просчитывать шаги.

В детстве он понимал, что для полного счастья ему нужны жвачка, кока-кола и швейцарский шоколад. В юности ему понадобились американские джинсы и кожаные куртки. Позже он понял, что ничего этого ему не надо — ему просто нужны деньги. Есть деньги — будет все.

Деньгам он был предан искренне и неистово. Когда его сверстники мечтали покорять глубины океана и антарктические широты, он пристроился в торговый техникум, от чего его родители — преподаватели ленинградского университета — надолго впали в ступор. Они не могли понять, как такое у них народилось.

Поступая в техникум, Аделунг знал, что будет врать и воровать всю оставшуюся жизнь. Он решил жить по принципу: всех денег не заработаешь, большую часть придется украсть. И не испытывал из-за этого ровным счетом никаких угрызений совести.

Потом были приводы за фарцовку. Какие-то мутные дела с обменом пластинок. Работа в магазине старшим товароведом, едва не закончившаяся отсидкой.

Жил неплохо, как и положено торговому работнику. Но не хватало свободы и размаха. Они пришли с крахом социализма.

История утаивает детали биографии Аделунга в те благословенные для жуликов и бандитов всех мастей девяностые годы.

Тогда Аделунг закончил, заочно, экономический факультет Открытого университета, из тех, которые на самом деле являются лавочками по распродаже дипломов для лиц, не испытывающих тяги к точным и неточным наукам. И, конечно, оторвался от души в самых различных махинациях.

Особыми коммерческими способностями не блистал, репутацию имел дурную, поэтому мимо него пролился благостный приватизационный золотой дождь, когда с мешком мятых бумажек под названием ваучер люди откусывали огромные куски общественного пирога, стремительно становясь миллионерами, а то и миллиардерами.

Главное искусство Аделунга — умел врать так, что сам верил в свое вранье. Как у всех аферистов, судьба его была ухабистая — то купался в деньгах, то садился на мель и хоронился от — кредиторов по подвалам. Но по-другому он не мог.

Времена на дворе стояли суровые. Однажды будущему Апостолу подожгли машину, когда кинул кого-то, кого кидать не рекомендуется. В другой раз бейсбольной битой ему сломали ногу, после чего осталась легкая хромота. Однажды только чудо спасло его от торжественного расчленения на части в назидание другим. И вот он понял, что такая жизнь не по нему. И надо искать занятие спокойное и высокодоходное — сочетание, надо сказать, редкое, требующее какой-то еще не занятой ниши.

И он нашел пространство, где ложь, как кислород — основа жизни. Тогда как раз на головы россиян хлынули потоки всякого мракобесия. Колдуны лечили посредством телеэфира, астрологи вещали о судьбах России, экстрасенсов развелось больше, чем врачей. И Аделунг понял — вот оно!

Он отыскал и отряхнул от нафталина полусумасшедшего старикашку, который убеждал всех, что получил тайные знания в лаборатории НКВД, куда собирали людей с паранормальными способностями, колдунов и мистиков. Было ли что-то там у него с НКВД или это бред больного воображения, но ход оказался беспроигрышным — старикашка стал зиц-председателем созданной астрологической школы «Зодиак». И туда потянулась щедрая публика.

Через некоторое время Аделунг развернул в Питере сеть салонов с потомственными колдуньями, астрологических информагентств, школ по обучению экстрасенсов. Создал всероссийскую гильдию магов — сборище актеров провинциального уровня и психбольных, которые всерьез считали себя волшебниками.

Креативил Аделунг по-черному. Плодами его творческой мысли до сих пользуются аферисты, чистящие населению карму и отводящие порчу. Золотое было время и приличные деньги. И длилось оно до тех пор, пока не началась в лучших традициях монетаризма ожесточенная конкуренция. Притом конкуренция с российским акцентом, то есть с использованием доносов, проплаченных бандитских и милицейских наездов и прочими методами периферийного капитализма. В результате наехали в середине девяностых на Аделунга по всем фронтам, и ему пришлось расстаться с большей частью нажитого непосильным трудом имущества, бросить широкую сеть и бежать в столицу.

В Москве он попытался развернуться. Но все места в этом бизнесе были заняты. В других сферах предпринимательской деятельности тоже шла яростная дележка, взлетали на воздух машины деловых людей, бурным потоком лилась кровушка.

Потыкавшись пару лет на мелких подработках и почти потеряв веру в себя и человечество, Аделунг встретился с Василием Полевым. И понял, что нашел духовного брата.

Полевой не разменивался по мелочам. Он взял на вооружение крылатую фразу основателя церкви сайентологов и известного сатаниста Рона Хаббарда: «Если хотите стать миллионером, создайте свою религию». Поэтому Полевой, не долго думая, объявил себя реинкарнацией Иисуса Христа, по его заказу было издано несколько псевдорелигиозных книжек — писали их люди талантливые, умевшие, виртуозно жонглируя религиозными образами, сварить приятный на вкус компот из плодов всех мировых религий. Эти творения, подписанные новым гуру, чокнутые тетки распространяли около метро и на собраниях.