Битва самцов

Где Читтапон?

Заставила себя приподняться на локтях и тут же увидела ночное небо в окно. Из коридора не доносилось ни звука. Во рту пересохло, но не воду я собиралась искать, а мужа. Я должна была убедиться, что с Читом всё в порядке. Для этого я села и выдернула иглу. Пальцы дрожали, но я не обращала на это внимание.

Едва ступила босыми ногами на пол, как подогнулись коленки. Пришлось идти по стеночке, чтобы выйти в коридор. Они вряд ли далеко его положили, если он вообще пострадал.

Я ходила от палаты к палате, вглядывалась внутрь, пытаясь узнать в лежащих больных своего мужа. Голова налилась свинцом, меня подташнивало. Из груди готовы были вырваться рыдания. Я его не находила. Но если бы он не пострадал, то уверена, сидел бы у моей постели.

– Чит, – вырвался хрип, и я закашлялась.

Послышались шаги. Они приближались очень быстро, я отшатнулась, а потом увидела доктора и бросилась к нему.

– Скажите, что с моим мужем. Где он лежит? Я хочу к нему, – я плакала и дёргала доктора за лацканы больничного халата. – Пожалуйста, я хочу его увидеть.

– Вам нельзя вставать. Вернитесь, пожалуйста, в постель. Вы ещё очень слабы и можете нанести вред своему здоровью.

– Я просто… хочу знать, что с моим мужем. Пожалуйста.

– Хорошо. Я из другого отделения, но обещаю, что сейчас немедленно всё узнаю и сообщу вам. Как вас зовут?

– Элора. Э… Элора Бессон. Мой муж кореец, вернее… неважно. Пожалуйста…

Он завёл меня в палату и помог забраться в постель. Я сразу почувствовала облегчение.

– Обещайте, что не встанете. Я скоро вернусь.

– Я буду ждать, доктор. Спасибо. И… – сказала я, когда он хотел выйти. – Можно воды?

Не говоря ни слова, он поднёс мне стакан с водой и придержал голову, пока я пила. Приятный молодой человек с привлекательной ямочкой на подбородке. Наверное, он совсем недавно стал врачом. В его глазах отсутствовала холодность, присущая докторам. Он накрыл меня одеялом и пообещал вернуться быстро.

Добрые полчаса я боролась со сном и злилась, потому что доктор забыл о своём обещании. «Если он сейчас не придёт, я снова встану и пойду искать Читтапона», –подумала я.

Когда доктор наконец вернулся, я постаралась придать лицу спокойное доброжелательное выражение и даже улыбнулась.

– Я дождалась вас…

– Элора, вы помните, что случилось?

– Да. Мы попали в аварию, врезались в стену. Но я чувствую себя лучше, ведь иду на поправку, верно?

– Да, – кивнул врач с непроницаемым лицом.

– А… вы же узнали, как мой муж?

– Водитель автомобиля погиб, – сказал доктор, его руки что-то перебирали в карманах халата.

Вошла медсестра. В тот момент моё сердце готово было вырваться из груди.

– А… мой муж?

Медсестра готовила шприц.

– Сначала я сделаю вам укол, Элора.

– И я усну? – я спрятала руки. – Нет. Сначала скажите.

– Укол успокоит вас. Поймите, Элора, вы ещё в том состоянии, чтобы…

– Чтобы что? – вспылила я, чувствуя как щёки наливаются жаром. – Вы говорите, что водитель погиб, но ещё не ответили на главный вопрос. Что с ним? Не томите.

Врач принял шприц у медсестры и протянул руку.

– Я скажу.

Поняв, что врач упрямее меня, позволила ввести в вену лекарство, затем плавно опустилась на подушку. Рука доктора легла мне на лоб, сухая и тёплая. От неё пахло антисептиком.

– Вашего мужа пытались спасти, Элора, но, к несчастью, им это не удалось.

– Он… – задохнулась я.

Пробился тоненький всхлип, а следом в диком вопле выплеснулась боль. Я и сама испугалась собственных эмоций. Грудную клетку жгло, лёгкие надрывались от спазмов.

Я не могла его потерять. Не могла.

«Люблю тебя, чаги»…

А я не успела сказать о своей любви. Не захотела…

~~~

В следующий раз я проснулась утром, и рядом с кроватью стоял Вон в чёрных брюках и белой с серебряными вставками куртке.

Как только осознала, где нахожусь, подумала, что мне приснился кошмар. Не было никакого доктора и медсестры со шприцем. Чит жив, и об этом мне скажет Вон. Ведь он здесь для этого.

– Мне позвонили и сказали, что ты очнулась, – сказал он без улыбки.

– Вон, – прошептала я, – мне приснился ужасный сон, будто в этой аварии Читтапон погиб. Это ведь неправда?

Он не сводил с меня взгляда, смотрел так пристально, что это пугало меня.

– Он жив, да?

– Нет, Элора. Прости…

Меня с новой силой захватили рыдания. Вон бросился ко мне, взял моё лицо в свои ласковые ладони, поцеловал в лоб, в щёки.

– Тихо, Элора. Тихо, девочка… я рядом, слышишь? И буду с тобой. Пожалуйста, не плачь. Мы слишком долго боролись за твою жизнь.

Мои глаза застыли на его лице, которое было очень близко сейчас. Я чувствовала его боль, потерянность и даже страх, но мне было хуже. Сердце тяжёлое, камнем лежало в груди.

– Как долго, Вон? Только говори правду.

– Мне нет смысла лгать тебе. – Большими пальцами он вытирал мои слёзы, нежно, неторопливо, так, будто хотел стереть вместе со слезами мою боль утраты. – Ты была в коме, Элора. Неделю назад вышла из неё, но врачи, опасаясь за твоё здоровье, кололи тебе лекарства, от которого ты постоянно спала. Я приходил сюда каждый день, был рядом… особенно в первые ночи, – он сделал попытку улыбнуться, но быстро спрятал её, – меня выгоняли, а я возвращался.

Меня мало волновало то, что только что говорил Вон. В мозг въелось только одно слово.

– Неделю назад? Сколько же я пролежала в коме?

– Чуть больше месяца, – со вздохом ответил Вон и выпрямился. – Что-нибудь хочешь?

– Хочу, чтобы ты объяснил. Уже январь? А… Рождество? А мои родители, брат… Они в курсе?

Он покачал головой, что означало «нет».

Я слегка приподнялась, Вон поправил подушку, помог мне усесться. Слёзы мои ненадолго высохли, но рыдания могли вырваться в любой момент. Я держалась, как могла.

– Их дочь, сестра в коме, а вы не сообщили? Как это понимать?

– Понимаешь, погиб знаменитый певец. Мир пока ни о чём не догадывается. Ду Хён «по личным обстоятельствам отправил Читтапона Ли в творческий отпуск». Он пока не готов сообщить эту ужасную новость поклонникам. Чтобы не давать огласки, я лично написал твоим родителям с твоего телефона, что возникли дела, и вы с Читтапоном улетели на острова отдыхать. Я… переписывался с твоим братом. Потом почитаешь переписку и убедишься, что они за тебя спокойны. Могу привезти телефон завтра утром, если хочешь.