Битва у Триполи(26 октября 1911 г.)

С. 13. «Триест! Ты багровое и гневное лицо Италии…» — см. комм. к с. 8.

С. 13. Азинари де-Бернеццо… — Генерал-майор Витторио Азинари де-Бернеццо (1876–1943), командующий третьим корпусом итальянской армии со штабом в Милане, был смещен в 1910 г. за антиавстрийские выступления перед офицерами. «Мы завершили второй футуристический вечер (Милан, «Театро лирико», 15 февраля 1910) криками: «Да здравствует война, единственная гигиена мира! Да здравствует Азинари де-Бернеццо! Долой Австрию!». Эти призывы, кинутые в лицо четырем тысячам зрителей и повторенные толпами студентов, подарили нам свистки, оскорбления и презрительные замечания здравомыслящих этого века пацифизма» — писал Маринетти в «Манифесте футуристической политики» (1915).

С. 14. «…Страшный год. Газетное витийство…» — цитата из стих. Н. Некрасова «Страшный год» (ок. 1872-74).

С. 15. «Она (война) идет… с бессмысленным кровавым приговором»… — цитата из стих. А. Голенищева-Кутузова «Шествие войны» (ок. 1877).

С. 15. «Бывший человеческим и ставший зверским вид»… — искаженная цитата их стих. К. Бальмонта «Война», вошедшего в сб. «Литургия красоты. Стихийные гимны» (1905); в оригинале: «Бывший человеческим и ставший зверским взгляд».

С. 15. «Мне странно подумать, что трезвые люди…» — цитата из стих. К. Бальмонта «Война, не вражда» из сб. «Литургия красоты. Стихийные гимны» (1905).

С. 15. Тянущихся переживаний героя «Четырех дней»… — «Четыре дня» (1877) — антивоенный рассказ участника русско-турецкой войны писателя В. Гаршина, написанный им в госпитале после ранения. Отметим, что в отличие от ряда русских футуристов, уклонявшихся от призыва и чуждых военному пафосу Маринетти, Шершеневич в 1915 г. зачислился вольноопределяющимся в автомобильную часть и провел некоторое время на фронтах Первой мировой войны.

С. 15. Образ за образом, образ за образом, почти полное отсутствие простого описания, снова атака образов <…> нагромождение образов, самых разнообразных, зачастую противоречащих друг другу, этот метод политематизма… не были применены с большей удачностью… — В «Техническом манифесте футуристической литературы» (1912) Маринетти писал среди прочего о принципах «цепочек аналогий» и «сеток образов», примененных им в «Битве у Триполи», о равноценности аналогий, ломке синтаксиса и пр. Принципы поэтики Маринетти, по существу, стали основополагающими принципами имажинизма Шершеневича. Впервые излагая в печати имажинистскую теорию (Гаер Г. <В. Шершеневич>. «У края «прелестной бездны». Без муз. Художественное периодическое издание. Н. Новгород, 1918. С. 39–41), Шершеневич дословно цитировал Маринетти: «Образ прежде всего. Первый возвестил эту магию образа самый пламенный декадент футуризма, ученый мальчик, небрежный отец футуризма, столько раз ударявший своего сына тем ударом, который был приготовлен для врага, Ф. Т. Маринетти: «Образы не цветы, которые можно срывать и выбирать с мелочной бережливостью: они составляют самую сущность поэзии. Поэзия должна быть непрерывающимся рядом новых образов, иначе она только анемия и бледная немочь». Ибо образы — это безграничная любовь к отдаленным, часто враждующим вещам; ибо образы — это ощупывание мира! Образы воспринимаются… чем?., лиризмом слушателя, а у интуиции нет умысла и предпочитаний; для нее нет образов высоких и низменных, правильных и не точных, есть только убедительные и старые. Лиризм требует беспрерывья аналогий, эпитетов, «каков». Сетями образов выловить из мира всю его сущность. Понять — определить». Сходные положения были повторены в «Декларации» имажинистов, опубликованной в январе-феврале 1919 г. в «Советской стране» и воронежской «Сирене». Как справедливо отмечал еще В. Львов-Рогачевский, «в сущности теория бывшего футуриста Шершеневича является грубым заимствованием и пересказом манифестов Маринетти, его рассуждений о беспроволочном воображении и словах на свободе, словах без синтаксиса» (Львов-Рогачевский В. «Имажинизм». Литературная энциклопедия. Словарь литературных терминов. М.-Л., 1925). В то же время, уже в кн. «Футуризм без маски» (М., 1914) Шершеневич упрекал итальянского футуриста в проповедничестве и замечал, что «в творчестве Маринетти удалось подметить процесс растворения, а вот процесс индивидуализации пропущен» (ibid., с. 27). Подробнее о взаимоотношениях имижанизма Шершеневича и футуризма Маринетти см. в изд.: Nilsson Nils Ake. The Russian Imaginists (Stockholm, 1970); Lawton Anna. Vadim Shershenevich: From Futurism to Imaginism (Ann Arbor, 1981); Русский имажинизм: история, теория, практика (М., 2003) и др. работах.

С. 16. За войну, единственную гигиену мира… — цитируется манифест Маринетти, датированный 11 октября 1911 г.; полностью включен в «Футуристическое политическое движение» (сб. манифестов Маринетти «Война, единственная гигиена мира», 1915).

С. 17. В L'Intransigeant с 23-го по 31-е декабря 1911… - L’Intransigeant («Непримиримый») — влиятельная французская газета правого направления (1880–1940). В период дела Дрейфуса занимала антисемитские позиции. С 1906 г. под руководством Л. Бальби начала расширяться, постепенно стала ведущей ежедневной вечерней газетой Франции с тиражом в 400,000 экз., тираж резко сократился к концу 1930-х гг. Публикация «Битвы у Триполи» была начата 26 декабря 1911 г. в № 11486 газеты. В газетной публикации текст Маринетти назывался «Современная битва (Триполи, 26 октября). Впечатления участника боевых действий».

С. 17. В других газетах, особенно в немецких… — этот пассаж Шершеневича, безусловно, продиктован не столько сочувствием по отношению к итальянской колониальной политике, сколько патриотическими соображениями и ненавистью к Турции и Германии как противникам в Первой мировой войне.

С. 17. Экземпляр, с которого сделан этот перевод, издан в 1912 году… — имеется в виду отдельное расширенное изд.: Marinetti F. Т. La Bataille de Tripoli. Milan, Edizioni Futuriste di «Poesia», 1912.

C. 18. Близ Бумелианы… — также Бу-Мелиана или Бумелиан, источники с колодцами близ Триполи, место расположения водного резервуара, питавшего город, о котором пишет ниже Маринетти: «тэф-тэф парового насоса, утоляющего жажду города».

С. 19. На берегу оазиса… — Здесь и далее Маринетти использует это понятие для описания всего «оазиса Триполи», как часто называлась данная местность в литературе конца XIX — нач. XX в. Приведем описание русского путешественника А. Елисеева: «В этом обширном оазисе, тянущемся в виде полукольца вокруг города до самого берега моря, шириною от трех до пятнадцати верст, можно сказать, заключается настоящий этнографический музей еще скорее, чем на улицах и базарах Триполи. Под сенью обширного пальмового леса здесь группируются самые разнообразные постройки и ютится самое разнообразное население. Многие горожане Триполи имеют тут свои сады, огороженные стенами и заборами из колючих кактусов, представляющих самую лучшую ограду. Этими стенами и проходящими между ними пыльными дорогами во всех направлениях оазис эль-Мешиа подразделяется на многочисленные отделения, нередко живущие вполне обособленною жизнью своего населения. Загородные виллы итальянских и мальтийских купцов, построенные по образцу европейских построек, пышные конаки и гаремы турок, окруженные тенистыми садами, белые мазанки пригородных обитателей, черные шатры кочевых арабов, разбивающих свое временное становище и, наконец, целые деревеньки негров, состоящие из хижин, сложенных из глины, пальмовых листьев и древесных ветвей, прячутся под сенью многочисленных пальм эль-Мешиа, образуя на каждом шагу самые живописные картины» (Елисеев А. В. По белу-свету. Очерки и картины из путешествий по трем частям Старого Света. СПб., 1902. Т. III. С. 86–87). О том, какой угрожающей казалась итальянцам эта местность в первые недели войны, рассказывает итальянский офицер: «В настоящее время война ограничена одним местом — оазисом. <…> Тысячи вооруженных туземцев скрываются в этих таинственных джунглях, где никогда не слышен топор лесоруба, а густые, спутанные ветви не знают пилы. Здесь высятся гигантские пальмовые деревья, а в их кронах с утра до вечера <…> прячутся арабы, вооруженные до зубов. Во все стороны простираются громадные кустарники и чащобы, стены, дома и хижины; здесь невозможно и шагу ступить без того, чтобы угодить в засаду» ((Irace Tullio. With the Italians in Tripoli. The Authentic History of the Turco-Italian War. London, 1912. C. 166).

C. 20. Дюн Гаргарегиа… — Гаргареш — в нач. 1910-х г. деревня и прилегающая местность неподалеку от Триполи. «В свое время это была римская деревня, названная в честь императора Кара-каллы. Это мирное местечко с белыми домами, зелеными полями и пальмовыми деревьями <…> Дальше и левее остаются каменоломни, также возникшие во времена римлян, откуда добывается большая часть камня, который идет на постройку новой гавани» — пишет путешественница Э. Браун (Braun Ethel. The New Tripoli and What I Saw in the Hinterland. London-Leipzig, 1914. C. 221–222).

C. 23. Маленькую обезьянку уистити… — Уистити или обыкновенная игрунка (Callithrix jacchus) — обезьянка размером с белку, обитающая в дождевых лесах Южной Америки; эти зверьки часто содержатся в неволе в качестве домашних питомцев.

С. 23. Зендадо… — шелковая, обычно черная, шаль или накидка с кистями.

С. 24. Еврейский квартал, обвитый внезапной паникой во время арабского восстания… — Страх арабского восстания преследовал и евреев Триполи, и итальянцев с 23 октября 1911 г., когда итальянские войска были внезапно атакованы турками и восставшим населением Триполи в районе оазиса Шара-Шат (в разл. написаниях Шарашат, Шарашетт и т. д.); по итальянским данным, итальянцы потеряли в сражении до 400 чел. убитыми и 200 ранеными. Ср. ниже, с. 50: «Это произошло 24-го октября, в 9 часов вечера, на другой день после засады Шара-Шат. В городе Триполи царил самый строгий порядок. Тем не менее, в еврейском и турецком кварталах говорили о предстоящем восстании и о большой резне, которая должна была произойти в полночь».

С. 25. Эти три красные огня… Большие фонари… Слушайте эту дробь барабанов… — Ср. в воспоминаниях одного из итальянских офицеров: «Ночью 25 октября, в мрачном, тенистом безмолвии спящей пальмовой рощи, был слышен едва различимый грохот далеких барабанов — отдаленная прелюдия к атаке; а с более высоко расположенных траншей можно было заметить отблеск света, прерывисто мерцавший во тьме ночи» (Irace Tullio. Op. cit. С. 136).

С. 26. Эти миллионы свечей… это и есть турецкие или арабские батальоны в рассыпном строю… — Ср.: «Внезапно тяжкое молчание раскалывает яростный взрыв ружейного огня. Ровно пять утра. Длинная мерцающая линия огоньков с языками трещащего пламени вспыхивает перед нашим фронтом…» (Irace Tullio. Op. cit. С. 137). «Было все еще темно, и песчаные холмы внезапно выступили на черном небе, озаренные тысячами маленьких вспышек огня — то были выстрелы турецких и арабских ружей с гребней дюн. Пустыня напоминала общественное здание, увитое в праздник гирляндами электрических лампочек» (McCullagh Francis. Italy's War for a Desert, Being Some Experiences of a War Correspondent with the Italians in Tripoli. Chicago, 1913. C. 213). О книге Мак-Куллаха см. введение и комм. к с. 59.

С. 28. Перед виллой Джамиль-бея… — «26 октября арабы атаковали пункт в пустыне и прорвались также там. Этот пункт представлял собой виллу между кавалерийскими казармами и Бумелианой, называемую «домом Джемаль-бея». Джемаль-бей — турецкий начальник штаба <в Триполитании> и, возможно, сам командовал атакой» (McCullagh Francis. Ibid. С. 211).

С. 28. Полковника Спинелли… — Спинелли — командир 84-го пехотного полка.