Битва за Берлин. Сборник воспоминаний

Докладывают: в зоологическом саду взорвали стену ограды и через проломы продолжают наступление на Шарлоттенбург, навстречу танковой армии Богданова. Немцы с крыш домов и бункеров бьют из зенитных орудий прямой наводкой. Наши артиллеристы тоже прямой наводкой сметают их оттуда.

Докладывают: дошли до стены ипподрома. Советуем: осторожнее, надо сохранить ценных лошадей.

Входит генерал Пожарский. Докладывает:

– Приказал стрелять только прямой наводкой.

Решение правильное. Бить надо по хорошо наблюдаемым целям, надо беречь дома – они пригодятся жителям.

Поступают данные о добровольной сдаче в плен многих немецких солдат и офицеров.

22 часа 20 минут.

День пролетел как мгновение. Все устали до предела, но все же держимся. Никто не хочет уходить. Стол завален планами, возле них переполненные окурками тарелки.

К ночи бой начинает стихать. С улицы перекатами доносится треск автоматов. Всем хочется спать, а спать нельзя. Да и нервы в таком состоянии, что не заснешь: канун конца войны!

Все же прилег на диван. Глаза закрыты, но мозг не дремлет, работает с той же нагрузкой. Звонок – и телефонная трубка снова в руках. Генерал Рыжов докладывает:

– Севернее зоологического сада наши бойцы вышли в район шведского посольства. Посол просит дать охрану, хотя бы несколько солдат. Восхищаются мужеством Красной армии. Личный состав посольства находится в убежище и всем доволен.

Даю приказание:

– Шведов успокоить, охрану дать. Абсолютная вежливость!

1 мая 1945 года провели в боях, без сна и без отдыха. Зато советские люди, родная Москва и другие наши города и села веселились!

В.И. Чуйков Смерч над логовом

Замысел и план наступления на столицу гитлеровского рейха вырабатывались в марте в штабе фронта. В конце месяца Маршал Советского Союза Г.К. Жуков вылетел в Москву для доклада Верховному Главнокомандующему своих предложений. Он возвратился с директивой Ставки, в которой была сформулирована задача – в кратчайший срок разгромить главную группировку немцев, прикрывавшую Берлин с востока, овладеть столицей Германии и на одиннадцатый день операции выйти на Эльбу. Главный удар нанести с кюстринского плацдарма четырьмя общевойсковыми армиями (47-я, 3-я ударная, 5-я ударная, 8-я гвардейская), двумя гвардейскими танковыми армиями (1-я и 2-я), двумя танковыми корпусами (9-й и 11-й). При поддержке авиации они должны осуществить прорыв с плацдарма на Одере западнее Кюстрина. Ширина прорыва – 24, 3 километра. На правом крыле двум армиям (61-я и 1-я армия Войска Польского) предстояло форсировать Одер, на левом еще две (69-я и 33-я) со 2-м гвардейским кавалерийским корпусом переходили в наступление с плацдармов севернее и южнее Франкфурта.

Наши истребительные соединения мы распределили следующим образом. В центре, на направлении главного удара, войска фронта прикрывал 3-й корпус генерала Савицкого. Южнее действовал 13-й корпус генерала Сиднева. Для усиления атак двух истребительных корпусов предназначалась 240-я дивизия полковника Зимина.

Фашистское командование, безусловно, понимало, что главное сражение должно разыграться в полосе обороны их 9-й армии. В своих приказах оно неоднократно подчеркивало, что судьба Берлина решается на берегах Одера. В то же время германский генштаб приказал своей армии дезинформировать нас: показать сосредоточение крупных танковых сил по всей глубине обороны, чтобы создать представление о наличии у немцев мощных оперативных резервов. Однако этот замысел противника был разгадан нашими разведчиками. Макеты танков, перевозимые в железнодорожных эшелонах и установленные на местности, которые гитлеровцы хотели выдать за настоящие танки, были обнаружены сразу.

По данным воздушной разведки и аэрофотоснимкам нам удалось подготовить подробные карты и отправить их во все наземные и авиационные части. Они имели большую ценность для командиров всех родов войск.

В начале апреля Г.К. Жуков провел командно-штабное учение на картах. Цель этого учения – уяснение обстановки и задач предстоящего наступления. Командующие армиями докладывали свои решения, как в исходном положении, так и в процессе боя. Здесь мы еще раз познакомились с нашими главными действующими лицами в предстоящей битве. Георгий Константинович умело обострял ситуации, ставил порой в очень трудное положение многих командармов, и видно было, что товарищи готовы к решающему сражению, чувствовался опыт, приобретенный за четыре года боев.

Командующий фронтом, его заместитель, начальник штаба и начальники родов войск сидели на сцене большого зала, а командармы со своими помощниками находились в зале. Когда ставилась та или иная вводная, они по вызову подходили к карте. И тут выявлялся характер каждого. Должен сказать, что все они держались уверенно, докладывали четко и твердо. Вот встал высокий, статный генерал Николай Эрастович Берзарин. Это его писатель Всеволод Вишневский потом назовет одним из культурнейших генералов Красной армии. Каждая сказанная им фраза поражала, отточенностью, завершенностью мысли. Свой короткий доклад он сопровождал яркими примерами из опыта Ясско-Кишиневской и Висло-Одерской операций, в которых действия его 5-й ударной были решающими. Василий Иванович Кузнецов внешне был не так заметен: небольшого роста, плотный, говорил медленно и тихо, но чувствовалось, что он досконально, до подразделений знал свою 3-ю ударную и глубоко вник в суть предстоящего сражения. Словно опытный учитель географии, он легко называл труднопроизносимые названия пригородов Берлина, его районов и улиц, на которые были нацелены вверенные ему части и соединения: Лютцов, Крейцверг, Луизенштрассе, Унтер ден Линден…

По-своему оригинален был В.И. Чуйков. Его монументальная фигура, громовой голос как бы говорили, что он представляет саму Россию. Услышав сложный вопрос, он не торопился с ответом. Доставал из кармана футляр, открывал его, вынимал очки, протирал их и подносил к глазам. Затем дышал на стекла. Было понятно, в эти секунды он обдумывал свой доклад Операция предстояла очень сложная, и было над чем поломать голову. В перерыве мы подшучивали над ним, говоря, что он оказался хитрее других. Ведь когда командарм просто стоял и думал, то казалось, что он в затруднении. А Чуйков занимался «делом» и не заставлял себя ждать. Получалось все очень натурально.

Были обсуждены задачи, оценены возможные решения. Серьезное внимание обращалось на взаимодействие общевойсковых армий с авиацией, поэтому я все время был в напряжении, отвечал за каждую из своих частей. Г.К. Жуков дал дополнительные указания, и началось новое уточнение сроков и характера совместных действий.

Делалось все по этапам. В огромном ящике с песком крупным планом макетировали общую обстановку, ставили задачи на переднем крае и в глубине, проигрывали ход сражения. На эти занятия я направлял командиров авиационных дивизий и корпусов, тех, кому предстояло взаимодействовать с наступающими.

Г.К. Жуков с главными артиллеристом, танкистом и авиатором приезжал в каждую армию для заслушивания решения. А их было восемь общевойсковых да две танковые. Одним словом, была проведена колоссальная работа.

Конечно, самые сложные задачи стояли перед 5-й ударной генерала Н.Э. Берзарина и 8-й гвардейской генерала В.И. Чуйкова. Они были нацелены на Зееловские высоты, в их полосах вводились в прорыв две танковые армии. У Берзарина – 2-я, генерала Богданова, у Чуйкова – 1-я, генерала Катукова. После авиационной подготовки для взаимодействия в наступлении им придавалось наибольшее количество авиации – каждой по бомбардировочному и штурмовому корпусу с истребителями прикрытия.

Наш штаб готовился к осуществлению взаимодействия четырех воздушных армий, участвовавших в предстоящей операции. Требовалось определить способы наиболее эффективного использования крупных авиасоединений в полосе фронта. Для этого налаживалась взаимная информация, проводились встречи представителей штабов.

Как я уже отмечал, 4 ВА была поставлена задача – выделить для действий в помощь нам в начальные часы наступления ночников и дневные бомбардировщики. У нас у самих было их очень много, да еще дальняя авиация поддерживала, но Г.К. Жуков требовал насколько возможно усилить первые удары. В связи с этим к нам прилетел К.А. Вершинин, мы согласовали с ним объекты для налетов его бомбардировщиков, договорились о целеуказании, взаимодействии. Все задачи были тщательно обсуждены и согласованы.