Битва за Фолкленды

Второй инициативой являлся «план из пяти пунктов» от Рейгана, официально переданный Тэтчер в Версале 3 июня. Данная схема урегулирования, разработанная Министерством иностранных дел США в сотрудничестве с коллегами из внешнеполитического ведомства в Лондоне, представляла собой попытку рассматривать кризис Фолклендских островов в международном контексте. Цель состояла в привлечении неких государств как третьей стороны для миротворческой операции после отступления Британии и Аргентины. Уже шли переговоры с Ямайкой, Бразилией и, вероятно, с другими латиноамериканскими странами. Хэйг уверил британцев в готовности США в таких обстоятельствах тоже принять участие: важная гарантия против «ползучего аргентинского суверенитета» в глазах Лондона.

Разговоры о мире обнажили многие старые раны в военном кабинете. После взятия Гуз-Грина и прибытия генерала Мура с подкреплениями в виде 5-й бригады у министров создалось мнение, будто Порт-Стэнли падет от одного короткого и хлесткого удара. Однако командование сухопутных сил, как выяснялось, вновь связывали трудности тылового обеспечения в деле переброски живой силы и боеприпасов через Восточный Фолкленд. Когда британцы закрепились на позициях вокруг Стэнли, Левину оставалось утешаться только тем фактом, что, с переходом руководства войсками в руки Мура, министры не смогут больше жаловаться на неадекватность уровня командования. Начальники штабов буквально утопили военный кабинет в тактических брифингах, объясняя, почему взятие очень хорошо охраняемого города без гражданских потерь и с минимальным уроном у военных выльется в продолжительную и до боли кропотливую операцию. «Полагаю, министры несколько устыдились из-за своего поведения после Сан-Карлоса», — заметил один чиновник, а некий министр из военного кабинета признался: «Мы учились на своем опыте: раньше мы ждали быстрой победы, но теперь стали с большей готовностью прислушиваться к советам военных».

В данном контексте новые шаги по направлению к мирному урегулированию не имели и малейшего шанса на успех. Безусловно, ведомственные интересы в предотвращении битвы за Порт-Стэнли вполне заслуживают права называться значительными: как Министерство иностранных дел, так и Министерство обороны наряду с начальниками штабов хорошо осознавали неизбежность тяжелых потерь в предстоящем сражении, а также степень ущерба, каковым в долгосрочной перспективе грозило оно любым надеждам на итоговое разрешение кризиса вокруг Фолклендских островов. Военная победа, казавшаяся недавно единственным путем к свету в конце тоннеля в фолклендском вопросе, теперь, похоже, сулила удлинить этот тоннель. Для министров вроде Нотта и Пима казалось приемлемым все, лишь бы не пришлось дислоцировать на спорной территории постоянный британский гарнизон и держать ухо востро перед неизбежными поползновениями аргентинцев с материка. Если Британия изъявляла готовность принять администратора ООН до начала войны на суше, не лучше ли будет согласиться на сей вариант теперь, дабы избежать дальнейших людских потерь?

Американский военный историк, Фред Икл (которому случилось служить заместителем секретаря в Пентагоне в пору Фолклендской войны), отмечал, что момент неизбежной победы или поражения часто есть самый иррациональный аспект любого конфликта [444] . Те, кто вот-вот проиграет, призывают свои войска предпочесть «погибнуть с честью», но не допустить стыда принятия поражения за столом переговоров (приказы обычно исходят из находящихся в безопасности штабов). Те же, кто стоит на пути к победе, убеждают своих в том, что «кровь наших павших на войне» велит не давать никакой пощады врагу и отказать ему в какой бы то ни было возможности компромисса. Подобное применимо к ограниченной войне в той же мере, как и к глобальной. Отказывающийся от переговоров во время битвы, как заметил в ходе Корейской войны Омар Брэдли, «перескочит от сравнительно малого конфликта к куда большему тупику, заплатив еще более высокую цену». Точно следуя представленному выше мрачноватому сценарию действий, генерал Галтьери приказал своим войскам на Фолклендских островах «сражаться до последнего солдата». По его заявлению, сражению за Порт-Стэнли суждено было стать лишь одной из битв в долгой войне. Между тем 6 июня Сесил Паркинсон выступил по британскому телевидению и поведал зрителям, что «после высадки десанта в Британии произошла радикальная смена настроений». По его словам, «аргентинцам не будет места на этих островах или в тамошней новой администрации». Ни о каком вопросе совместного суверенитета не может быть и речи. «Мы должны приготовиться удержать вновь обретенное». Иначе говоря, пользуясь широко цитируемыми британской прессой словами сержанта-знаменщика, участвовавшего в боях за Фолклендские острова: «Если стоило воевать за них, то стоит и удерживать». Поступательное ужесточение позиции Британии по мере продолжения войны на суше вело ее к очередной неделе мучительной агонии и смертей. Оно в конечном счете не позволило достигнуть длительного решения проблемы Фолклендских островов, явившегося бы частью плодов победы.

444

Every War Must End («Каждая война должна закончиться»), Колумбия, 1971 г.

15 ТРИУМФ НА ГОРЕ КЕНТ, ТРАГЕДИЯ В ФИЦРОЕ

«Высадка морского десанта — это вам не битва на европейской равнине».

Солдат Королевской морской пехоты в Фицрое

Победа 2-го батальона Парашютного полка при Гуз-Грине неизмеримо подняла моральный дух сухопутных сил. После многих дней проволочек они достигли очевидного успеха, заявив аргентинцам о своей совершенной готовности отвоевать у них Фолклендские острова любой ценой и любой кровью. Как бы там ни было, битва развеяла существовавшие у британцев надежды запугать и одолеть неприятеля с помощью лишь демонстрации военных мускулов. Тогда словно бы сложилась образцовая схема, применимая ко всем действиям на протяжении оставшегося периода войны: какую бы позицию ни занимали аргентинские защитники, для разгрома противника требовался упорный и последовательный натиск. Британское командование утратило весь энтузиазм в отношении шансов на успех подготовленного на скорую руку и проведенного без должной поддержки наступления на врага в Порт-Стэнли. Бригадир Томпсон и его штаб считали крайне важным обеспечить каждый батальон артиллерийским прикрытием с максимально возможным количеством боеприпасов — вероятно, около 500 выстрелов на каждое орудие. Ведение боев за Гуз-Грин несоизмеримо облегчилось бы, имей 2-й парашютный более сильную огневую поддержку. Ошибку ни в коем случае нельзя было повторить. Но вертолет «Си Кинг» обладал способностью нести за раз не более 60 снарядов на ствол. Передвижение четырех батарей из шести артиллерийских орудий каждая вместе с боеприпасами через весь Восточный Фолкленд для битвы с противником на его основных позициях представляло собой огромную по сложности задачу. Это и в самом деле стало главной проблемой тылового обеспечения в течение оставшегося времени боевых действий, каковая только возросла с прибытием на поле сражения 5-й бригады.

Все планы, строившиеся до потери «Атлантик Конвейера» с его тяжелыми транспортными вертолетами «Чинук», полностью потеряли актуальность. Перспективой для 3-й бригады коммандос оставался длинный марш пешим порядком через Восточный Фолкленд в направлении к грядам возвышенностей, окружавших Порт-Стэнли. 45-й отряд коммандос, выступивший из Сан-Карлоса вместе с 3-м батальоном Парашютного полка 27 мая, упорно продвигался через холмы, бесчисленные ручьи и болотца по направлению к поселку Даглас. В 10 часов вечера того дня морские пехотинцы «повалились спать от усталости» после того, как покрыли более 13 миль (20,9 км) по отвратительной местности, при этом потери от вывихнутых лодыжек, растяжения жил и тому подобных случаев составили пятнадцать человек. Утром, когда после ночи на холмах под леденящим дождем промокшие бойцы приготовились продолжить движение, подполковник Уайтхед твердо намеревался к началу следующей ночи достигнуть какого-нибудь укрытия. Десантники оставили огромные рюкзаки и зашагали в боевом порядке, но отнюдь не налегке, а тяжело нагруженные оружием и боеприпасами. Возможно, самым ободряющим открытием, сделанным в процессе марша, стали продемонстрированные гусеничными машинами «Вольво» 202 — или «BV», как их все называли, — способности поразительно успешно преодолевать трудную местность. На каждый отряд их насчитывалась всего горстка, однако и тех хватало для транспортировки тяжелого оружия, основного снаряжения связи и отбившихся и отставших от своих формирований военнослужащих. Аналогичным образом показали себя и боевые разведывательные машины «Скорпион» и «Симитар», отправленные вместе с двумя пехотными подразделениями. С тех пор легкие танки покрывали поразительные расстояния, катаясь туда-сюда по острову и появляясь в расположении того или иного батальона, когда в них возникала потребность.

Бойцы шли в длинных колоннах, в 10 ярдах (9,1 м) друг от друга, а потому отряд коммандос растягивался по Восточному Фолкленду на 3 мили (4,8 км). Даже если в течение ночи удавалось высушить обувь, она вновь промокала утром через считанные минуты, когда солдаты шлепали в темноте через очередное болотце, преодолевали ручей или просто шагали под проливным дождем. Брезентовые лямки выкладки становились жестче ~~ сильнее давили на плечи, спутанные мокрые волосы прилипали к черепам, мучительное напряжение трудных шагов по склонам с гранатами, оружием и пулеметными лентами поперек груди отражалось на лице каждого из воинов уже задолго до наступления вечера. В разговоре они по большей части использовали незатейливые слова и выражения вроде е…й дождь, е…е «вертушки», летавшие где-то там и не спешившие сюда, е…е «арджи» [445] и е…е Фолкленды.

445

Argies (множественное число от argie) — англоязычное жаргонное прозвище аргентинцев. — Прим. ред.

Голым холмам не хватало богатства дикой природы, так украшающей нагорья Шотландии. Попадались гуси, иногда овцы или стада крупного рогатого скота, пугавшиеся звуков вертолетов и обращавшиеся в бегство. Иногда доводилось увидеть чарующие красотой реки, где, как говорили, водился лучший лосось в мире, — один молодой парашютист как-то утром руками поймал пятикилограммовую рыбину. Иногда просматривалось пустое далекое и приятное глазу побережье. Каждый ручей и холм носил какое-нибудь сугубо местное название — Долина Индейцев, Конский Выгул, Пещерка на Полпути, Холм Почтовый Ящик [446] . В глубине сердец бойцы испытывали огромную гордость от того, что вряд ли другие пехотинцы в мире смогли бы столько самоотверженно делать свою работу в таких условиях. Однако холод, длинные ледяные ночи, борьба с собой, чтобы заставить тело двигаться дальше после «600 секунд отдыха» каждый час, — ничего не добавляло счастья. Каждый день унтер-офицеры считали себя обязанными подгонять бойцов все сильнее, стремясь побороть в некоторых тягу плюнуть на все и остаться на месте, когда другие идут. Все больше десантников не чувствовали себя в состоянии терпеть вздувшиеся мозоли, растянутые жилы и вывихнутые лодыжки, «хотя это всего лишь плоть», как лаконично заключил полковой старший сержант из 45-го отряда коммандос. Самое худшее, — и не похожее на предыдущий опыт, — они даже и понятия не имели, когда все закончится. Пусть теперь всем совершенно очевидно — ждать нападения аргентинцев на марше не приходилось, да и битвы, когда та состоится, они выдержать не могли. В ту пору, однако, такой ясности еще не было.

446

Первое из перечисленных названий, Ринкон де лос Индиос (Rincon de los Indios), является испаноязычным, а остальные три — Хорс Пэддокс (Horse Paddocks), Халфуэй Коув (Halfway Cove) и Леттербокс-Хилл (Letterbox Hill) — англоязычными. — Прим. ред.

45-й отряд коммандос достиг маленькой деревушки Даглас, где нашел обрадовавшихся их приходу жителей одних. Группа вражеских солдат отступила оттуда за день до прихода десантников. Уайтхеда тронула необычайная выдержка бойцов — «коммандос выглядели столь впечатляюще, что мое сердце было готово выпрыгнуть из груди от гордости за них». Однако после нескольких суток холода и сырости, проведенных с постоянно промоченными ногами, воинам для приведения себя в порядок потребовались тридцать шесть часов. Утром 30 мая они вновь пустились в путь, сопровождаемые местным тягачом с прицепом, на который погрузили часть тяжелого снаряжения. Вскоре после 8 часов вечера того дня десантники достигли первой цели: спрятавшихся под зелеными крышами домиков селения Тил-Инлет у одноименного узкого залива, или фьорда, врезавшегося глубоко в рельеф суши северо-восточного участка Восточного Фолкленда. 3-й батальон парашютистов, маршировавший из Сан-Карлоса обычно беспощадным темпом, каковым умением так гордится Парашютный полк, успел прибыть туда раньше морских пехотинцев: вступил в поселок ночью 29-го числа и вышел из него с последним светом дня 30-го. Ночью 31 мая, после достойного пера поэта броска, вымотавшего даже отменно тренированных парней Хью Пайка, 3-й парашютный батальон занял Эстансия-Хаус — одинокое скопление строений фермы в пределах видимости нижних склонов горы Кент [447] .

447

31 мая в засаду, устроенную британскими парашютистами к юго-востоку от горы Эстансия, попала команда старшего капрала-санитара Хесуса А. Перейры из состава разведывательного патруля капитана корвета Данте Камилетти — четверо бойцов Амфибийной группировки коммандос морской пехоты, ранее действовавших в районе Сан-Карлоса; в результате двое аргентинцев (Перейра и второй капрал Омар А. Лопес) были тяжело ранены, а двое других (первый капрал Пабло Альварадо и второй капрал Педро С. Верон) — взяты в плен. — Прим. ред.

В ту ночь также удалось достичь одного из самых важных успехов войны. Эскадрон «D» 22-го полка САС вел патрулирование на верхних склонах горы Кент с начала мая, а с 27 мая нарастил силы для более широких действий. Спецназовцы повстречали и уничтожили несколько неприятельских дозоров, а теперь доносили, что на вершине противника мало или он вовсе отсутствует. Бригадир Томпсон со своим штабом немедленно принял меры для сбора максимально возможного количества вертолетов с целью переброски значительных по численности британских сил для обеспечения за собой горы, пока аргентинцы не проснулись, не осознали ее важность и не отправили больше войск для обороны. Если господствующие высоты останутся в руках противника, 3-я бригада коммандос окажется беспомощной на холмах перед ними и будет опаснейшим образом уязвимой перед артиллерийским огнем, корректируемым усилиями передовых наблюдателей.

В ночь 30 мая операцию по переброске морских пехотинцев к горе сорвали отчаянно неблагоприятные условия видимости, вынудившие головной «Си Кинг» повернуть и взять курс обратно на Сан-Карлос. Ближе к вечеру во второй половине дня 31 мая вертолеты приняли на борт передовые подразделения роты «K» 42-го отряда коммандос вместе с подполковником Ником Воксом и подполковником Майклом Роузом из САС [448] . Учитывая риск перехвата неприятельской авиацией в начинающихся сумерках, — а лететь приходилось именно тогда, чтобы высадить первую вол-ну до наступления темноты, — лейтенант-коммандер Саймон Торнуилл и лучшие пилоты на машинах с ППНВ отправились в бреющий полет на дистанцию в 40 миль (64,3 км) над территорией Восточного Фолкленда. Они заходили на атаку в неизвестность, в место, безоговорочно отдаленное от любых британских позиций, и на данной стадии казалось совершенно невероятным, что противник не отреагирует на чреватый столь большими бедами вызов собственной безопасности. Два вертолета первой волны шли отчаянно перегруженными.

448

В этой переброске было задействовано звено из трех вертолетов «Си Кинг» 846-й эскадрильи ВМА. — Прим. ред.