БИТВА ЗА ХАОС

В этом феномен второго поколения, поколения «башни». Оно понимает, что может всё, но не знает, как этого всего достичь. Точнее — оно не знает чего именно хочет, хотя, изучая историю, создается впечатление что все его действия направлены исключительно на самоутверждение и доминирование. Оно жаждет великого. Оно во многом сохраняет силу первого поколения, но не боится экспериментировать. Оно бьет наугад, но редко ошибается. Главное — оно готово нападать само, причем часто цели нападения подаются как чисто умозрительные. В этом его отличие от первого. К примеру, зачем были организованы Крестовые походы? Ну, понятно, папы хотели существенно сократить число слабоуправляемых феодалов уже начинавших роптать на папский трон. И не стоит их недооценивать, пусть они и не были интеллектуалами вроде Гуса, Лютера или Кальвина. Плоть в некоторых случаях оказывается «умнее интеллекта», главное чтобы чувства не подвели. У людей первого поколения именно так. И последним аргументом, при отсутствии всех остальных, всегда остается удар. И если наши протестантские вожди начинали борьбу против папы используя сугубо средства пропаганды, то феодалы бы пропагандой точно не занимались, пропаганда не свойственна людям первого поколения. Они бы просто пришли и сравняли с землей папский дворец вместе с папой, после чего посадили бы на его место удобного себе человека, возможно из местных юродивых. Но интеллект и организация папства не позволили это сделать.

Но, сказав одно, нужно сказать и другое. Папы ведь тоже не в вакууме находились, они понимали, что предложение осуществить масштабный поход на Восток встретит небывалый энтузиазм, что и произошло, во всяком случае, на Первом Крестовом походе — самой великой странице в истории средневековья и тогдашнего первого поколения. В тоже время мы имеем результат: самый знаменитый поход — Первый — закончился блестящей победой, притом, что белые воевали в нетрадиционной для себя местности. Но вот последующие походы никакого смысла не имели. Пап ни одного дня не интересовало господство над Палестиной как таковой, их интересовала непрерывная растрата созидательного потенциала и эта цель была достигнута. Вот почему папы постоянно стравливали тех, кто обладал силой, и давили тех, кто имел интеллект.

5.

Есть такая поговорка: «если б молодость знала, если б старость могла». Она как раз соответствует модели трех поколений, хотя выведена для одного человека. Удивляться этому не стоит, если клетка — фрактал нулевого порядка одного, отдельно взятого человека, то сам такой человек — фрактал нулевого порядка своего поколения, причем совершенно неважно к какому конкретно арийскому народу он принадлежит, ведь они все вырождаются примерно одинаковым темпом. Нет, люди все разные, но если выйти на улицу и взять «для опыта» первого встречного, он, с высокой вероятностью, окажется представителем третьего поколения. Наше третье поколение все знает и это не пустые слова. Оно знает всё, что нужно для прорыва в будущее, всё, что нужно для его захвата. Оно знает как его захватить. Особенность момента кроется в том, что оно ничего не может. При этом нужно иметь ввиду, что именно третье, а ни какое-то другое поколение ближе всего к сверхчеловечеству, как бы нагло и самоуверенно не звучало это утверждение. Третье поколение — это высший подъем цикла, оно завершается бифуркацией, результатом которой может стать или качественный скачок или падение. Очевидно, что скачок не может произойти в рамках всего статистического ансамбля, для этого нужна огромная энергия. Представьте себе, что в некий момент времени, все белые одновременно (!) избавились бы от всех вредных привычек, перестали бы служить экономической и интеллектуально базой цветных и резко повысили бы свой интеллектуальный и физический уровень, с непременным требованием очищения от всех неарийских отрицательных воздействий. Мы не говорим что вероятность этого скачка упорядоченности равна нулю, но цифры его слишком мизерны чтобы принимать их к рассмотрению. Ступень преодолеют только те, чей уровень внутренней энтропии не окажется выше некоего значения, которое может колебаться в зависимости от текущих условий, но который должен управляться и контролироваться индивидом в каждый момент времени. И не стоит думать, что этот уровень должен быть максимально низким, нет. Максимально низкий уровень у святых, но одновременно он показывает и низкую степень свободы, а в точках бифуркаций, когда горизонт прогнозов сужен, степень свободы должна варьироваться с целью непрерывного приспособления к меняющимся условиям. Каждый может проверить свою возможность управления собственной энтропией на довольно простых упражнениях, например, взять и бросить курить прямо с завтрашнего утра. Или навсегда отказаться от употребления американских синтетических продуктов. Или начать два раза в день чистить зубы. Тяжело? А ведь такие действие — мелочь, они — элементарный волевой акт. Но для многих — неразрешимая проблема! Проверено.

6.

Теперь ясно, что цикличность («вечный возврат») и градация арийской расы по поколениям, связаны, ибо реализуются в одних и тех же временных промежутках и строго согласованы. Переход от третьего поколения к первому знаменует конец очередного цикла, очередной «вечный возврат», очередной локальный «конец истории». По Марксу, история человека началась с первобытной эпохи, с момента, когда человека, собственно, и не было (он должен был возникнуть благодаря «труду»), а должна была закончиться коммунизмом, т. е. полным исчезновением человечества. Ницше был более скромен, по его «Заратустре» арийским обществом должен был управлять избранный класс сверхчеловеков, а простому народу навсегда оставалась бы «его глупая религия». Модель Ницше отчасти воспринял Гитлер, но у него она приобрела забавную половую дифференциацию, ибо он усвоил не только Ницше, но и Отто Вейнингера — ламаркиста и антидарвиниста. Из мужчин фюрер планировал готовить первичный расово чистый материал, фундамент на котором должен был взрасти сверхчеловек, женщинам оставалось банальное: «Kinder, К"uchen, Kirchen». Наблюдая за современными «лэйди» лезущими во все мужские профессии, понимаешь, что его распределение ролей имело свое глубоко рациональное зерно.

Интересно, что про другие расы Ницше не упоминал, то ли забыв об их существовании, то ли и вовсе не видя в них людей. Из неарийских народов, он регулярно вспоминал только про евреев. [204] Его концепт, таким образом, не носит абсолютный характер и можно заключить, что даже исходя из того, что он предлагал, деградация «заратустр» наступила бы довольно быстро. Собственно, интеллектуал-социализм позаимствовал эту схему, но уже с четко расставленными точками над «и». В нем в качестве базового организационного звена вносящего первичный порядок в тотальный хаос, выступали интеллектуалы с расово-биолгическим мышлением, а вокруг них должны были формироваться бессознательные массы, причем фильтруемые от поколения к поколению. Тимоти Лири в своей книге «Storming The Heaven» дает уже постницшеанское видение процесса перехода «человек-сверчеловек» именно через изменение сознания, выхода его на принципиально новый уровень. «Но как человек собирался стать подобным Богам? Дальнейшее физическое совершенствование было сомнительно, но как насчет дальнейшего совершенствования сознания? Развитие психологии в конце девятнадцатого столетия, с акцентом на подсознательном, стало причиной предположений, что сознание — наиболее вероятная область эволюции. Точно также, как человек шагнул от простого сознания до самосознания, возможно, в какой-то момент он сделает рывок от самосознания до… космического сознания? По крайней мере именно так предполагал в 1901 году канадский психолог Ричард Бек. От состояния «жизни без восприятия» Homo sapiens эволюционировал к простому сознанию, которое отличалось уже наличием восприятия. Затем к самосознанию, характерной чертой которого была способность выражать мысли при помощи слов, улучшение языка, математические способности. Бек полагал, что Homo sapiens, обретя самосознание приблизительно три сотни тысячи лет назад, теперь достиг той стадии развития, когда его способность обрабатывать концепции могла вывести его на новый, космический уровень». Так, спасая себя, интеллектуалы спасали бы и качественную часть бессознательных масс, а сам подход, во-первых, защищал бы оставшуюся массу от разлагающего влияния извне, во-вторых, позволял бы лучшим ее представителям соединившим впоследствии интеллектуальный статус с расовой чистотой становиться ядром системы увеличивая ее мощь, а в третьих, мы бы шли к заветной цели — созданию интеллектуально-биологической элиты в которую входили бы все белые, очищенные от избыточного элемента. Сколько белых прошло бы через фильтр сказать трудно, но ясно, что таковые не составляли бы большинство от исходной численности расы. Наверное, они составляли бы явное меньшинство. Во всяком случае, анализируя древние предания и просто оглядываясь по сторонам, приходишь именно к такому выводу. Образовывалась бы двухуровневая система белого сверхчеловечества и цветного недочеловечества, между которыми пролегала бы непреодолимая пропасть, одним словом, почти то же что и прогнозировал Ницше, но в абсолютно устойчивом варианте и без разного рода бессмысленных «вечных возвратов». Здесь можно упомянуть и знаменитого французского социолога Густава ле Бона. В современном западном приторном и политкорректом мире на него ссылаться не принято, ведь он, как известно, был одним из основоположников расизма, но сильно неправы те, кто видит в нем сноба и мизантропа, парящего над клокочущими толпами и априорно лишая их даже элементарного величия. На самом деле ле Бон был настоящим арийским демократом, в самом правильном смысле этого слова. Он не мыслил дурацкими спинозовскими мазохическими схемами вроде «свобода — это осознанная необходимость» или «свобода — право делать то, что позволяет закон». Он знал, что демократия, т. е. власть народа, это прежде всего ответственность народа. Народ имеет право делать всё что хочет, при условии, что он четко осознает, что за ошибки придется отвечать и простыми перевыборами президента или любого другого номинального высшего должностного лица дело не ограничится. Ле Бон, ставший свидетелем коммунистического восстанья в Париже и его печального конца, однозначно усвоил: ответственность предполагает осознанный выбор, вот почему он выступал за постепенное включение масс в общественный процесс, с четким разъяснением факта личной и коллективной ответственности за свои действия.

204

Фридрих Ницше «Утренняя Заря», 1886 г. «К сценам, к которым готовит нас грядущее столетие, принадлежит также и решение судьбы европейских иудеев. Что они бросили свой жребий, перешли свой Рубикон, теперь всем понятно. Им остается только одно — или стать господами Европы, или потерять Европу, как некогда они потеряли Египет, где они поставили себя перед такими же «или-или». Но в Европе они прошли школу 18 столетий, и притом так, что опыты этой страшной практики приносили пользу не всему обществу, а главным образом, отдельным лицам. Вследствие этого душевные и духовные силы у теперешних евреев развиты чрезвычайно. Из всех европейцев они реже всего хватаются в нужде за водку или за самоубийство, ища в них выхода из затруднительного положения, что часто делают менее одаренные натуры. Каждый еврей имеет в истории своих отцов и дедов громадный запас примеров самой холодной рассудительности в опасном положении дела; примеров самого искусного использования несчастного случая; примеров мужества под покровом подчиненности; еврейский героизм в spernere se sperni (пренебрегать тем, что тобой пренебрегают) превосходит всякие добродетели незлобия и любви. Хотели наложить на них клеймо презрения, — и в течение двух столетий не допускали их ни до каких почестей, отказывали им во всем почетном, рассчитывая этим глубже задавить их в грязных ремеслах, — правда, от этого они не сделались чище, но сделались ли презреннее? Они сами не переставали верить в то, что они призваны к чему-то высшему, и добродетели страждущих никогда не переставали украшать их. Их уважение к родителям, их любовь к детям, их разумные, нравственные браки ставят их особняком среди всех европейцев. Ко всему этому они умели удалить чувство власти и вечной мести из того дела, которое оставили им, или, вернее, которому оставили их. В оправдание их ростовщичества должно сказать, что без этой временной, приятной и полезной пытки своих презрителей едва ли могли бы они так долго уважать самих себя, так как мы тогда только уважаем себя, когда можем отплатить за себя добром и злом. Месть, однако, недалеко увлекает их, так как все они либеральны и гуманны благодаря частым переменам места, климата, среды; они обладают громадной опытностью во всех человеческих отношениях, которая и мешает им увлекаться страстью. Гибкость и изворотливость их духа так верно служит им, что никогда, даже в самых трудных положениях, они не бывают вынужденными зарабатывать себе хлеб физической силой, в качестве носильщиков, полевых рабочих и т. п. На их манерах отразилось и то, что их душе старались не давать рыцарски благородных чувств, и оружия — телу. А теперь, когда они в силу необходимости с каждым годом все более и более роднятся с лучшей знатью Европы, они скоро получат хорошее наследие духовной и физической красоты, так что через сто лет они будут выглядеть такими благородными, что им можно будет стать господами, и подчиненным не стыдно будет этого! Теперь такая власть еще несвоевременна! Они сами понимают это лучше, чем кто-либо другой; о захвате такой власти силой не может быть и речи; но придет некогда время, — и Европа, как вполне созревший фрукт, упадет им в руки, и они станут указателями путей европейцам. Куда же иначе денется тот обильный запас великих впечатлений, который накопила иудейская история для каждой иудейской семьи, — этот запас страстей, добродетелей, энергии, самоотречения, борьбы, побед всякого рода, — куда же иначе направится этот могучий поток, как не на создание великих людей и дел? Если иудеи указывают на такие драгоценные камни и на такие золотые сосуды, как на произведение рук своих, каких не могут указать другие европейские народы, обладающие меньшим и менее глубоким опытом, если Израиль обратит свою вечную месть в вечное благословение Европы, то некогда снова настанет тот седьмой день, когда иудейский Бог радовался своему творению и своему избранному народу, — и мы все будем радоваться вместе с Ним». В комментарий могу сказать только то, что этот кусок обожают цитировать евреи. Они же были главными кто проталкивал Ницше в перестроечное и постперестроечное время в СССР, притом что Ницше был чистокровным арийцем.

7.

Теперь, исходя из всего вышесказанного, мы проанализируем причины смены поколений и обозначим, что именно нужно сделать, чтобы все позитивные качества наличествовали бы в нас непрерывно, чтобы никакой смены бы не происходило, а значит не повторялись бы «возвраты». Для этого мы привлечем уже введенные нами понятия характеризующие открытые динамические системы. С позиции теории фракталов мы можем выделить как минимум три уровня на которых идет износ — уровень клетки, уровень человека и уровень общества. Опять-таки, исходя из той же теории, можно предположить, что схемы старения во всех трех уровнях не идентичны, но подобны, как и подобает фракталу, т. е. межмасштабному подобию.

Если мы вспомним график отказов приведенный в первой главе, а он справедлив и для живых и для неживых систем, то видно, что в линейный (стабильный) период происходят процессы, пусть невидимые, но такие, что по прошествии времени частота отказов «вдруг» начинает возрастать. Но что такое отказ? Отказ — это нарушение работы звена системы или элемента связи между звеньями, причем как вследствие внешних причин (нарушения режима эксплуатации), так и вследствие внутренних. В примере телевизора, мы в качестве элементарных звеньев рассматривали детали из которых он собран, но в свою очередь, каждая деталь — это не мономерная масса, напротив, она имеет свою конструкцию, зачастую довольно сложную. Например, в трансформаторах из-за постоянного нагрева и действия импульсных напряжений идут необратимые химические процессы в лаке покрывающем провода и в изоляции отделяющей обмотки друг от друга. Скажем по-другому: с течением времени химические свойства лака и изоляции отходят от первоначальных параметров, меняется их структура, меняется их порядок. А еще точнее — происходит разупорядочивание. До какого-то времени его видимые последствия не проявляются, но позже следуют отказы.

С человеком дело обстоит сложнее. Человек, как самоорганизующаяся система, способен не только разупорядочиваться, но и упорядочиваться, иными словами, не просто пассивно противостоять энтропии, но и работать против неё. Приведенный выше пример с оптимизацией численности животных наглядно это показывает. Кстати, такую же схему можно привести и в отношении растительного мира. Рост же самого человека и есть его упорядочивание, есть повышение его организации. Доказано, что мы потребляем из окружающего мира энергию, а выделяем энтропию. Но этот процесс не является симметричным. Мы выделяем не всю энтропию, часть ее остается внутри нас, как следствие необратимости биологических процессов, причем если на этапе упорядочивания ее рост компенсируется еще большим ростом упорядоченности, то с некоторого момента энтропия начинает побеждать «порядок», собственно, отсюда и начинается активная фаза старения. Мы знаем, что каждый орган человека развивается по-своему, по своей стратегии, в свою очередь нарушение работы одного органа может вызвать сбой в работе многих других. Но что такое сбой в работе? Это — ввод энтропии извне, ибо человек — система открытая. Что может быть источником такой энтропии? Да все что угодно: травмы, отравления вредными веществами через продукты питания и лекарства, плохая экология, отрицательное окружение и т. д. Опять-таки, на этапе роста организм способен сопротивляться и даже компенсировать ее производство, но ни один процесс в нем не является обратимым. И не стоит думать, что каждый из факторов воздействует на какой-то один орган, любое возмущающее воздействие так или иначе уменьшает устойчивость всей системы. Природа снабдила человека защитными механизмами, а программа противостояния энтропии или, как говорят некоторые, «негэнтропийные тенденции», в общем-то главное свойство любого организма, он, как система, как плоть, всегда пытается работать на ее уменьшение, причем даже у самого низшего и последнего дегенерата, как только он эту способность утрачивает, наступает быстрая смерть. Правда, никто еще не доказал, что наш организм запрограммирован на переваривание водки литрами и пластмассовой рафинированной еды сотнями килограмм. И может быть поэтому, победив инфекционные болезни с которыми все было предельно ясно, мы сразу же столкнулись с такими, этиологию которых мы и объяснить-то толком не можем. Откройте медицинский справочник, найдите описания болезней типа рака, диабета, атеросклероза, артрита, т. е. тех, которые косят человечество в огромных количествах. Почитайте про их этиологию (механизм возникновения) и убедитесь, что мы на этот счет ничего не знаем. Есть десятки различных предположений, но, судя потому что «воз и ныне там», ценность всех их невелика, если вообще наличествует. Единственно правильная мысль, которая всё чаще и чаще посещает медицинских светил — мысль о том, что все перечисленные нами болезни — системные. Т. е. их возникновение — результат нарушения работы всего организма, а потому полностью установить механизм их возникновения будет очень и очень тяжело. Более того, таких механизмов может быть великое множество. Великое множество ведущее к одному финалу. Поэтому и не надейтесь что в ближайшее время эти болезни научаться лечить. Им в лучшем случае научаться эффективно противостоять. Но в то же время не стоит впадать в пессимизм и депрессию. Как мы уже говорили, они — следствие текущего состояния системы, ее гомеостаза. И они исчезнут так же внезапно как и нахлынули, в случае правильной коррекции параметров системы. Без всякой непосредственной борьбы с ними, ибо повторимся: они — следствие.

Тот же самый график из первой главы, показывает, что организм ребенка отнюдь не является оптимальным. Его ценность в том, что он оптимизируется. И если каждый орган системы именуемой человеком имеет свою стратегию, то резонно предположить что есть некий временной промежуток, когда органы функционируют максимально согласованно, пусть даже оптимум функционирования одного и не совпадает с оптимумом функционирования другого, ведь у системы свои законы. Этот период длится примерно с 17 до 25 лет и называется молодостью. Нет, конечно в 30–35 лет человек может быть и сильнее и умнее себя же в возрасте максимального упорядочивания, но вот эстетически он однозначно будет проигрывать, что понятно: эстетика всегда предполагает максимально гармоничное сочетание всех составляющих, а оно, как следует из вышесказанного, возможно только в период максимального упорядочивания. Вот почему молодые — самые красивые. С силой и интеллектом дело обстоит несколько иначе. Даже притом, что после 25 лет мы ежедневно теряем десятки тысяч мозговых клеток, потенциал нашего мозга остается настолько огромным, что мы можем развивать интеллект чуть ли не до самой старости, хотя интеллектуальные скачки вряд ли возможны после 25–30 лет. Разумеется при правильном режиме эксплуатации своего организма. Мы можем систематизировать и оптимизировать знания, а это тоже многого стоит. С силой, как с самым фундаментальным параметром, существовавшим еще до красоты и тем более до интеллекта, ситуация самая интересная. При нормальном функционировании организма максимум силы достигается к концу молодости, т. е. к тем же 25 годам, иными словами, мы видим, что период накопления силы полностью совпадает с предельной длительностью периода упорядочивания. Здесь мы сталкиваемся с интересной нестыковкой. Получается, что сила начинает уменьшаться примерно в тот же момент, когда достигается наибольший интеллектуальный скачок, а далее их траектории все больше и больше расходятся. Именно поэтому 25–30 лет — пик интеллектуальной активности, ведь для него тоже нужна сила, а она максимальная именно в этом возрасте. Это легко доказывается. Ведь интеллект не повышается «просто так» в отличие от силы, рост которой определяется рядом параметров часто вообще не зависящих от воли индивида. Каждый, наверное, не раз встречал тупые биологические машины с бронированными черепами об которые легко ломаются табуретки и силикатные кирпичи, со стальными тросами вместо нервов и руками-ногами как будто специально сконструированными для того чтобы душить, давить или рвать. Когда их видишь, непременно возникает вопрос: «а откуда такие вылазят?». Притом, что анатомию и физиологию я знаю достаточно хорошо. Примерно такие же чувства меня охватывают при посещении палеонтологических музеев. Понимаешь, что все представленные зверушки когда-то бегали по твоей местности, но не перестаешь испытывать внутреннее удивление. Да, так вот, пик интеллекта не может быть достигнут в позднем тинэйджеровском возрасте, так как при стабильно высокой (для данного индивида) силе он будет непременно развиваться, достигнув максимума к обозначенному нами выше возрасту. Интеллект нужно развивать, для чего требуется время. Обычно, тот кто это делает, делает это до тех пор, пока может, пока хватает силы. У самых крупных интеллектуалов она вся тратилась на интеллект, с этим выводом вполне совпадает тот факт, что среди обычных интеллектуалов толстяк — редкое явление, а среди наиболее выдающихся, толстяков нет совсем. Т. е. их организм определенным образом оптимизирован «под интеллект». И нам не известен ни один случай, когда кто-то добровольно пытался бы сдержать рост собственного интеллекта.

Нас интересуют не столько нормально работающие системы, сколько различные сбои в них. Разупорядочивание не идет лавинным процессом, организм ему сопротивляется, но для сопротивления нужна энергия, причем эта энергия должна быть потрачена с максимальным КПД. А вот этого как раз и не происходит, поэтому в системе идет информационно-энергетический расбаланс на уровне отдельных органов. Например, стремясь погасить боль люди принимают обезболивающие, а они плохо влияют на сердце, понижение давления компенсируют возбуждающими веществами, а они нарушают работу нервной подсистемы, принимая антибиотики нарушается работа пищеварительного тракта и печени, убивается иммунитет. Это — неправильный путь. Понятие «молодой и здоровый» подразумевает всего-навсего оптимальный баланс в функционировании органов при минимуме энтропии, а старение — это всего лишь утрата способности этой энтропии противостоять, так как внешняя энтропия суммируется с внутренней. Вот почему старики хуже переносят болезни. Иными словами, разная скорость накопления энтропии в разных органах приводит к тому, что оптимальная (обеспечивающая наименьшую энтропию), согласованность функционирования органов достигается только в определенный отрезок времени. Вот, собственно, и всё.

8.

Подобные процессы идут и на уровне государств. Максимальное накопление энтропии достигается именно в третьем поколении — поколении высокого интеллекта, но почти полностью утраченной силы, что показывает: скачок в качественно новое будущее можно совершить только через интеллект. Через освобожденный интеллект. Через интеллект очищенный от груза избыточной псевдоморали. Согласно принципу максимума энтропии сформулированного профессором Панченковым, система будет стремиться к такому ее уровню, который обеспечивает ей максимальный жизненный срок. Для того чтоб оценить величие (а может и гениальность) этой догадки, нужно просто внимательно пронаблюдать за нашим третьим поколением, а опыт, как известно, самое верное подтверждение любой теории. Одновременно не стоит ассоциировать слово «максимальный» с каким-то длинным в человеческом измерении периодом. Максимальный — это максимально возможный при данных условиях. Сколько он будет длиться сказать сложно, точно известно одно — хронологический отрезок третьего поколения гораздо меньше, чем у первого и второго. Почему же мы при растущей энтропии не скатываемся в хаос? Да потому, что мы компенсируем ее энергией, которую мы отбираем во все больших и больших количествах. Мне однажды попалась интересная статья под названием «Биофизическая модель устойчивого развития цивилизаций». К сожалению, не был указан автор. В ней блестяще описывается финальное состояние стабильной системы стремящейся к такому максимальному значению энтропии при котором она сохраняет стабильность и жизнеспособность. «На стадии роста цивилизации увеличение энтропии компенсируется потоком информации из окружающей среды (которая при этом разрушается). Когда экстенсивное развитие становится далее невозможным (из-за ограниченных возможностей средств управления, или из-за противодействия конкурирующих обществ, или из-за ограниченных возможностей окружающей среды), прирост энтропии не может быть компенсирован увеличением входного потока информации. Однако подсистемы высшего уровня системной сложности, управляющие организацией и распределением входного потока, продолжают питаться за счет подсистем нижнего уровня. Так как процессы накопления идут в подсистемах высшего уровня более интенсивно, продолжаются их рост и структурное усложнение за пределы, определяемые эффективностью функционирования системы. Среди подсистем высокого уровня сложности возникают паразитические (избыточные — M.A.de B.) с точки зрения функционирования всей системы элементы (неоправданно растут государственный аппарат, сфера услуг и развлечений). Усложнение системы достигается путем прогрессирующей дифференциации трудовых функций и соответственно упрощения каждой из них. Тем самым интенсифицируется производство. Платой за это является увеличение энтропии человека. Действительно, узкий специалист с вероятностью 100 % делает свое дело, в то время как вероятность выполнения его непрофессиональных функций не определена. Если условно приравнять ее к 50 %, то состояния такой системы окажутся практически равновероятными, и тогда ее энтропия, максимальна и равна логарифму числа состояний».