Битва за Изнанку

Я ошалело переводил взгляд с одного рубежника на второго, с отца на сына. К явному удовольствию Ткача. Тот, видимо, любил подобные театральные действия.

— Я обычно не афиширую свое происхождение. Даже наоборот применил немало сил, чтобы все считали меня захожим. Поэтому часто представляюсь просто как Марат. Хотя все рубежники меня знают благодаря прозвищу.

Я едва смог взять себя в руки. В жизни все порой происходит веселее, чем на канале «Домашний».

— Хорошо. И что вы, господа, Писарские, хотите от меня?

Марат с Михаилом опять переглянулись. Сказать по правде, подобное начинало немного подбешивать. На этот раз ответил Ткач:

— У нас почти нет союзников для того, что мы задумали. Поэтому и пришлось обратиться к, так сказать, захожему варягу. Мы хотим, Матвей, чтобы ты помог нам остановить Великого Князя.

Нет, с офигеванием я поторопился. Прежде было незначительное удивление. А вот теперь эти рубежники меня окончательно и бесповоротно ошеломили.

— Рассказывайте, — смог выдавить я.

Глава 19

Я зарекался больше ничему не удивляться. Прилетит завтра метеорит прямиком в мою квартиру (а куда ж ему еще лететь?) или высадится отряд инопланетян возле Смольной набережной, я и глазом не моргну. К тому же, там частенько можно встретить существ, которые имеют весьма посредственное представление о текущей реальности.

Однако из дома Коменданта я вышел словно пыльным мешком ударенный. Осколки, Оси, Князь и его план, заговор Башки — все это пока с трудом укладывалось в голове. Благо, Писарские — что один, что второй — события не форсировали, в отличии от того же Лео. И не торопили с необходимостью подписания договора. Точнее, рукопожимания. Хотя Марат и обмолвился, что это будет нужно, если я все же решусь.

Врал ли Башка? Не знаю, такого, наверное, не придумал бы даже бес с перепоя. Чтобы человек попытался использовать силу Оси. Я видел лишь могущество одного Осколка на примере обычных рубежников и связанные с этим последствия. А что будет, если запитаться от Оси, которая состоит из сотен Осколков — даже представить страшно. И что самое интересное — как это все контролировать? Если вдруг рванет, то Чернобыль покажется детским садом.

К тому же, сам факт сказанного очень серьезно подставлял, что самого Марата, что Ткача. Даже в том случае, если это являлось провокацией. Башка действительно выдал мне множество карт, хотя мог играть в темную. Но ему было нужно мое участие. Поэтому он и поступил неожиданно для рубежника — говорил открыто, на мой неискушенный взгляд.

Еще Марат рассказал много интересных деталей о Башне Грифона, волоте-охраннике и, самое главное, о ценном артефакте. Помимо Осколка, понятное дело. Это на тот случай, если я не буду знать, что потребовать за свои услуги со Святослава.

Вся сложность с этим артефактом заключалась в том, что это он оказался «паразитирующего» эффекта. Признаться, я никогда прежде не слышал, что бывают такие. Выяснилось, что вполне себе существуют. Этот вывод сделал сам Башка, опрашивая рубежников и систематизируя информацию от тех, кто уже на его веку пытался пробраться в Башню.

Получалось, что сам по себе волот — обычный. Ну, насколько может быть обычным здоровенный великан, который пару веков провел под землей без еды и воды. Все зависело от рубежника, который пытался вторгнуться в лабиринт Аптекаря.

Не зря артефакт называли «паразитирующим». Он, можно сказать, подстраивался под того, кто проникал в его владения. После чего делился лишним промыслом с волотом. Иными словами, рубежники сами участвовали в собственной смерти, когда входили в Башню.

Но самый важный нюанс — для чего им нужен я? Этот вопрос мне нельзя было не задать. Оказалось, что все гораздо проще, чем я мог подумать. Я должен был выступить приманкой, пока Писарские обносят сокровищницу Князя. Правда, как признался Башка, он еще не знал, что делать с одной из Печатей. Проникнуть извне в сокровищницу без дозволения Святослава было нельзя. Либо пришлось бы пожертвовать кем-то из рубежников. По той причине, что армии сторонников у нас не оказалось, ситуация казалась патовой.

Короче, сегодня был очень интересный день для размышлений, потому я ввалился домой, чувствуя, как пухнет голова. В телефоне появился новый контакт, в качестве конспирации записанный как ПМ. То есть, Писарский-младший. Если даже вскроют мобилу, то максимум, что подумают — у Матвея имеется контакт торговца пистолетами. Что для рубежника даже почти и не преступление.

За Башку я не волновался. Не зря же ему дали такое прозвище. Он перестраховался, оформив симку на какого-то левого чужанина. Да и телефон, на который мне предстояло звонить, когда я решу дать ответ, оказался пенсионерским. Такой с большими кнопками и без всякого намека на браузер. Его мне Марат с гордостью и продемонстрировал.

— Что сс… думаешь? — спросила моя верная спутница, когда я бухнулся в кресло гостиной.

— Что надо было хорошо учиться. Тогда бы меня не отчислили, я бы не вернулся в Выборг и не вляпался в эту мерзкую историю.

— Если бы у бабушки было кое-что, она была бы сс… дедушкой. Все, что не делается…

— Да, да, все к лучшему. А что делается — к худшему. Я знаю, ты права, нечего жить тупыми надеждами. Мы вообще зашли слишком далеко, чтобы отказаться от того, кто мы есть. В конце концов, если бы не все это, мы бы вообще не познакомились. Просто…

— Задолбало, сс…

— Я бы выбрал выражение пожестче, но в целом да, — согласился я.

— Ладно, отдыхай. Я пойду, осс… смотрюсь.

И она исчезла. Не знаю, где там собралась осматриваться Юния, однако в квартире сразу стало тише. Только что на кухне балагурил Гриша, который вроде даже навел мосты с Аленой Николаевной, и вдруг прекратил. Что означало одно — там появилась Лихо.

За домочадцев я не боялся. Как минимум они защищены печатью, которую я после недавних событий повесил. И Порог на крови, и Хозяин дома. Пусть Лихо и считала, что лучше вообще сменить место жительства. Мы обязательно это сделаем, только попозже. У меня имелось огромное внутреннее желание свалить обратно в Выборг, и как можно скорее. Но теперь в будущем замаячил Князь, фигуру которого нужно было как-то смахнуть с шахматной доски.

Как — тоже непонятно. Клятва, данная Илие никуда не девалась. Как там было? «Я обязуюсь служить Великому Князю Новгородскому на благо его и благо его людей. Клянусь обнажать меч каждый раз, когда того требует нужда, вставать на защиту земель при их угрозе, соблюдать законы и чтить обычаи. И если отступлюсь, то пусть объявят меня вне закона и любой последний рубежник преследует и насмехается надо мной».

Потому убийство сразу отметалось. Вряд ли смерть сюзерена попадала в понятие блага. Нужно сделать как-то так, чтобы Святослав попал в расставленную будто и не для него ловушку. И провернул все сам. Вариант с растяжкой и кинутой кожурой от банана я отбросил сразу. Не потому, что у меня не оказалось бананов.

Самое противное — надо было в ближайшее время решать что-то с проклятым волотом. У меня был рог, который мог призвать стража лабиринта и на какое-то время вернуть ему разум. Вопрос — надолго ли и есть ли вообще вероятность с ним договориться? У меня только меч, свой хист, да немного смекалки. Или, как выразился однажды бес: «У хозяина, как у латыша, только хер, да душа». Гад. Мне даже не за себя обидно, а за латышей. Взял и ни за что оклеветал целую нацию.

От нечего делать я принялся листать тетрадь Спешницы. Помнится, в прошлый раз я не дочитал все, что «обновил» мне рубец. Как оказалось, наитие меня не обмануло. Пролистав несколько страниц с описанием травок, существ и отваров из оставленной кожи Ядовитого полоза, я наткнулся на уже читанные строки. Они касались все той же реликвии, благодаря которой я познакомился сначала с Шуйским, а потом с Треповым.