Битва за Карелию. Арка в скале. Том 2
Шрифт:
Узнал генерал и то, что сейчас Сомов и Синельников действуют на свой страх и риск. Их командование до сих пор не поставлено в известность об открытии мира Живого Камня, потому что сильно опасаются подполковник и майор, что мало кто из будущего, имеющий власть, захочет помогать советским людям из сорок первого года. А если и решат капиталисты вкладывать в этот мир свои средства, то построят здесь, опять же, хищническое общество. Да и с Живым Камнем олигархи вряд ли подружатся, а, наоборот, могут и войну с ним начать. Ведь Живой Камень, следуя своей природе, подключает к собственной системе только людей определенных личностных качеств, обладающих совестью и чувством справедливости. А еще кремниевый разум поддерживает светлые помыслы и доброе отношение между людьми внутри социума Новой Гипербореи. Живой Камень охраняет принципы целесообразности и разумной
К этому моменту профессор Игнатов с коллегами уже абсолютно точно выяснил, что изменения, производимые людьми из двадцать первого века в этом 1941-м году, никак не влияют на их собственную будущую реальность. Следовательно, в результате вмешательства потомков возникает новая параллельная и альтернативная ветка истории, никак не влияющая на мир 2020-го года, в котором живут они сами. А кто из серьезных капиталистов захочет в такое вкладывать средства? Олигархи, если узнают о новом мире, будут заинтересованы лишь в его разграблении. И только патриоты старой закалки, вроде Сомова и Синельникова, энтузиасты от науки, вроде профессора Игнатова, либо энтузиасты от военной истории, вроде реконструкторов Мальцева и Кудряшова, по-настоящему заинтересованы не только в помощи людям сорок первого года, но и в налаживании их жизни на новом месте. Более того, они твердо намерены воссоздавать в промежуточном мире целую страну, основанную на социальной справедливости, Новую Гиперборею.
Что же касается вопроса военной помощи воюющему Советскому Союзу от Российской Федерации из двадцать первого века, то командиры полигона, которые, оказывается, как узнал Мерецков, с сорок третьего года, указом Сталина, снова обрели статус офицеров, пребывали в пессимизме. Они передали по мысленной связи Мерецкову массу фактов о «безальтернативных» Минских соглашениях, когда власти даже не нашли в себе сил в 2014-м году открыто прийти на помощь Донбассу и покарать тех, кто устроил бойню русских людей на Украине и сжигал живьем сторонников Русской Весны в Доме Профсоюзов в Одессе. Интересы олигархов оказались важнее справедливости.
Потому Сомов и действовал пока тайно. Да и Игнатов, который обеспечивал поставки всего необходимого из двадцать первого века, взяв на себя, в сущности, чистую благотворительность, и тратя на это свое собственное немалое наследство, никому не афишировал цели закупок. Но, Мерецков, конечно, сразу предупредил их, что такой вопрос нельзя подвешивать в воздухе, что специальные службы государства РФ все равно все узнают чуть раньше, или чуть позже. И тогда неприятностей избежать не удастся. А потому нужно готовиться и к такому развитию ситуации, к тому, что выход в двадцать первый век в любой момент может быть перекрыт.
Сам же Мерецков теперь, получив полную информацию о ходе войны с Германией, о масштабе репрессий и других ошибок власти, и о дальнейшем пути развития Советского Союза, приведшем ни к победе коммунизма, а к противоположному результату, обдумывал свою собственную стратегию действий. Он склонялся к тому, чтобы рассказать все товарищу Сталину, лично переговорить с ним о Гиперборее, которую Советскому Союзу надо принять, хотя бы, как тайного союзника в войне. Вот только диктовать свою волю такому союзнику у товарища Сталина не выйдет. Ведь, опять же, Живой Камень может в любой момент закрыть все выходы и в сорок первый год. Потому Мерецков собирался способствовать равноправному союзничеству. Если Сталин и Гиперборея смогут как-то ужиться вместе, то Живой Камень позволит победить Германию меньшей кровью и постепенно получит влияние и на весь Советский Союз, улучшая его на своих гиперборейских принципах.
Узнав, что Валентин Проскурин подослан к нему, чтобы следить за каждым шагом, генерал порадовался, что вовремя оставил этого капитана снаружи вместе с майором Романенко. Хотя, конечно, майор Васильев сделал ошибку, притащив Валентина вместе с собой в Гиперборею, но, нет худа без добра. Таким образом, Живой Камень смог просканировать его личность и точно установить, что Проскурин шпионит. И Мерецков еще раз подтвердил для себя то, что ему сильно не доверяют.
Кирилл Афанасьевич думал о том, как же тогда рассказать товарищу Сталину о Живом Камне? Да и как ему сказать, что случится с Советским Союзом? К такому неприятному известию вождя готовить надо, нельзя ему просто так подобное выпалить. Не поймет, подумает, что свихнулся, да и прикажет снова арестовать.
Надо подводить к таким откровениям осторожно. И пока непонятно, сколько времени потребуется, чтобы все объяснить, ведь сейчас даже напрямую с вождем не соединяют, постоянно говорят, что сильно занят. А когда Мерецков звонит в Ставку, телефонистки почему-то перенаправляют его звонки к «кураторам», к Мехлису или к Булганину. Значит, такой приказ дал им сам Сталин. Не хочет пока разговаривать с Мерецковым, как бы намекая, что полное доверие сразу не восстановится.Генерал понимал, что никакой реальной власти у него самого не имелось даже в Петрозаводске. Он, конечно, возглавлял оборону города, а партийный актив уже эвакуировался почти полностью, но ведь НКВД в городе осталось. А это ведомство и вело надзор за ним по указанию Берии. «Значит, сначала докажу делом свою пригодность, да и возможности Живого Камня продемонстрирую на поле боя. А потом уже поговорим. Сталин и сам очень заинтересуется, если противника в Карелии разобьем. Верховный точно знает, в каком плачевном состоянии седьмая армия. Вот он первый и удивится, если каменные великаны нашинкуют финнов и немцев, как капусту!», — решил Мерецков.
Капитан Фадеев и его матросы попробовали подойти поближе к жилищу бобра по плотине, которая выступала над водой сантиметров на пятнадцать и имела полуметровую ширину. Лезть в воду, чтобы доплыть до хатки, никому не хотелось. Ведь оттуда мог выскочить в любой момент гигантский грызун. Матросы уже подняли стволы винтовок, готовясь дать залп по бобровому шалашу, но Александр Фадеев жестом остановил их. Он поднял с плотины один из камней и запустил в шалаш-хатку. И матросы последовали примеру командира. Капитан решил, что бобер, если он там спит, то проснется, испугается и вылезет наружу. Но того, что произошло, не мог ожидать никто.
Они продолжали кидать камни, когда неожиданно в нескольких метрах перед Фадеевым вынырнул из воды и стремительно вылез на бобровую плотину высокий человек, обросший шерстью. Внешность его напоминала гориллу. Только этот прямо стоял на двух ногах, а руки его не казались такими длинными. Да и лицо больше напоминало человеческое, хотя кожа и имела серый цвет, как у обезьян, но нос и глаза выглядели такими же, как у человека. При этом, мощная челюсть и скошенный назад узкий лоб походили больше на звериную внешность, а разлет плеч говорил о силе не меньшей, чем у обычной гориллы. Под серой мокрой шерстью, покрывающей тело, бугрились мощные мышцы. А желтые глаза существа излучали ярость. Весил навскидку человек-обезьяна не меньше полутра центнеров. И он негодовал, что какие-то чужаки посмели нарушить его покой.
Поймав взгляд Фадеева, самец разинул пасть и издал глухой рев, словно разъяренный медведь, одновременно демонстрируя пятисантиметровые клыки и ударяя кулаками себя в грудь. Но, увидев за спиной Фадеева матросов, сразу не кинулся, а быстро наклонился и ловко поднял с плотины припрятанный там заранее каменный молот. Несомненно, существо демонстрировало разумность. Удлиненный булыжник килограммов десяти весом, привязанный чем-то вроде лозы к массивной палке метровой длины, представлял собой неплохое оружие. Владея таким каменным молотом, можно было успешно выдержать бой против крупного хищника. Но, конечно, не против людей с винтовками. Вот только Фадеев оказался на линии огня, закрывая матросам своей спиной сектор обстрела. И потому они не стреляли, боясь попасть в своего командира.
Между тем, двуногий зверюга, продолжая реветь, уже размахивался своей каменной кувалдой. И Фадеев понял, что не успевает выхватить пистолет. Александр попытался уклониться от удара, но поскользнулся и упал в воду. Тут же грянул винтовочный залп. Вот только человека-обезьяну пули не смогли остановить сразу. Оставшись на ногах, он заревел еще громче и ринулся в атаку, несмотря на ранения, сокрушив своим молотом передних матросов.
А тем временем, в воде на Фадеева накинулась еще одна тварь. И это оказалась женщина. Самка с большими грудями. И в руке у нее был острый каменный нож из черного вулканического стекла, которым она сразу ткнула Александра в грудь. Он попытался извернуться, и каменное острие, порвав черную форменную одежду моряка, скользнуло по ребрам на левом боку, причинив ему рану. А женщина-обезьяна оказалась очень проворной и сильной. Ростом и комплекцией она хоть и уступала своему супругу, но не была меньше самого Фадеева, а весила, наверное, даже больше моряка. Потому в борьбе посередине запруды она брала верх, а капитан мог только отбиваться.