Битва за Крым 1941–1944 гг.
Шрифт:
Прибытие в район Херсона, а затем на крымские аэродромы лучшего на то время гитлеровского аса, самого титулованного летчика и командира В. Мельдерса, первым заслужившего «Бриллианты» к «Рыцарскому кресту» с «Дубовыми листьями» и «Мечами», много говорило о внимании германского командования к данному направлению (самой эскадры JG51, которой «эксперт» до недавних пор командовал и которая после гибели Мельдерса 22 ноября 1941 г. получила его имя, вопреки мемуарной литературе никогда не было на крымской земле). По воспоминаниям служившего в III/JG 52 и ставшего впоследствии одним из наиболее результативных асов Восточного фронта Г. Ралля, «каждое утро Мельдерс на штабном «Шторхе» пересекал линию фронта, имея на борту мощную рацию… Самолет генерал-инспектора стал передовым постом управления нашей авиацией, что повысило ее эффективность и позволило наносить удары по наиболее важным целям. Таким образом, Мельдерса можно считать пионером новой
В течение нескольких дней по тылу 51-й армии действовала группа III/KG55, привлеченная из состава соседнего 5-го авиакорпуса 4-го ВФ. В конце концов, несмотря на значительные потери в людях и технике, немцам удалось завершить прорыв всей нашей зоны обороны на Перекопских позициях и у Ишуни. Вскоре нарушилась система нашей ПВО, что позволило подразделениям самолетов и даже одиночным Ju 87, He 111 и Bf 109 с небольших высот безнаказанно обстреливать и бомбить мелкими авиабомбами как группы людей и колонны, так и отдельные автомашины. «27 октября противник продолжал развивать успех, достигнутый 26 октября. Части Приморской армии продолжали отходить и к 18 ч оборонялись на рубеже… (далее перечислялись татарские и немецкие названия населенных пунктов к северо-западу от Армянска. – Прим. авт.). Все части этой армии понесли очень тяжелый урон в личном составе, полки насчитывали от 200 до 500 чел. Управление войсками было нарушено. Появились блуждающие, разрозненные группы, потерявшие ориентировку. Нависла непосредственная угроза прорыва фронта на левом фланге», – отмечалось в отчете [Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре. Вып. 1. М. – Ленинград, 1945. С. 197.]
В эти тяжелые дни конца октября Ставка ВГК приняла важные кадровые решения. Командующим войсками Крыма назначили заместителя наркома ВМФ вице-адмирала Г.И. Левченко. Был освобожден от должности командующего 51-й отдельной армией генерал-полковник Ф.И. Кузнецов, его сменил генерал-лейтенант П.И. Батов, одновременно назначенный заместителем Левченко по сухопутным войскам. Произошли изменения и в руководстве флотской авиации – генерал-майора В.А. Русакова в должности командующего ВВС ЧФ заменил участник гражданской войны в Испании генерал-майор Н.А. Остряков. Прекрасный организатор, он до назначения в сентябре 1939 г. командующим ВВС Тихоокеанского флота последовательно командовал полком и авиабригадой, сам много летал. В командовании ВВС 51-й армии полковника В.А. Судеца сменил генерал-майор Е.М. Белецкий, которого через несколько дней назначили также командующим ВВС Крыма.
Тем временем отступление в глубь полуострова проходило неорганизованно, сумбурно. Многие летчики, оставшись «безлошадными», полуголодные, отходили пешком, на грузовых автомашинах, использовали даже стартеры, заправщики, другую специальную аэродромную технику. Автомобили и повозки буквально забили дорогу и обочины, по краям которых перевернутые валялись разбитые машины, телеги, трупы лошадей – результаты действий немецкой авиации. Спасаясь от разящих ударов, некоторые командиры стремились марши перенести на ночное время, другие выбирали для своих групп обходные пути, но они оказывались едва проходимыми, приходилось прилагать огромные усилия, чтобы преодолеть бездорожье в горах. Один из очевидцев отхода, неизвестный летчик Фрайдорфской авиагруппы, вспоминал:
«Как и бывает зачастую при беспорядочном отступлении, никто не мог знать и не знал конечного пункта назначения, люди подчинялись «велению» толпы, стадному рефлексу, двигаться туда, куда направляется вся масса. В подобной ситуации немыслимо сохранить порядок и управляемость. Никто не мог предположить, где этот поток может остановиться, на каком рубеже начнется сортировка людей и техники, попытки организовать оборону на новом рубеже. Для колонны [начальника 29-й авиабазы] Ф.Ф. Клещенко в этом вопросе никаких сомнений не было, путь один – быстрее достичь Севастополя, только там можно организовать базирование оставшихся сил авиации флота. При подходе к Севастополю было получено указание следовать на полевой аэродром Чоргунь…» [Воронов В.И. Последняя ночь Херсонеса. М., 2004. С. 39.].
Танк Т-34, переехавший 50-мм пушку ПАК-38, но затем подбитый и сгоревший. Вероятно, машина принадлежала 5-му тп 51-й армии.
Одним из своих первых приказов в новой должности генерал Н.А. Остряков переформировал все авиационные полки в двухэскадрильные. Излишки самолетов (8 Ил-2 и 3 И-15) подлежало срочно перебазировать на Кавказ, а из имеющихся сил были созданы две нештатные авиационные
группы: сухопутных самолетов – на базе управления 8-го иап (командир группы – подполковник К.И. Юмашев), и морских самолетов – на базе Особой морской авиационной группы ВВС ЧФ (командир группы – майор И.Г. Нехаев). По состоянию на 1 ноября 1941 г. под Севастополем имелись 41 истребитель, 10 штурмовиков и 31 лодочный самолет – всего 82 машины.Даже в такой крайне сложной ситуации некоторые подразделения и отдельные летчики не потеряли самообладания. В документах в пример другим ставилась эскадрилья 18-го полка Героя Советского Союза (высокого звания удостоен за подвиги в Зимней войне) капитана А.А. Губрия, вооруженная Ил-2, которая теперь сражалась под началом командира 8-го иап ВВС ЧФ. По итогам ноябрьских боев 1941 г., Алексей Антонович был удостоен ордена Красного Знамени. В активе эскадрильи 216 успешных боевых вылетов, значительное число уничтоженной неприятельской техники, включая четыре сбитых немецких самолета (два из них на счету комэска), внезапный и результативный налет на аэродром Сарабуз. Кроме командира героем месяца стал воспитанник Ейской школы морских летчиков ст. лейтенант М.М. Талалаев, который буквально накануне переучился с летающей лодки МБР-2 на Ил-2 и 30 октября 1941 г. выполнил на «ильюше» первый боевой вылет.
При штурмовке 3 ноября вражеских войск на дороге Симферополь – Севастополь неприятель огнем с земли поджег машину мл. лейтенанта Н.И. Николаева, впоследствии Героя Советского Союза. Летчик повел штурмовик на посадку, выскочил из «ильюшина» и как бы замер недалеко от атакованной им колонны. Увидев это и понимая, что немцы вот-вот схватят его друга, Талалаев принял смелое и рискованное решение: садиться рядом! Самолет благополучно приземлился, хотя его сильно качало при пробеге по неровной каменистой почве. Штурмовик не успел до конца остановиться, как Николаев запрыгнул на плоскость, ударом ноги, а затем перочинным ножом вскрыл верхний люк фюзеляжа и втиснулся в Ил-2. Когда штурмовик, ставший двухместным, взлетел, его вблизи самой земли едва не сбил Bf 109, но все завершилось для смельчаков благополучно. «Тов. Талалаев, беспощадно громивший фашистских варваров, достоин представлению Правительственной награды – ордена Красного Знамени», – говорилось в документе, подписанном подполковником Юмашевым [ЦВМА. Ф. 11. Оп. 3. Д. 15. Л. 600.].
Если экипаж Ил-2 неплохо защищала от ружейного огня и осколков броня, то истребителям, широко использовавшимся в Крыму для поражения наземных целей, приходилось много хуже. 5 ноября во втором вылете ударная группа, собранная из разных частей ВВС ЧФ, вступила в бой с четверкой Bf 109. В качестве объекта атаки одна из пар «мессершмиттов» выбрала И-5 капитана Н.Т. Хрусталева и со второй попытки подожгла машину. Возглавлявший воздушный эскорт ст. лейтенант К.Д. Денисов вспоминал, что И-5 в этот момент летел на небольшой высоте и его пилот мог без труда посадить машину и спасти свою жизнь. Но внизу были немцы, а перспектива плена не прельщала летчика. Вместо посадки он под крутым углом направил свой подбитый истребитель в скопление немецкой техники… Огненный таран Хрусталева стал первым в авиации Черноморского флота.
Кстати, созданные под руководством Д.П. Григоровича и Н.Н. Поликарпова бипланы И-5, выпуск которых начался в 1932–1933 гг., нашли наиболее широкое применение именно осенью 1941 г. в Крыму. Простой при взлете и посадке, самолет мог работать с небольших площадок, обладал хорошей маневренностью, был легок в управлении, но являлся очень тихоходным. Сопровождение этих совершенно устаревших самолетов являлось нелегкой задачей для И-16, не говоря уж о Як-1, хотя бы потому, что истребители-монопланы не могли лететь столь медленно. Созданный в начале сентября 1941 г. на базе ВМАУ им. Сталина (командир майор В.И. Рассудков) 11-й шап с 22 сентября был включен в состав ВВС ЧФ. Самолеты И-5 полка вместе с машинами других типов действовали на Перекопе в основном ночью, а затем при отступлении советских войск к Севастополю, используя преимущественно сложные метеоусловия. Если на 18 октября 1941 г. в полку имелось 18 исправных и 15 неисправных И-5, то к 7 ноября осталось 11 исправных и 8 неисправных «пятых».
Хотя 4-й германский авиакорпус вел теперь борьбу на широком фронте и вынужден был рассредоточить свои усилия, перебазирование части сил на крымские аэродромы позволило повысить эффективность ударов по нашим отходящим войскам, не давая возможности закрепиться на промежуточных рубежах. Немецкие самолеты регулярно бомбили тыловые объекты, крупнейшие порты в Крыму и на Кавказе, корабли и суда… В конце октября – начале ноября бомбардировщики Люфтваффе потопили транспорты «Делегат» и «Рот-фронт» (в Керченском порту), «Ураллес» (у берегов Евпатории), «Работник» (у мыса Сарыч), повредили крейсер «Ворошилов» (Новороссийский порт). Начались минные постановки в Цемесской бухте, где от подрыва затонули транспорт «Десна» и тральщик «Егурча». Но самый большой урон нанесли немецкие торпедоносцы.