Битва за Ладогу. Арка в скале. Том 3
Шрифт:
Непогода за это время сменилась обычным октябрьским днем. Он выдался холодным, но ясным, с переменной облачностью. Северный ветер гнал по тусклому небу кучевые облака. И они плыли по воле воздушных течений, время от времени закрывая солнце. Но, через некоторое время светило снова выныривало из-за рваной облачной ваты, золотя пожухлые листья на карельских березах, придавая хвое на соснах вид сочности и свежести, и наполняя окружающее пространство неповторимым осенним светом. А по поверхности озера, успокоившейся после ночного шторма, проходили облачные тени, вызывая интересную игру света на озерной зыби.
Пока капитан второго ранга спал, матросы под командованием старшины Петра Иванцова по-прежнему несли караульную службу в заслонах, выставленных на почтительном расстоянии справа и слева от каменных
Александр Фадеев мысленно приказал своим канонерским лодкам из Живого Камня прекратить зарядку и отстыковаться от скалы. И оба корабля попятились назад, с каменным грохотом вытащили носы из скал и, протопав многочисленными гранитными ногами по мелкой воде, зашли поглубже. Там они подогнули ноги под днища, отчего конечности быстро слились с подводной частью корабля, а снаружи по бортам ниже ватерлинии остались торчать только большие каменные плавники, по пять с каждого борта. При этом, из кормы у канонерок постепенно выдвигались мощные каменные хвосты, выполняющие функцию руля. Его лопасти, расположенные вертикально, напоминали строением хвостовую часть крупной акулы, потому что верхнее рулевое перо было значительно длиннее, чем нижнее. Да и вообще, оба этих каменных корабля больше всего походили на хищных морских чудовищ черного цвета, размером крупнее самых больших китов. А рубки и орудийные башни издалека напоминали какие-то наросты на их черных спинах.
Вскоре матросы поднялись на корабли, и очередной боевой поход начался. Канонерские лодки шли на этот раз к Валааму под флагами военно-морского флота СССР, как положено. Оба флага изготовили матросы самостоятельно из белых простыней, найденных в финской прибрежной деревне. Синькой они намалевали снизу длинную полосу, а звезду и серп с молотом нарисовали красной краской, банку с которой тоже нашли среди финского скарба, как и кисточки. И, удивительное дело, среди моряков нашелся даже собственный художник, который умел рисовать агитационные плакаты. Потому флаги даже получились не очень страшненькими, а звезды и эмблемы не такими уж и кривыми. Во всяком случае, вся матросская братия осталась довольна, когда оба импровизированных флага подняли на мачты каждой из канонерок.
Выходить в боевой поход без флага не вписывалось во флотские традиции и считалось плохой приметой. И если пехота, идущая в бой, обращала мало внимания на собственный флаг, то на флоте всегда все было немного по-другому, чем на суше. Моряки в любые времена считали себя отдельной кастой, придерживающейся определенных традиций. А морские символы, вроде корабельного флага, всегда имели на флоте особое значение.
Окрыленные подъемом флагов на канонерских лодках, матросы не покидали палубу, любуясь, как трепещут под ветром куски материи с красной звездой и с серпом и молотом на белом поле. Никто из краснофлотцев не думал в этот момент, что они, возможно, идут на смерть. Ведь на Валааме засел немаленький финский гарнизон. А после того, как десантники лейтенанта Рокотова покинули их в Лахденпохье, людей на каждой канонерке осталось немного. Из двух экипажей можно было составить лишь полноценный стрелковый взвод, вооруженный четырьмя ручными пулеметами и самозарядными винтовками, да еще и ручными гранатами. Так что слишком грозной силой морские пехотинцы Александра Фадеева не выглядели. Пушек у них не имелось. Потому вся надежда огневой поддержки возлагалась на башенные орудия гранитных канонерок.
Буря, разразившаяся вечером на Ладоге, привела к печальным последствиям. Гидросамолет, на котором на Валаам прибыл полковник Эйно Ярвинен, так и не успели вытащить на берег. Внезапно его подхватило порывом налетевшего шквала и перевернуло, сломав крылья и выбросив на камни. Непогода застала финский гарнизон врасплох. С большим трудом сумели спасти перед бурей несколько человек из каравана с десантниками, разгромленного большевистскими
канонерками недалеко от архипелага. Из воды подобрали даже командира конвоя, но контузия повредила бедняге мозг. Лейтенант Матиас Ляхде определенно сошел с ума и постоянно твердил о том, что видел у русских канонерок плавники и хвосты.Впрочем, канонерские лодки нового типа, которые применили большевики, действительно оказались весьма необычными. То были самые настоящие «ладожские линкоры», которые расправились с финскими военными катерами, как с беспомощными скорлупками. Впрочем, после того, как русские моряки смогли с первого же залпа уничтожить оба береговых шестидюймовых орудия системы Кане, удивляться уже не приходилось. Несмотря на бурю, как только самые сильные порывы ветра немного стихли, полковник вместе с капитаном Тойвиайненом все-таки осмотрел при свете электрических фонарей остатки орудийных стволов.
Сила взрывов снарядов, выпущенных главным калибром большевистских канонерок, была такой, что не только станины, но и стволы, сделанные из качественного толстого металла, разнесло на куски. И они совершенно не подлежали восстановлению, превратившись в металлолом. А размеры воронок, оставшихся в местах попаданий, свидетельствовали о том, что главный калибр, примененный на новых русских канонерках, на самом деле линкорный. От мощных взрывов сдетонировал даже подземный погреб с боеприпасами к шестидюймовкам. Свидетели утверждали, что снаряды, выпущенные с канонерок, больше походили на реактивные, во всяком случае, они летели к целям, оставляя за собой в небе длинные светящиеся следы. Да и грохота русских залпов никто не слышал. Лишь в местах попаданий имели место обычные шумовые эффекты, характерные при взрывах такой силы.
Ночь на Валааме полковник провел неспокойно. Ветер и проливной дождь, барабанящий в окна командирского флигеля, не давали Ярвинену заснуть. Но, главной причиной бессонницы было известие о том, что неприятель захватил Сортавалу. Когда Ярвинен вылетал на гидросамолете из залива Рауталахти, ему сообщали, что за город идут бои. А уже на Валааме, попытавшись позвонить в штаб береговой обороны Сортавалы, полковник услышал в трубке на другом конце провода русское «да», и все у него внутри разом похолодело, а сердце екнуло. Ярвинен понял, что городом овладели красные. А чуть позже ему доложили уже официально из штаба береговой обороны Лахденпохьи, что Сортавала оставлена финскими войсками. Получалось, что северный берег Ладоги, вслед за восточным, заняла Красная Армия.
Хотя в упорные слухи о каменных великанах, поднявшихся из-под карельских скал для мести финнам, Ярвинен и не верил, но вполне допускал, что Советскому Союзу было по силам построить новую шагающую технику с каменной броней. Полковник придерживался рациональной немецкой версии происхождения каменных чудовищ. Как командир береговой обороны, он знал, что, например, из железобетона давно делают корабли. Так почему же не могут делать и танки? Что эти каменные механизмы шагающие, а не ползающие на гусеницах, как традиционные тяжелые боевые машины, тоже удивляло полковника не сильно. Это для него означало лишь то, что русские инженеры решили определенный комплекс технических проблем раньше остальных, и не более того. Ничего необычного Ярвинен в этих шагающих агрегатах с броней из камня не усматривал. Он прекрасно помнил те времена, когда и про самые первые обыкновенные танки, примененные в битве на Сомме англичанами в 1916-м году, суеверные обыватели говорили, что это ожившие чудовища.
Глава 20
Когда шли к Валааму из Лахденпохьи, капитан второго ранга Александр Фадеев по-прежнему стоял на ходовом мостике. И матросы смотрели на него с уважением. Его лицо не было отмечено какой-то особенной красотой. Александр был небритым, с двухдневной щетиной на широком подбородке, отросшей после того, как он последний раз побрился, выписываясь из госпиталя. Но, Фадеев казался матросам не столько красивым, сколько мужественным. Потому они и поглядывали в его сторону, что Александр являл для краснофлотцев пример истинного командира корабля, компетентного и храброго. И он уже доказал эти свои качества, когда не ушел с мостика под вражеским огнем, уверенно разгромив финский караван. А вместе с хорошим командиром матросам и умирать было не страшно.