Битва За Масть

– Кинг-Конг мертв, - констатировал Саша.
– Фил, надо оружие закупать.

– Причем автоматическое, - на полном серьезе ответил Фил.

XVI

Ну ладно, солистки из нее не получилось. Но с высшим консерваторским образованием просто сидеть дома было тоже глупее глупого. Муж уходил рано утром и появлялся поздно вечером. Приготовление ужина занимало не более полутора часов. Остальное же время приходилось убивать, а к этому Оля не привыкла, приученная с самого детства к ежедневным занятиям.

"Ни дня без скрипки", - так говорили еще ее родители. Но вот уже несколько месяцев она не притрагивалась к инструменту, вспоминая слова своего профессора: "Музыка - это дело жестокое, кровавое"... Но не только вынужденное безделье мучило ее. Между нею и Сашей как будто пробежала черная кошка. Он не хотел ее слышать, его дела, его "пацаны" все-таки оказывались для него важнее. Что бы он ей ни говорил.

Иногда у Оли просто опускались руки. Однажды в молодежной передаче показали небольшой сюжет про джазовый коллектив "Стиль-модерн", которым руководил ее однокурсник Виталий Майский. Мало того, Виталик в свое время звал ее в этот самый "Стиль-модерн". Правда, главным мотивом этого приглашения, как это ей тогда показалось, были не столько ее музыкальные способности, сколько интерес Виталика к ее женским прелестям. Короче, ухлестывал за нею Виталик со страшной силою. И с нулевым эффектом.

Телефон Виталика она обнаружила, разбирая старые ноты. И, почти не колеблясь, позвонила.

Они встретились у памятника героям Плевны. Виталик совсем не изменился, был все такой же жизнерадостный, самоуверенный и лохматый - да, в общем-то, и времени не так много прошло, хотя событий в Олиной жизни случилось столько, что другому на несколько лет хватило бы. Она была уже не той беззаботной студенткой, что всего полгода назад.

В кафе, за столиком, уже заказав салаты и вино, Виталик достал из пакета пластинку. На обложке диска "Стиль-модерн" среди фотографий музыкантов Оля обнаружила несколько однокурсников и самого Виталика. Он ослепительно улыбался. А вот гриву свою так и не расчесал.

– Ого!
– подобающе восторженно протянула Оля.

– Здесь могла быть и твоя фотка, - подслащивая пилюлю, объяснил Виталик - Я ж тебе, если помнишь, еще на пятом курсе предлагал с нами играть, но ты тогда свою личную жизнь строила.

– Помня об этом, я и решила с тобой связаться, - излишне холодно-официально сказала Оля, но улыбнулась совсем не официально.

– А как же муж, - объелся груш? Не запретит?
– подколол Виталик.

– Ты за себя боишься?
– Она уже откровенно кокетничала, чувствуя, что нравится ему по-прежнему.

– Я даже не знаю, у нас состав уже сложился...
– тем не менее пожал плечами Виталик. Надо же было ему тоже пококетничать.

– Знаешь, - разоткровенничалась Оля, - после распределения я совсем потерялась. Валентин Георгиевич сказал: "Вы, Оленька, талантливы, как молоток, так что идите преподавайте". Но это - ведь неправда. Я могу играть.

– Ну, Оленька, конечно, можешь. Я, допустим, всегда к тебе хорошо относился и считаю талантливой скрипачкой.
– Глаза Виталика говорили еще и о том, что он считает ее очень и очень привлекательной.
– Другое дело, надо работать. Ведь и мне, знаешь с неба ничего не падало.

– Так что, берешь?
– исподлобья посмотрела на однокурсника Оля.

Не отвечая, он протянул ей руку:

– Пойдем потанцуем.

Они медленно закружились под неторопливую мелодию местного оркестра.

– Нам ведь иногда и в кабаках лабать приходится - деньги нужны, кивая на музыкантов, сказал Виталик.

– Подумаешь, мне-то что.
– Оля была готова на что угодно, лишь бы играть, лишь бы не сидеть сутками дома...

* * *

Подъезд наконец-то привели в божеский вид. Давно надо было. А то и вправду - выходишь из лифта, будто попал на поле боя. Саша, переложив букет пушистых хризантем в левую руку, провел ладонью по стене - от выбоин не осталась и следа. Молодцы, хорошо сделали. И перила заменили. Умеют ведь, когда деньги хорошие платишь.

Он отряхнул руку, чуть измазанную побелкой, и открыл дверь квартиры. В коридоре было темно.

– Оля! Оля!
– гулко разнеслось по коридору. Не дождавшись ответа, Саша громко запел любимое из "Наутилуса": - Гуд бай Америка, о! Где я не был никогда...

Тишина его раздражала:

– Оль, ты где?
– крикнул он еще раз.

Как всякий мужчина, который много времени проводит на работе, он страшно не любил возвращаться в пустой дом. Уж как-нибудь жена могла бы все свои дела сделать днем! Включив свет на кухне, Саша окончательно понял, что Оли нет дома. И давно - в раковине громоздилась целая гора еще утренней посуды.

Петь расхотелось. Бросив букет в мойку, Саша набрал номер Олиной бабушки:

– Але, Елизавет Пална, здравствуйте, разбудил? Извините, а Ольга у вас? Нет... Странно...

Услышав звук открывающейся двери, Саша поспешил успокоить заволновавшуюся бабушку:

– Вот она, пришла. Спокойной ночи. Оля была весела. Даже слишком.

– Ваша мать пришла, грампластинок принесла, - игриво начала она от самого порога.
– Здравствуй, милый.
– И Оля потянулась поцеловать мужа.

От нее пахло духами и вином. Саша резко и демонстративно отстранился.

– О-о, какие мы сердитые. Ну и ладно.

Осторожно обойдя мужа, Оля прошла в комнату. Не глядя на него, она достала из конверта подаренную Виталиком пластинку и включила проигрыватель. Из динамика раздались первые звуки. Несколько, надо сказать, необычные.

– А что ты кипятишься-то?
– с некоторым вызовом продолжила Оля.
– Я с однокурсником встретилась...

– С кем?
– усмехнулся Саша, разглядывая конверт от пластинки.

– Посидели в кафе, - посчитав ненужным отвечать на дурацкий вопрос мужа, объясняла Оля.
– Он талантливый. Вот свою новую пластинку подарил.

– Чего-о-о?
– Саша продолжал делать вид, что он тупой. Еще тупее.

У него была такая отвратительная манера, когда что-то было не по его хотению. Оля притворилась, что не обращает внимания на этот деланный тупизм. Чересчур внимательно она слушала музыку.

– И музыку хорошую пишет. Симфо-джаз.

– Какой джаз?

– Симфо, - объяснила Оля, которой все это уже начинало надоедать.

– Он на бензопиле играет?
– Саша все никак не мог остановиться.

– Ну и зануда ты, Белов!

Саша ничего не ответил, внимательно изучая обложку пластинки. Но Оля уже завелась.

– Нет. Ну почему ты такой, а? Ты хочешь оставаться самим собой. Ради бога, кто тебе мешает?.. Но я тоже имею на это право!

Неопределенно хмыкнув, Саша все-таки отложил конверт и изволил обратить внимание на жену:

– А кто тебе мешает?
– с искренним интересом спросил он, делая ударение на слове "тебе".