Битва за поле в стихах

Служители великого лжеца».

Так говорил барсук, переминаясь

С ноги на ногу, опершись об стол.

Свеча горела, медленно кончаясь,

А наш герой в тревожный сон ушёл.

Проснулся он от суеты и шума –

Барсук метался от угла к углу.

Какие были у героя думы,

Когда он понял – худо барсуку?

Вот, наконец, барсук остановился,

И полной грудью тяжело вздохнул:

«Наш мир уже не тот, каким родился,

Он в лету непроглядную канул.

Миры такие часто создаются,

Для этого достаточно заснуть,

Представить, как в долинах реки льются,

Бояться красоту лесов спугнуть.

А где-то в поле создаётся дверца,

Ведущая во вновь созданный мир.

Найти её поможет только сердце,

И ты успешно эту дверь открыл.

Но что же я стою? Не время медлить!

Идут за мною стражи короля!

Ты – тот, один, кому мы можем верить,

Спасение придёт лишь от тебя.

Пророчество из древности гласило,

Что королева мир от зла спасёт…

Хм, странно, как решили сверху силы –

Пришёл король… Постой, кто-то идёт!

Тебе надо скорее выбираться,

И помни – нам не справиться одним!

Придёт, я верю, время целоваться

И радоваться жизни. Поспешим!

И всё-таки, подумай на досуге

О том, что причиняет сердцу боль.

Ты обо мне не мни, как худшем друге –

Нужна нам королева, не король».

Зверёк с последним словом вдруг осёкся,

И выпустил героя из норы.

На поле он, вокруг туман разлёгся.

Ушёл, оставив мысли до поры.

Любимую свою он звал Ильмира -

Она была красива и умна,

А для него она была принцессой мира.

Володя – так она его звала.

И после вышесказанных событий

Прошло немало времени – дней пять.

Решили раз друзья на поле выйти –

С собакою, со Скалли погулять.

Ничто не предвещало неприятность

Июльским, тёплым, безмятежным днём.

Шалаш вдали устроил в мыслях ясность –

Герой и думать уж забыл о нём.

Теперь же, вспыхнув в сердце ярким светом,

Картинки из загадочного сна –

Иль былью это было, иль наветом

Прекрасных снов на отголоски дня.

Но все же, не раздумывая, смело

К пастушьему шагнул он шалашу.

Собака где-то вдалеке белела,

Ильмира была рядом, начеку.

Разворошив солому под ногами,

Увидел он невзрачное кольцо.

Как был он поражён – решайте сами,

Когда вдруг понял – это был не сон.

Кольцо поднялось вверх, а с ним и дверца

Открыла дверь в темнеющий тоннель.

Забилось в учащённом ритме сердце…

«Пошли», – сказал, бросая вниз портфель.

Спустились осторожно, по верёвке.

Там было очень сыро, не тепло.

Пришли они сюда без подготовки:

Фонарь, хлеб с маслом, больше ничего.

Включился свет и побежал по стенам,

Ища какой-то выход, или вход.

Вдруг что-то в этом свете забелело…

Но что это? Они открыли рот.

Расширились глаза, пульс участился,

А лица быстро начали бледнеть.

Глазами исполинскими в них впился

Огромный с шерстью белою медведь.

«Не бойтесь, я вам зла не пожелаю!

Барсук – мой друг, он рассказал про вас.

Где он теперь, к несчастию, не знаю.

Он, слова не сказав, ушёл в тот раз.

Я видела в двери кору от дуба –

Уверена, послание на ней.

Прочтите, что написано. Отсюда

Вам нужно выбираться поскорей».

Сначала Скалли, а потом Володя,

Ильмира следом к двери подошли.

Как-будто ничего не видно, вроде…

Но в свете фонаря письмо нашли.

На той коре коряво, неумело,

И неразборчиво написаны слова:

«Хорошее вы делаете дело,

Давайте вместе мир спасём от зла!

В подземный ход вам нужно, поспешите,

Идите к дому старого крота.

Наружу только ночью выходите –

Там воины повсюду короля».

«А где подземный ход?», – Осёкся голос,

Пустой тоннель фонарик осветил…

От ветра дрогнул длинный, чёрный волос,

А белого медведя след простыл.

Вдруг угрожающе собака зарычала:

«Давайте в дом – я знаю, где проход!

У каждой дырки есть свои сигналы –

Откройте дверь, недоброе идёт!»

Царил за дверью сущий беспорядок –

Весь дом был перевёрнут кверху дном.

Вдали уже слышны удары пяток.

«Он здесь», – сказала Скалли, – «под столом».

А стол то тот нетрудно поднимался,

Под ним зиял чернеющий проход.

За дверью кто-то встал и постучался.

«За мною», – Скалли бросилась вперед.

В холодном, тёмном, призрачном тоннеле,

Под сводами свисавших паутин

Прошли, казалось, месяцы, недели

И был подземный ход непобедим.

Но впереди забрезжило спасенье –

Из досок деревянных тлела дверь.

Погасла, промелькнув лишь на мгновенье –

Без фонаря они продолжат путь теперь.

Холодный ход сменился норкой тёплой –

В камине еще тлели угольки

А на полу – разбросанные стёкла,

Разбитые кувшины и горшки.

В доме навели они порядок,

Накрыли стол, картошку запекли.

И в мыслях даже не было догадок,