Битва за пределами ада

не имея при этом левой руки. Хозяйкой этих побагровевших от крови стен стала сама смерть.

Гобелены, висящие в этом большом и некогда шикарном зале, не были уже столь прекрасны, а

дорогие вазоны больше не притягивали к себе взгляд. Все было разрушено, и осколки валялись

везде. Для этих людей даже слабоосвещенные углы стали смертельными врагами.

– Нам не удастся взять вверх, их значительно больше! – Кричал кудрявый воин, прижавшись к спине

сира Гелинора. От его плаща осталась лишь синяя полоска на шеи, закрепленная медной заколкой в

форме мантикоры.

– Это мы еще посмотрим! – Ответил мужчина со шрамом. Гелинор пнул ногой ринувшегося

на него противника, земля ушла из под ног того. Гельдский ратник, падая, прихватил за собой

своего товарища. Шрамированнный мужчина размахнулся и вонзил меч в тело первого, второго же

он лишил головы лишь с помощью одного удара. Голова подобно мячу покатилась по мрамору,

оставляя кровавые разводы. Сир Гелинор в свою очередь осмотрелся по сторонам, и немного

переведя дух, свистнул, засунув в руки два пальца правой руки. И свистел мужчина до тех самых

пора, пока в дверном проеме не показалась пара крупных мужчин, охраняющая двух женщин одной

из которых была Агата – сестра Каила, а второй Ванесса Хейди – королева Гельдии. Агата держала

королеву за ее шелковые волосы, намотав их на кулак и представив к горлу охотничий нож с

зазубринами. Грудь леди высоко вздымалась, а на лбу выступили бисеринки пота.

– Бросьте оружие, и она останется жива! – Взяла слово Агата. Глаза женщины сверкали злобой, а тело

взял озноб, но говорил она, несмотря на все это ровно и громко.

Бойня прекратилась, все взгляды были прикованы к двум женщинам.

– Вы ведь любите свою госпожу, или нет? – Агата сделала очередной обкрут мягких черных волос

Ванессы на свой кулак. Голова королевы запрокинулась назад, а зубы сцепились в змеином

шипении.

Гельдские воины переглянулись. Каждый из них понял, что возможно сейчас это единственный их

шанс избавится от тирании госпожи Хейди, что это единственный шанс получить свободу. Но

понимая все это, не один из них не осмеливался опровергнуть слова Агаты. Пока не отыскался

молоденький синеглазый смельчак с кровоточащим носом.

– Мы ее призираем и мечтаем увидеть ее голову на железном пике! – Выпалил он слегка дрожащим

голосом.

На лице Ванессы не появилось не нотки удивления, она прекрасно понимала, что не один из ее

поданных не питает к ней особо нежных чувств вернее наоборот, весьма наоборот. Королева

продолжала держаться как истинная леди. Ее лицо, казалось, не выражало никаких эмоций и лишь

большие глаза женщины сузились, обдавая мальчишку леденящим взором.

– Так почему бы вам не выполнить свое желание? Почему бы вам не убить ее?
– Агата провела

лезвием ножа по щеке женщины, острие стало влажным от крови. – Сейчас у вас есть на это все

шансы впрочем, были всегда, просто ваш страх мешал вам выполнить желаемо.

Никто не шевельнулся, даже смельчак.

– Скажите, вот сейчас вы убиваете людей по своей воле? Вы лишаете детей отцов, а матерей сыновей,

по своему желанию?

Воины в доспехах, помедлив, отрицательно закивали головами в один такт как заведенные.

– Тогда почему вы это делаете? Для чего вы рушите свои и чужие жизни? Зачем вы делаете и без того

не радужный мир еще кровавее и мрачнее, начиная войну? – Отозвался Каил, немного выступив

вперед, чтобы его могли видеть все начиная от Агаты и заканчивая наемниками, которые теперь

бестолкова смотрели на все это действие.

– Мы всего лишь игрушки, у которых нет воли, мы выполняем все то, что нам приказывает госпожа и

вы не имеете право судить нас за это! – Снова подал голос парень с перебитым носом. Его кольчуга с

редкими звеньями поблескивала от крови, а с маленького заостренного подбородка капал пот.

– Имею, и не только я, а каждый из них или них! – Каил указал рукой сначала на своих рыцарей,

потом на толпу людей, которые со всего Де*Армаса.

– Но ведь они впрочем, как и вы, тоже воевали и отбирали жизни не хуже нашего! Вы, например,

убили этого парня – смельчак пнул молодого парня с голубыми глазами и кожей усыпанной

гнойными прыщами – у него больная мать, которая не переживет смерти сына. А у этого мужчины

трое детей, один из которых совсем кроха! – Парень указал на темного мужчину, лежавшего на

брюхе в луже собственной крови.

– Ты прав, но есть одно «но»! Я убивал, потому что был вынужден это делать, дабы защитить себя и

свое государство, а не, потому что мне кто-то отдал такой приказ и мой страх не позволил ему

противиться! Мои люди убивали за свои принципы, за своих убитых товарищей, за своих друзей, за

свой дом, в который вы вторглись! Вы напали первые и вы стали виновниками сотни смертей, вы

виновны в смерти даже своих товарищей по оружию – вы! А если тебе навязали войну – ты должен

забыть о милосердии. Тебе милосердия не окажет никто. И проявляя его, ты погубишь своих людей,

так же верно, если бы бросил их безоружными врагу. Это будет ошибка. За которую те, кто идет с

тобой, поплатятся жизнью. Если тебе навязали войну – пусть она станет такой, которую твой

противник не в состоянии представить себе даже в ночных кошмарах. Чуточку меньше - и враг

победит. Поверти я не стану совершать ошибки, я буду бороться, если вы продолжите войну.
– Каил

говорил спокойно, но достаточно громко, чтобы его могли услышать все.

– Браво, какая речь. – Подала голос Ванесса, хлопая в ладоши и дурно смеясь, но ее противный смех

перебил смельчак, запустив в нее небольшим ножом. Лезвие вскрыло королеве гортань.

Каил лишь обернулся на обмякшее тело Хейди, волосы который все еще были намотаны на кулак его