Битва за сектор. Записки фаната

Юля и не раз и не два признавалась, что ее коробит тот факт, что я болею за армейцев, а она - за «Зенит», типа, в Питере весь город болеет за «Зенит», и быть здесь девушкой «коня» не очень почетно. Меня эти рассуждения лишь раззадоривали, но я понимал, что если бы Юля в меня была действительно влюблена, то ей бы было все равно, за кого я болею. Юля была мне небезразлична, но не более. И я даже вздохнул с облегчением, когда узнал, что ее благосклонности добивается зенитовский фанат, прозвище и имя которого я забыл. Я хотел уйти в армию со спокойным сердцем. Ведь редко какая девушка дожидается своего парня из вооруженных сил. В лучшем случае, девица тайком наставляет рога, в худшем - пишет письмо с признанием, мол, прости, полюбила другого. Я видел, что происходило с парнями, которые такие письма получали. Бедняги! Один из них из части убежал, его через три дня поймали, разжаловали из сержанта в рядовые. Но он еще дешево отделался, могли бы и в дисбат отправить, а это - ад на земле.

Когда я служил, Юля стала девушкой молодого «зенитчика» с погонялом Шарапов, но меня эта информация абсолютно не задела.

Девушка по кличке Падшая женщина (та самая, которая спала голая и разрисованная в поезде по дороге из Вильнюса в Минск) тусила с нами недолго. Она исчезла: так же неожиданно, как и появилась. Куда она делась - никто не знал. Один зенитовский левак утверждал, что прежде чем исчезнуть, Падшая женщина заразила его «неизлечимым триппером», и он обещал найти ее и наказать. Но вскоре исчез и левак. Я, правда, будучи правым фанатом, проявлять интерес к судьбе леваков считал ниже своего достоинства.

Придя из армии, я обнаружил, что очень многое изменилось. Среди фанатов появилось много новых людей, молодых ребят, которые мало походили на фанатов типа Верблюда. Новые фанаты следили за модой и за собой, ходили на дискотеки, интересовались современной музыкой. Рядом с ними я порой чувствовал себя лохом, мне нужно было время, чтобы освоиться в новой обстановке. Я заметил, что за время, пока я охранял воздушные рубежи родины, а заодно - армейские склады с боеприпасами, в зенитовском движе появилась целая стая девиц: ухоженных, стройных, чистеньких, симпатичных. Юля считалась авторитетом в этой девичьей компании, все же фанатка с опытом, с выездами. Но внешне Юля сильно проигрывала новой бригаде зенитовских телок.

Девичий зенитовский моб я впервые увидел в декабре 1987 года на дискотеке в ДК имени Якова Свердлова, где, кстати, располагался сборный пункт, куда меня доставили из военкомата, и откуда увезли в часть. Девочки были в зенитовских пусерах и в юбках выше колена. Мне это понравилось, в смысле - юбки выше колена, а не зенитовские пусера. Проходя мимо их компании, я услышал:

– А что это за «конь»?

– Да это же Ара, он недавно из армии вернулся.

Я немного растерялся, обернуться или нет. Я и до армии не отличался особой наглостью в общении с девицами, а первое время после армии вообще робел, попадая в окружение представительниц противоположного пола. И мне было непросто решиться на то, чтобы заговорить с девушками.

– Девчонки, за «Зенит» фанатеете?

– Нет, за «Спартак», ха-ха, - съехидничала девица с вьющимися черными волосами. Я окинул ее взглядом: худенькая, симпатичная мордочка, правда, черты лица миниатюрные, маленький носик, маленький ротик, да и само лицо маленькое, отчего она была похожа на какого-то милого зверька, на ежика, что ли. Сходство с ежиком добавляла прическа, которая в то время называлась, кажется, итальянкой, это когда сзади волосы длинные, а спереди и сверху - подстриженные.

– А чего так не заметно, за кого мы фанатеем?
– спросила вторая телка, с короткой прической, с округлыми бедрами.

Действительно, я задал глупый вопрос, две девицы в одинаковых сине-бело-голубых свитерах - ясное дело, фанатки «Зенита». Я покраснел, но этого никто не заметил - в зале был полумрак. Из затруднительного положения меня вывела та, что с округлыми бедрами.

– А ты, что ли, Ара? Главный фанат СКА?

– Типа того.

Так я познакомился с Чебурашкой (та, что с черными вьющимися волосами) и Птицей (та, что с округлыми бедрами).

С Чебурашкой я подружился, а Птица стала для меня отнюдь не смутным объектом желания. Но вот беда - Птице я не нравился. Она принимала мои ухаживания, но не отвечала на них. Я приглашал ее на разные концерты. Помню, мы вместе ходили на «Пикник», но дальше культурной программы дело не шло. Я терял терпение, да и не хотел унижаться. Весной, правда, Птица зачем-то поехала на московский выезд СКА, да не просто на выезд, а на матч со «Спартаком», а что такое матч со «Спартаком» для армейца знают люди, даже очень далекие от околофутбола и околохоккея. На матче Птица повела себя так, будто изначально решила меня разозлить: начала заигрывать с «мясным» Профессором, а Профессор кидал в мой адрес и адрес СКА обидные реплики. В итоге мы сцепились с «мясником», и я оказался в милиции на десятой или пятнадцатой минуте игры. Что называется - удачно съездил…

Затем Птица стала девушкой одного авторитетного фаната «Зенита», здорового такого чувака, похожего на былинного доброго молодца (не буду называть его прозвища, человек он известный). Ребята поженились, но через какое-то время, кажется, развелись. Но суть не в этом.

Суть вот в чем. В мужском мобе авторитет лидера - это реальный авторитет. Никто из бойцов моба не будет за спиной вожака говорить про него гадости или высмеивать его, в общем, ставить его авторитет под сомнение. В мужском мобе лидер, чтобы потерять авторитет, должен публично обосраться. Я заметил, что в девичьей компании все иначе. Когда девочки собираются вместе, они друг друга чуть ли не вылизывают, но стоит им разойтись, распрощаться, как начинаются говнотерки. Птица, Чебурашка и другие юные создания, которые не весть с чего решили стать фанатками, всегда показывали Юле, что считают за счастье быть ее подругами, что они признают ее авторитет как самой заслуженной фанатки «Зенита». Но за спиной Юли постоянно ее обсерали.

– То же мне, нашлась крутая! Выездов-то пробила всего ничего, да еще и трахается с Шараповым - лохом и алкоголиком, - язвила Птица. Нечто подобное выдавала и Чебурашка. За глаза от Птицы доставалось и Чебурашке: мол, лохушка лезет не в свое дело (в движение футбольных фанатов), а Чебурашка не упускала случая высмеять претенциозность Птицы:

– Она такая красивая, просто королева, парни, наверное, как увидят ее, потом три дня дрочат. Ха-ха-ха!

И что это за моб? Тогда меня сильно удивляла привычка девиц за глаза обливать друг друга помоями. К тому времени я еще не знал, что такое женский коллектив. Так вышло, что до двадцати лет я находился в коллективах, где женщин почти не было: морское училище, пароходство, армия. Сейчас-то - после учебы в педагогическом университете и работы в прессе - я понимаю, что женщина никогда не будет делать положительный пиар другой женщине. Так распорядилась биология.

Мужчины выясняют отношения открыто, перед публикой. Проще говоря, мужчины привыкли на людях хуями меряться, выясняя, кто из них самый крутой, а на самом деле - завоевывая признание самок. Отчасти поэтому мужчинам так нравится футбол, хоккей, вообще -спорт; спорт - это мужская жизнь, поданная в игровой форме. А женщины, чтобы добиться признания самца, оговаривают конкуренток, ибо, будучи слабым полом, не умеют выяснять отношения в честном бою. Вот написал это и представил, какое впечатление этот пассаж произведет на леваков с феминистскими заморочками, эти дрочилы вновь закричат: «Жвания - фашист!» Если фашизм - это отказ от либерального самообмана, если это - признание памяти рода, то да, я фашист. «Вне истории - человек ничто», - говорил один итальянец. Но все же фашизм - это нечто другое. Поэтому я - не фашист.

Но вернемся к Чебурашке. Она была хорошей девочкой, мы дружили. Вместе ходили на рок-концерты, в кино и даже в музеи. Однажды Чебурашка призналась мне, что в свои девятнадцать лет она все еще девственница и очень стесняется этого.

– Вдруг парень, которого я полюблю, решит, что связался с неудачницей!

– Да ты что! Эта информация станет для него настоящим подарком!
– я не лукавил, а сказал Чебурашке то, что думал на самом деле, и она благодарно посмотрела на меня. Чебурашка часто приезжала ко мне в гости, когда я был дома один, но мы никогда не целовались, не занимались петтингом и прочим. Просто общались. Не знаю, как Чебурашка, но я получал удовольствие от этого общения. Правда, в футболе и в хоккее Чебурашка почти ничего не понимала, и я так и не понял, зачем она пришла на сектор.