Битва за Степь. От неудач к победам
Шрифт:
Оренбургский купец средней руки имел караван до полусотни верблюдов, более мелкие объединялись в артели. Хороший верблюд брал на спину тюк в 16 пудов. Поэтому средний караван вез до восьмисот пудов товара. Лучшими верблюдами в степи всегда считались верблюды Каршинской степи, что раскинулась у подножия Зеравшанского хребта. Каршинские верблюды были самые выносливые. Если обычный верблюд проходил в день не более двенадцати верст, то каршинец может одолеть более полутора десятков. И хотя на первый взгляд разница не слишком велика, за месяцы пути преимущество каршинских верблюдов весьма заметно. Заполучить несколько десятков каршинцев
Путь любого каравана пролегал от одного караван-сарая до другого, как у торговых судов от порта до порта. Только в караван-сарае караванщики чувствовали себя в безопасности. Там можно было отдохнуть, узнать новости, развьючить и напоить верблюдов. Торговля товарами производится зачастую не на базарах, а прямо в караван-сараях. В больших караван-сараях выбор товаров был всегда настолько велик, что каждый мог найти себе желаемое по имеющимся средствам. Сабли и кольчуги, наконечники стрел из кости, стали и железа… Тут же древки для стрел из карагача, ясеня или бамбука, дамасские сабли, щиты, ювелирные изделия, алмазы и рубины, изумруды и гранаты, бирюза и оникс… Всегда большим спросом пользовались металлы – золотые и серебряные слитки, медные, свинцовые и стальные листы. Неизменно в большом выборе имелись бумага и дрова, войлок и строительный лес, зерно и фрукты, овощи и сладости и конечно же хлеб. Рядом с большими караван-сараями располагались небольшие базары, где торговали кормом для верблюдов и лошадей. Там же можно было нанять новых погонщиков, поменять деньги у местных менял.
Сосредоточение больших богатств в одном месте всегда привлекало лихих людей. Поэтому караван-сараи имели крепкие стены и вооруженную охрану, а порой даже медные пушки. Но нападали разбойники не часто. Дело в том, что каждый караван-сарай имел свою «крышу» со стороны местных властей, а порой и от самих разбойников. Поэтому грабить купцов предпочитали подальше от караван-сараев в местах безлюдных и диких. Да и нападали на караваны в основном отмороженные казахские и туркменские разбойники – басмачи и карокчи. Более серьезные люди предпочитали договариваться.
Что и говорить, Оренбург того времени был городом, совершенно непохожим на остальные губернские города России, а начинавшаяся прямо за его околицей Великая степь манила многих искателей приключений. Здесь на самом краю империи можно было легко сложить голову и столь же легко разбогатеть или сделать блестящую карьеру. Если в Америке того времени существовал живший по своим законам Дикий Запад, то у нас был свой, не менее дерзновенный Дикий Восток… Именно здесь на «Диком Востоке» России тогда жили и вершили историю самые отчаянные герои Большой Игры…
В 1833 году в Оренбург прибыл назначенный генерал-губернатором и командующим отдельным Оренбургским корпусом 39-летний генерал-майор Василий Алексеевич Перовский. Такого молодого губернатора Оренбург еще не видывал. Современники пишут, что Перовский был очень красив собой, рост имел выше среднего, «взгляд имел строгий и суровый», имел изящные великосветские манеры и обладал необыкновенною физической силой, так что свободно разгибал подковы. При этом новый губернатор был чрезвычайно обаятельным и приятным в общении человеком. Подражая императору Николаю, Перовский любил отобедать гречневой кашей в горшочке с солеными огурцами. То же блюдо всегда предлагал и гостям. Чиновники меж собой так и говорили:
– Кто у нас сегодня на соленые огурцы к губернатору!
В
то же время Перовский был прекрасно образован, дружил с Жуковским, приятельствовал с Пушкиным, Карамзиным. Известно, что впоследствии Пушкин, во время проезда своего в Оренбург, остановился именно у Перовского. Ко всему прочему, Перовский являлся представителем высшей аристократии, т. к. являлся незаконным сыном графа Алексея Кирилловича Разумовского, племянника морганатического мужа императрицы Елизаветы Петровны. При этом Перовский имел в Петербурге множество врагов (главным образом из-за своей безукоризненной честности), которые ставили ему палки в колеса всякий раз, как только представлялся случай. Своих врагов Перовский не боялся и презирал, но от их интриг страдал и мучился.До своего приезда в Оренбург генерал Перовский прошел хорошую боевую школу. В восемнадцать лет участвовал в Бородинском бою, где ему оторвало пулей палец на руке (поэтому он носил потом вместо пальца золотой наперсток), при выступлении французов из Москвы попал в плен. В феврале 1814 года ему удалось бежать и присоединиться к русской армии. После этого участвовал во многих боях. Вернувшись в Россию, был зачислен в Генеральный штаб, сопровождал великого князя Николая Павловича в его путешествии по России. В турецкую войну 1828 года отличился под Анапой, где был тяжело ранен.
Единственно, что омрачало начало нового правления в Оренбурге – небольшой чин Перовского. Дело в том, что начальником расположенной тогда в Оренбурге 26-й пехотной дивизии являлся генерал-лейтенант Жемчужников, а начальником бригады – генерал-майор Стерлих. Генералы были весьма заслуженными военачальниками, причем оба намного старше Перовского в чинах. Поэтому оба ждали, что Перовский как вновь приезжий первым нанесет им визит. Но Перовский этого не сделал. Тогда генерал Жемчужников написал военному министру, испрашивая указаний, как ему поступить в данном случае… В ответ за нарушение субординации ему предложили подать в отставку, что тот и сделал. Так же поступил и Стерлих.
А чтобы исключить впредь подобные недоразумения, вскоре из Петербурга Перовскому прислали указ с приложенными генерал-лейтенантскими эполетами.
Теперь Перовский мог править вверенным ему огромным краем, не оглядываясь ни на кого, и генерал-лейтенант засучил рукава…
Следует отметить, что, имея обширные полномочия и права командира отдельного корпуса, Перовский крайне неохотно предавал суду служащих, как военных, так и гражданских чиновников, и принципиально отказывался утверждать смертные приговоры.
Перво-наперво губернатор стал собирать вокруг себя людей толковых и надежных, невзирая на их чины. Так, чиновником для особых поручений Перовский взял врача Владимира Даля (будущего великого словесника). Бывший ссыльный поляк Томаш (Фома) Зан, сотрудники пограничной комиссии братья Николай и Яков Ханыковы были привлечены к изучению Оренбургского края и казахского приграничья. Фактически Перовский создал собственное разведывательное бюро. Впоследствии все трое, кто больше, кто меньше, стали участниками Большой Игры.
В канцелярии Перовского трудился в качестве переводчика IX класса от Азиатского департамента Министерства иностранных дел выпускник Царскосельского лицея Николай Ханыков. Пока он большую часть времени усиленно учил восточные языки и составлял служебные бумаги. Однако уже тогда сослуживцы его называли не иначе, как гениальным юношей. Пройдут годы, и Ханыков станет одним из самых блестящих игроков Большой Игры. В свое время мы о нем еще не раз будем говорить. Пока же просто запомним его имя.