Битва за воздух

Сергеев сунул пистолет за пояс, открыл дверь, вылез. Обозрел всех шестерых, осмотрел свой бампер, угрожающе вопросил:

– Кому ноги, на хрен, пообломать? Хера тут встали, ушлепки?

– Че сказал?!

Посыпались взаимные упреки-оскорбления, обстановка начала накаляться, из «Фиатов» вылезли водители, такие же хмурые и бритоголовые, из зеленого джипа показались Свешников с Лавровым, стало еще жарче. Еще минута – и не миновать мордобоя. Он бы и был, нормальный такой мордобой, стенка на стенку, но в этот момент потух фонарь освещения…

Кто-то коротко вскрикнул, кто-то вообще заорал и тут же стих. Топот ног, звук ударов о машину, хрипы и бульканье, неслышные хлопки пистолета с глушителем. Через несколько секунд все стихло. Раздались сердитые маты, открылись дверцы «Фиатов», послышались звуки закидываемых тел. Мат сделался еще громче.

Двери кафе хлопнули, появились еще двое человек. Замерли в растерянности, всматриваясь в темноту. Потом один что-то крикнул, бросил пакет, и оба выхватили пистолеты. Открыли огонь в сторону машин, сами постепенно пятились к углу. В ответ раздалось несколько хлопков, и один из стрелявших рухнул на асфальт. Второй бросился убегать в темноту.

Из глубины заведения раздался истошный женский визг, мелькнула фигурка в униформе…

Десантники вылезли из укрытий, забросили уцелевшего бритоголового в машину и запрыгнули сами. Сергеев быстро развернулся и рванул со стоянки. Отлавливать убежавшего времени не было, попробуй найди его в ночном лесу, самим бы ноги унести, пока не приехала полиция или пограничная служба.

Захваченный бандюган яростно ругался матом, уже придя в сознание, и пытался освободиться. Свешникову это надоело, он сжал кулак и стукнул его по затылку.

* * *

Пока Томаш ставил в известность Вацлава и братков второй машины, Ариец запахнул пиджак поплотнее, вечерний сумрак ощутимо освежал. Не спеша поднялся по ступеням крыльца, толкнул дверь, приятно звякнувшую колокольчиками, и подошел к прилавку.

Продавщица, довольно милая молодая девушка, приветливо улыбнулась посетителю. Молчала, давая ему возможность самому осмотреть выставленный товар на витрине. И только когда он, бегло пробежав взглядом, опустил глаза на нее, вежливо поинтересовалась:

– Пан что-нибудь выбрал?

Ариец прямо душой оттаял от такой трогательной улыбки. Сам заулыбался:

– Не могла бы пани продать мне пять блоков сигарет и десять пачек соли?

Она энергично кивнула. Глаза искрились, чуточку расширенные.

– Все, что пан пожелает. Вам какие сигареты?

Дорогие брать смысла не имело, все равно потрошить и на траву сыпать. Так что Ариец выбрал что попроще и сказал:

– Мне пять блоков вон тех сигарет и две пачки «Парламента», ну а соль – на ваш выбор, прелестная пани, только не особенно крупную.

Та заулыбалась еще сильнее. Принесла все необходимое. Хотела было что-то сказать, как в этот момент нарисовался Томаш. Сразу же посмурнела, видать бритоголовых не уважала, а кто их уважает, в голосе стало поменьше приветливости.

– Вот. Рассчитываться будете картой или наличными?

Ариец вытащил две сотенные купюры из пачки зелени, с запасом вытащил, отдал. Цены редко в последнее время спрашивал, поэтому решил не мелочиться.

Пока продавщица отсчитывала сдачу, спросил у подошедшего Томаша:

– Все объяснил?

– Да, босс.

– А поняли хоть?

– Надеюсь, босс.

Продавщица и вовсе посмурнела. Похоже, только-только на сближение идти собралась с таким приятным паном, как узнала, что этот красавец, оказывается, – босс для толпы уголовников, что толпятся сейчас на стоянке. Не иначе – мафиози крутой, откуда же еще тогда куча долларов? Таких денег у законопослушных граждан не бывает отродясь. Так что лучше с таким не связываться.

Отсчитала сдачу. Перешла на дежурные выражения:

– Вот. Спасибо за покупку. Приходите к нам еще.

Ариец забрал деньги, хотел было уже в карман ссыпать, как задержался взглядом на красивой бутылочке коньяка. А почему бы и не выпить за удачный переход границы? Тем более под коньячок хорошо можно вздремнуть в машине, а не маяться под грузом невеселых размышлений.

Глянул на Томаша:

– По коньячку?

Тот подобрался. Повеселел. Босс оказывает доверие, коньяком даже угощает.

– Не откажусь, босс.

Ариец указал на выбранное:

– Во-он ту бутылочку пани не продаст?

– Отчего же, продам.

Продавщица равнодушно сходила за бутылкой, назвала цену, отсчитала сдачу, уткнулась в журнал.

Утекло еще немного долларов. Ариец сунул сдачу в карман. Повернулся, забирая пакет с покупками, заметил, что Томаш подозрительно глядит на улицу.

– Что там, Томаш?

– Да джип какой-то подъехал, босс. Музыка орет, водила, по ходу, пьяный, наших чем-то задел.

Ариец вытянул шею, разглядывая.

– Не подерутся, Томаш?

– Не знаю, босс, – тот пожал плечами. – Парни после пива шальные, вполне могут свалку устроить. Вон, еще двое из джипа выбрались, сейчас начнется месиво, сто пудов.

– Ну-ка, пойдем, – Ариец тронулся к двери. – Бараны пьяные, драк нам только не хватало.

Не успели открыть дверь, как на стоянке потух свет и стало очень темно, все три машины пропали во мраке.

Ариец фыркнул недовольно:

– Гадство.

Потом вдруг прислушался, уже выйдя из кафе, к стонам и хрипам, раздающимся возле машин. Что-то булькало, кто-то матерился, послышался звук удара об машину, открылись дверцы. Хлопки. Топот. Стоны.

Ариец вдруг с отчетливой ясностью понял, что Смерть подошла вплотную. Зеленый джип привез русских, тех самых, что устроили на него охоту в Польше. Теперь вот добрались и сюда, вычислили непонятно как.

– Шмаляй на хрен! – Ариец бросил пакет, выхватил ствол. – Это русские!