Битва

Четвёртый, вошедший с ними, был молод, но на бандита уже вполне смахивал. Узкое лицо, светлые короткие волосы, как у военных. С Лесного хребта человек. На нём был обычный для наших краев длинный брезентовый пыльник, берцы из рыжей кожи, серые брюки со множеством карманов и свитер. Если исключить, что пыльник я в гостинице скинул, а сейчас в кожаной куртке, то в остальном мы с ним как близнецы. В жёлтой кобуре, висящей наискосок на животе, покоился сипайский «чекан».

Все четверо неспешно прошли в зал, выбрали столик у стены, после чего за ним расселись. Тот, который с бородкой, махнул рукой задастой подавальщице. Я глянул на неё — восторг на лице не отразился. Похоже, не самые любимые посетители.

— Это кто? — спросил я.

— Братья Рахсен. С бородой — старший, зовут Пер. С усами — средний, Батор, а самый младший — Волло.

— Из Западных гильдий? — спросил я, присмотревшись к лицам.

— Оттуда, — подтвердил Угорь мою догадку. — Лет семь уже, как в Гуляйполе крутятся. Берут заказы на добычу черепов и выбивание долгов. Ухорезы те ещё; по слухам, любили неплательщиков их же кишками душить. А года два назад стали они с Созерцающими работать. Исключительно. Башки обрили, напялили всё чёрное, в храме Кали их видели. Заказы со стороны не берут, что делают — никто толком не знает. Но поднялись. Завели даже торговлю. Две баржи купили и уже грузовиков пять для них катается, с их товаром. А до этого только на пьянки с гулянками зарабатывали.

— Интересно… — протянул я. — Интересно. А сюда часто ходят?

Он щёлкнул языком, что у аборигенов означает отрицание, затем сказал:

— Нет. Теперь нет. Раньше, до того, как в чёрную масть перекинулись, часто бывали, а теперь пару раз в год, не чаще.

— Интересно… — повторил я. — A с ними кто?

— Не знаю. Видел вроде его здесь раньше раз или два, но внимания на него не обращал. Он с какой-то ватагой был вроде, не с Рахсенами. С ними его впервые вижу.

— Понятно. А одеты одинаково — это что, форма? Или выпендрёж?

— Вроде формы у них, кто с Созерцающими дела ведёт, но в этих… — Он пощёлкал гибкими пальцами, подбирая слово: — Во! Кто в тугах состоит, тот так и одевается. Это у них вроде армия своя такая.

Что-то знакомое было в лице молодого бандита в пыльнике. Но что именно — я никак не мог понять. Словно воспоминание какое-то с ним связано. А вообще, всё это очень интересно. Чем именно? Лично мне интересно, зачем это трое наёмных убийц и поклонников Кали в компании ещё кого-то заявились в кабак именно в тот день, когда в него пришли мы? Учитывая, что они сюда почти не ходят. Подозрительно. Боги видят — подозрительно. Я вообще в совпадения верю редко и с большим трудом. Точнее, даже вовсе не верю. Поэтому я просунул руку под куртку и активировал амулет связи, послав два длинных тона женщинам: «Как вы?» К счастью, ответ пришёл быстро. Амулет завибрировал, сообщив, что у них всё в порядке. Ладно, это радует. Если что и начинается, то начинается с нас.

— Ладно, увидимся ещё. Пятёрку свою хоть с трудом, но отработал, — сказал я Угрю. — Услышишь что ещё про тех людей, о ком я спрашивал, — подходи, подкину ещё деньжат. Усёк?

— Усёк, — кивнул тот.

— Ну и молодец, раз усёк.

Забрав со стола свою кружку, я встал и огляделся. Братья Рахсен явно отвели глаза в сторону — смотрели они на меня тяжело: взгляд чувствовать я пока не разучился. А четвёртый настолько старательно смотрел в другую сторону, что это внушало ещё большие подозрения. Тем более что его взгляд я ещё до этого почувствовал — злобный такой, вроде как зарезать меня хочет. А вообще, выглядело всё так, как будто молодой в пыльнике привёл троих убийц специально, чтобы меня показать. Откуда он может меня знать? И почему столько злости? Я его в упор узнать не могу. Не встречались мы в этой жизни, пожалуй.

Тогда я неторопливо побрёл к своему столу, даже не глядя в их сторону. Здесь они не нападут. Заведение явно репутацией дорожит, плакат про то, что лучше здесь не стрелять, следует принимать всерьёз, как мне кажется. И они это знают. А вот после того, как мы отсюда выйдем, могут возникнуть неприятности. Думаю, что наверняка возникнут. Но мы покуда не спешим. Нам и здесь хорошо, тем более что у Орри контакт с рыжим гномом налаживается. Беседа вовсю идёт, оба ещё по кружечке попросить успели.

Я подсел к ним. Орри повернулся ко мне, сделал жест в сторону оружейника, сказал:

— Знакомься. Это Дарин Горящая Борода.

Гном с огненно-рыжей бородой степенно кивнул, протянул мне через стол могучую руку с мозолистой, твёрдой, как доска, ладонью.

— Дарином кличусь, — просипел он. — Кузнец и оружейник. Тут магазин держу.

Гномы почти всегда по профессии и месту работы представляются. Это у них как продолжение имени. Поэтому и отвечая следует таких же правил придерживаться, чтобы не унижать собеседника тем, что скрываешь от него своё занятие.

— Александр, — пожал я протянутую ладонь. — Волковым прозываюсь. Охотник на нечисть.

— Сказал уже Орри, благодарствую. Пива тебе хочу предложить. Какое будешь?

— Спасибо, с радостью приму. Пью светлое.

Гном махнул рукой своей подружке, которая побежала к стойке за очередной кружкой, а я спросил нового знакомого Орри, блеснув гномьей вежливостью:

— За рыжесть так прозвали?

— Нет! — захохотал тот. — За то, что в кузне бороду спалил, когда в учениках ходил. Позорище! До сих пор не избавлюсь.

— Ни за что бы не подумал…

— А никто и не думает.

В общем, дальше просто беседа пошла, сугубо гномья. О качестве металлов, о том, какой род инструмент лучше делает, почем теперь железная руда и кокс. В общем, всё как у них заведено. Попутно Орри подкидывал Дарину вопросы о местных реалиях, но тот всё больше повторял то, что мы услышали от его подруги-подавальщицы и что я узнал от Угря. Но это тоже ценно, называется «подтверждение из независимых источников». Показывает, что я, скорее всего, пятёрку на Угря не зря истратил.

Гномы заливали в себя кружку за кружкой, я же после выставленной мне оружейником притормозил — крепости к алкоголю у меня не так много, как у этих подземных жителей, а факт, что нас явно поджидают люди с плохой репутацией, помогал проявлять сдержанность, хоть пиво исключительное было. Сволочи, лишают человека удовольствия.

Так, за неторопливой и уже вполне дружелюбной беседой, они провели примерно час. Я время от времени искоса поглядывал на неприятных соседей, но те сидели спокойно, негромко о чём-то беседовали и даже не смотрели в мою сторону. По крайней мере, не смотрели так пристально, чтобы я это почувствовал.

Уходить из кабака я не торопился, хотя никаких дел здесь уже не осталось. Неприятная компания из троих братьев-убийц и молодого бандита ушла. Заплатили по счёту, встали, ненатурально потягиваясь и стараясь выглядеть беззаботно, мазнули по мне взглядами несколько раз, да и пошли на выход.

Не думаю, что далеко ушли, скорее всего для того, чтобы подождать снаружи, так что пусть подольше посидят, понервничают. А ещё я немного рассчитывал на то, что в кабак зайдёт бывший пират Велер Алан. Что именно я намерен с ним делать — я и сам не знал. Решил, что как морду его увижу, так сразу и определюсь с дальнейшей культурной программой. Если он и вправду давно работает на «Камеру знаний», до того, как начались все странности, то он даже может оказаться нашим невольным союзником. Или нет?