Битвы алмазных баронов
Шрифт:
— получение GW данных о закупках «Де Бирс» «кровавых алмазов» у африканских НВФ;
— экспансию «Де Бирс» в Канаде, включая установление контроля над месторождением Снэп-Лейк;
— декларацию «Де Бирс» о прекращении монопольной регуляции алмазного рынка;
— энергичный старт «Кимберлийского процесса, то можно вполне сочувственно отнестись к эмоциональному утверждению крупного эксперта алмазного рынка Мартина Рапапорта: «GW с их шокирующе провокационной кампанией «Blood Diamond» буквально гонит клиентов к алмазам «Де Бирс» и Канады — прочь от старателей. Эта кампания GW убьет немаркированные алмазы, так что крупные горные компании смогут продвигать свои бренды и освободиться от мелких».
В период 2000–2006 годов благодаря инициативам прежде всего GW были действительно в той или иной степени блокированы потоки алмазов из Анголы, Либерии, Сьерра-Леоне, Кот-д\'Ивуара. Не подлежит сомнению, что эти алмазы связаны с конфликтами, коррупцией, эксплуатацией детского труда. Но по странному стечению обстоятельств, средняя стоимость одного карата алмазов, добываемых в этих странах, находится в том же диапазоне ($120 — $145),
Отчаянная борьба «Кимберлийского процесса» с «кровавыми алмазами» стала основой многочисленных телевизионных сюжетов и многомиллионных голливудских кинопроектов. Что, разумеется, не могло не отразиться на росте спроса на бриллианты. История алмаза насчитывает немало кровавых страниц. Так называемые «исторические алмазы», например «Шах» или «Регент», буквально выкупаны в человеческой крови. С алмазами прочно связаны захватывающие авантюрные истории, интриги, борьба, предательство, убийства, войны, стремительные и неправедные обогащения и катастрофические разорения. Эти камни — лучшие друзья не только девушек и королей, но и кинематографических, литературных и реальных шпионов, диверсантов, гангстеров и террористов. Аура интриги — неотъемлемое свойство этого кристалла, она творение самой Истории, она реальная и возможно главная составляющая понятия «алмаз», эта аура создана десятками поколений, на нее поработал талант многих выдающихся мастеров пера и камеры. Если на одном аукционе выставить два практически совпадающих по оценочным характеристикам бриллианта, но к одному приложить красивую сказку в виде сертификата о древнем происхождении, романтических приключениях и трагических насильственных смертях десятка бывших владельцев, а к другому — справку, что он изготовлен в прошлом году на заводе «Кристалл» (г. Гомель) из алмаза, добытого на месторождении имени ХХIII Съезда КПСС, — какова будет разница в цене?
Голливудский блокбастер «Кровавый алмаз» с Леонардо ди Каприо очень своевременно появился на экранах.
В наш век политкорректности приведенные аргументы не могут служить материалом для лобовых рекламных кампаний, да это и не требуется — надежная основа заложена предыдущими столетиями. «Кровь» и «алмаз» понятия неразделимые на глубоком уровне подсознания потенциального покупателя бриллиантов, это сочетание — почти инстинкт. Энергия эстетики крови, эстетики трагедии и интриги была, есть и будет всегда неизмеримо сильнее пресного наслаждения условной красотой, вяло ассоциированной с банальными ухаживаниями. Массовый покупатель бриллиантов, тот кто делает рынок — современный американец, японец, европеец, китаец чья жизнь в постиндустриальном обществе жестко регламентирована и скучна настолько, что требует повседневного мощного допинга в виде компьютерных игр, голливудских сказок и телевизионных суррогатов, этот покупатель на самом деле глубинами своего подсознания ощущает в бриллианте вовсе не какое-нибудь дурацкое «северное сияние», обещанное примитивной рекламой. Нет, там, внутри этого брутального кристалла идет англо-бурская война, там «Копи царя Соломона», Джеймс Бонд и родезийские наемники, там короли, фаворитки и мушкетеры, обольстительные красавицы, элегантные разведчики и лихие контрабандисты, там звездные Николас Кейдж и Леонардо ди Каприо. Там кровь. А без нее — это просто кусок кристаллического углерода. Не о чем говорить. Совпадение по времени отказа «Де Бирс» от монопольной организации алмазного рынка и рождение «Кимберлийского процесса» не случайность. Это лишь очередное свидетельство гибкой адаптации идей, заложенных С. Родсом, к новым, быстро меняющимся реалиям современного мира. «Кимберлийский процесс» — эта оборотная сторона «международного терроризма» — есть не что иное, как новейший механизм регулирования рынка в интересах старого владельца, так сказать «ноу-хау эпохи глобализации». И вновь алмазный рынок выступил в качестве экспериментальной лаборатории — в 2010 году, через десять лет после старта «Кимберлийского процесса», в США был принят «Закон о конфликтных минералах» (Conflict Minerals Law), распространяющийся на публичные компании (как американские, так и зарубежные, торгующиеся на американских биржах), добывающие и/или использующие в своем производстве золото, вольфрам, олово и тантал из месторождений, находящихся в 10 странах Западной и Центральной Африки: ДРК, Анголе, Бурунди, Центрально-Африканской Республике, Республике Конго, Руанде, Судане, Танзании, Уганде, Замбии. Этот закон построен на тех же принципах, что и «Кимберлийский процесс», причем база минералов, включенных в него, как и перечень стран, на которые распространяется его действие, могут быть расширены в любой момент. Права человека — вот высшая ценность, и она должна быть защищена! А потому Африку ждут нелегкие времена.
Глава 10. Прогностическая ценность модели
«Под «клубами» и «элитами» я подразумеваю укоренившиеся и самовоспроизводящиеся братства, правившие англосаксонскими государствами: они были (и
есть) образованы конгломератами династий, происходящих из банкирских домов, дипломатического корпуса, офицерской касты и правящей аристократии. Этот конгломерат и по сей день прочно вплетен в ткань современных «демократий».Гвидо Джакомо Препарата.
Как Британия и США создавали Третий рейх М., 2007 г.
История алмазного рынка является убедительной иллюстрацией положения о том, что теории, аналогичные созданной Альфредом Маршаллом и его многочисленными последователями, не более чем умозрительные конструкции, мало пригодные как для объяснения, так и для прогнозирования глобальных экономических событий и соответствующих им политических процессов. Но если «объективные» законы, подобные «закону спроса и предложения», — это фикция, то следует признать, что мощные экономические кризисы и соответствующие им политические коллизии являются не последствиями «объективного» хода событий, а инструментами, используемыми определенными элитарными кругами для решения основной задачи — захвата и удержания контроля над планетарной минерально-сырьевой базой. Имеет ли такой ракурс рассмотрения проблемы прогностическую ценность? В начале 2010 года мне довелось участвовать в дискуссии экспертов, посвященной прогнозу — насколько долго Китай сможет оставаться ведущим драйвером, как мировой экономики, так и собственно алмазно-бриллиантового рынка. Мои рассуждения (опубликованные в апреле 2010 года в виде статьи на отраслевом портале Rough&Polished) сводились к следующему.
В 1966 году корпорация De Beers начала широкомасштабную рекламную кампанию, направленную на продвижение изделий с бриллиантами в Японии. Японский рынок раскручивался буквально «с нуля» — еще в начале 60-х годов потребление японцами бриллиантов было менее одного процента от мирового уровня. В 70-е годы Япония уже уверенно входила в «тройку призеров». В 1988 году Япония впервые выбилась в лидеры: объем розничных продаж изделий с бриллиантами здесь составил $14,4 млрд, а в США — $14,1 млрд. Создание за относительно короткий срок бриллиантового рынка, эквивалентного по мощности американскому, да еще в стране, не имевшей изначально традиции потребления бриллиантов и отличавшейся весьма своеобразной ювелирной культурой, до сих пор является эталоном маркетинга.
Возможно ли повторение этого фантастического успеха в современных условиях в стране, на которую обращены сегодня надежды диамантеров — в Китае? Может ли растущее потребление изделий с бриллиантами в КНР компенсировать падение спроса в США, вызванное текущим кризисом? И как скоро это произойдет, если произойдет вообще?
Успешный маркетинг бриллиантов в Японии базировался на фундаментальном основании в виде т. н. «японского экономического чуда» 50-х — 80-х годов XX века, имеющего весьма схожие механизмы и цели с «китайским экономическим чудом», стартовавшим в 1979 году. Возможно, параллели между этими двумя «чудесами» будут не лишними для поиска ответов на поставленные вопросы.
По окончании Второй мировой войны Япония представляла собой экономический труп: инфраструктура и промышленность разрушены организационно и в значительной степени — физически, источники сырья и рынки сбыта отрезаны, финансовая система практически перестала существовать. Казалось, что для восстановления хотя бы довоенного уровня экономики не хватит и столетия. Но как только политическая система страны приобрела приемлемые, с точки зрения победителя, черты и стабилизировалась, на страну обрушился золотой дождь кредитов и технологий. Начиная с 1950 года ЭКСИМбанк США открывает многомиллиардные кредитные линии, а правительство и корпорации обеспечивают передачу патентов, новейшего оборудования и технологий новым японским отраслям, продукция которых рассчитана прежде всего на экспорт, который должен стать основной доходной частью бюджета страны. Мощнейший стартовый импульс этому процессу дает Корейская война 1950–1953 годов, в ходе которой Япония получает огромный заказ по линии Пентагона буквально на все, что необходимо южнокорейской армии и американскому экспедиционному корпусу — все, кроме оружия.
В 50-х — 70-х годах США разгоняют японскую экономику с удивительным альтруизмом: кредиты предоставляются на самых льготных условиях, цикл смены оборудования в экспортных отраслях не превышает 5 лет (в самих США — 9 лет), и при этом, согласно японскому законодательству, иностранцы не могли быть акционерами японских предприятий. Технологии, на разработку которых в США затрачивались миллиарды и десятилетия, достаются Японии почти даром. Рынки США и Европы щедро открываются для японской продукции. Рост ВВП Японии в эти годы стабильно самый высокий в мире — в диапазоне 11–15 %, доля в мировом экспорте возрастает практически с нуля до 6 %. В экспортно ориентированной промышленности создается огромное количество рабочих мест, сельское население массово мигрирует в города. Бюджет профицитный, быстро растет покупательная способность населения. Процесс изготовления из Японии «экономики № 2» становится очевидно необратимым во второй половине 60-х годов (с этого времени здесь и начинается успешный маркетинг бриллиантов).
В соответствии с конституцией 1947 года Япония не может иметь армии и участвовать в военных блоках — как «силовой» союзник для США она не существует. После Нюрнбергского и Токийского процессов вес Японии в международных организациях, по крайней мере, в 50-е и 60-е годы, мягко говоря, был невысок и сильным дипломатическим союзником она тоже не выглядела. Так зачем же было разгонять экономику, быстро становящуюся прямым конкурентом, причем в самых что ни на есть «американских» (тогда) секторах мирового рынка — автомобилестроении, радиоэлектронике, станкостроении и т. п.?