Битвы Третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии
Шрифт:
Деятельность Цейтцлера привлекла внимание Гитлера, и в начале 1942 года он получил вызов в ставку. Благоприятное впечатление Гитлера еще более усилилось после рассказа Цейтцлера об экстренных мерах, принятых в 1-й танковой армии, чтобы помочь войскам пережить суровую зиму. До этого Гитлер был глубоко убежден, что профессиональные военные в Германии действуют только согласно устоявшимся штампам и не умеют импровизировать и принимать оригинальные решения. Вскоре после этого Цейтцлер был назначен начальником штаба западных армий с задачей реорганизовать оборону на Западном фронте. В сентябре после неудачной высадки в Дьепе он был снова отозван на восток, и Гитлер объявил, что он будет назначен начальником Генерального штаба. Для молодого генерал-майора это был настоящий взлет.
Необычный
Поставив такого молодого генерала во главе командования сухопутными силами, Гитлер надеялся, что тот проникнется вечной благодарностью к своему патрону и станет ярым приверженцем фюрера, как Кейтель и Йодль. Избавившись от Гальдера и заменив его своим человеком, Гитлер намеревался освободиться от надоевших ему постоянных споров и возражений.
В первый момент Цейтцлер был ослеплен. Поэтому он молча согласился на штурм Сталинграда, так же как и на продолжение наступления на Кавказ, пока основные силы немцев не забрались слишком далеко, чтобы их можно было вывести.
Но и у него очень скоро появились сомнения. Цейтцлер не понимал, почему Гитлер так старается удержать войска у Сталинграда в преддверии наступающей зимы. Когда началось контрнаступление русских, он хотел немедленно вывести армию Паулюса, однако Гитлер даже слушать об этом не пожелал. После этого трения между Цейтцлером и Гитлером усилились. Даже когда армия Паулюса попала в окружение, Гитлер ни за что не соглашался отдать ей приказ оставить позиции и с боем пробиваться на запад. Цейтцлер заявил о своей отставке, которую фюрер не принял.
После того как немецкая армия под Сталинградом была вынуждена сдаться, Цейтцлеру удалось заставить Гитлера санкционировать вывод войск с двух опасных клиновидных участков, расположенных на пути к Москве и Ленинграду. Это несколько ослабило напряжение, позволило сохранить в целости значительный участок фронта, а также высвободить резервы. Но Гитлер был чрезвычайно раздражен вынужденным шагом назад, когда до двух великих русских городов было уже рукой подать, и даже не рассматривал вопрос общего стратегического отступления. Цейтцлер же настаивал на этом. Собрав всю волю и мужество, он продолжал возражать Гитлеру, однако в этой битве он был в одиночестве – Кейтель и Йодль всегда поддерживали фюрера. К тому же они были намного ближе к Гитлеру – их кабинеты располагались в ставке, а его – совсем в другом месте. Но вопрос заключался не только в расстоянии. Со временем возражения Цейтцлера настолько участились, что Гитлер перестал замечать своего бывшего протеже, даже когда они встречались на ежедневных совещаниях.
Все это усилило влияние генерала Йодля, главы личного штаба Гитлера, через посредство которого фюрер осуществлял личное руководство военными действиями. Йодль, просидевший на этой должности всю войну, никогда не продержался бы так долго, если бы не «знал свое место» и не действовал в строго установленных для него пределах. Он вообще был первоклассным клерком. В противоположность ему Цейтцлер был человеком импульсивным, далеким от подхалимства и раболепства, нередко выходил из себя в спорах с Гитлером. Однако создавалось впечатление, что последний не желал расставаться с человеком, столь искусным в логистике, способным быстро решать проблемы, связанные с перемещением мотомеханизированных частей, что было недоступно ни Кейтелю, ни Йодлю.
Конец наступил в начале июля 1944 года вскоре после разгрома немецких армий в верховьях Днепра. Цейтцлер попросил Гитлера о личной встрече и стал настаивать на выводе северной группы армий из Прибалтийских республик прежде, чем они будут окружены. Гитлер отказался, последовала шумная ссора. Поскольку его отставка уже несколько раз отвергалась, Цейтцлер сказался больным, что давало ему возможность снять с себя ответственность, груз которой он категорически не желал нести. Гитлер не остался в долгу: он лишил Цейтцлера всех привилегий, даваемых званием, после чего отдал унизительный
приказ уволить непокорного генерала из армии без права ношения формы.Гудериан
На место Цейтцлера Гитлер призвал старого и опытного эксперта танкового дела – Гудериана. Назначение шокировало многих членов Генерального штаба, которые считали Гудериана узким специалистом и полным профаном в вопросах генеральной стратегии и тактики. Сделанный выбор показал инстинктивное предпочтение, отдаваемое Гитлером энтузиастам революционных идей, а также был данью прошлым заслугам Гудериана. Он должен был стать достойным венцом карьеры человека, бывшего пионером в создании танковых сил Германии, стоявшего у истоков блестящих побед немецкого оружия. Но на деле все было обыкновенным очковтирательством.
Задолго до этого Гитлер забрал командование военными действиями в свои руки и рассматривал командование сухопутными силами как малозначительный орган, созданный лишь для того, чтобы передавать его приказы и урегулировать вопросы их исполнения. Даже если бы Гудериан обладал опытом, знаниями и темпераментом, необходимыми для занятия должности начальника Генерального штаба, ему все равно не было бы позволено играть эту роль в действительности. А при существовавшем положении вещей он попал в двойной капкан: был окружен атмосферой профессионального недоверия своих коллег и был вынужден во всем подчиняться Гитлеру.
Его подчиненные в Генеральном штабе покровительственно и с оттенком презрения говорили о нем, как о «воюющем солдате, но не имеющем соответствующего академического образования». Они внимательно приглядывались к пришельцу, чтобы вовремя заметить любую оплошность. При поддержке Гитлера он вполне мог преодолеть неприязнь коллег, но вместо этого тоже вступил в конфликт с фюрером. Это было очень не вовремя, поскольку его назначение состоялось, когда силы Германии уже пошли на убыль, и к тому же сразу после заговора 20 июля. Гитлер не доверял никому и был склонен рассматривать любое мнение, отличное от его собственного, как предательство. Некоторые молодые солдаты знали, как уйти от подозрений, и не позволяли себе спорить с Гитлером по тому или иному вопросу, но Гудериан был лишен дипломатического таланта.
Гудериан все чаще ощущал груз прожитых лет и постепенно лишился изрядной доли своей природной жизнерадостности. Немало энергии уходило на непрекращающиеся поединки с недоверчивыми и сомневающимися коллегами. Со временем его решительность превратилась в упрямство, а неуемная энергия – во вспыльчивость и раздражительность, такое случается нередко. А далеко не однозначные обстоятельства, сопутствующие его запоздалому возвышению, усилили эти тенденции.
Тем не менее этот апостол новой наступательной доктрины продемонстрировал лучшее понимание ситуации, в которой требовались срочные оборонительные меры, чем его хозяин. В начале 1944 года, когда Гудериан был еще генеральным инспектором танковых сил, он настоятельно рекомендовал Гитлеру провести стратегический вывод войск на востоке и создать сильную линию оборонительных укреплений вдоль границы 1940 года. Когда он стал начальником Генерального штаба, линия фронта к северу от Припяти уже была прорвана, но наступление русских пока сдерживалось примерно в том же месте, что он предлагал раньше. Во время поспешного отступления, последовавшего за прорывом, около 20 дивизий были разбиты или потеряли вооружение и технику. Брешь была заполнена танковыми дивизиями, переброшенными из Румынии. Однако очень скоро последовал крах, усугубившийся переходом Румынии на сторону противника. Это открыло русским путь через Карпаты в Центральную Европу.
Осенним попыткам Гудериана создать новую линию в Восточной Пруссии и центре Польши препятствовало не только отсутствие резервов для поддержки венгров, но и упрямое желание Гитлера начать еще одно наступление на западе. Для осуществления его голубой мечты создать англичанам новый Дюнкерк путем флангового прорыва через Арденны были собраны все мыслимые резервы. И даже на этой стадии Гитлер не внял советам вывести войска из Прибалтийских республик, с Балкан и из Италии, чтобы обеспечить резервы для главного фронта на востоке.