Битвы за Кавказ. История войн на турецко-кавказском фронте. 1828–1921
Шрифт:
Туркам повезло в одном – у них был Ахмет Мухтар, продемонстрировавший характер и стратегическое мышление. Известие о падении Ардагана пришло к нему одновременно с сообщением о том, что Ереванская группа русских войск угрожает Эрзерумскому региону с юго-востока. Тергукасов продолжал свое наступление на запад: 11 мая он достиг Армянского монастыря в Сурп-Оханесе [39] у входа в Алашкертскую долину. Мухтар-паша совершенно справедливо рассудил, что наступление Тергукасова и оккупация Ардагана – это две части общего русского оперативного плана, направленного на захват Эрзерума. С учетом слишком медленной организации турецкой полевой армии ситуация для турецкого командующего была очень сложной. Первым делом он позаботился о защите прямых путей из Ардагана в Эрзерум и отправил три батальона с батареей для создания оборонительной позиции на Гюрчю-Богазе, исторических воротах в Грузию. Отсюда идет дорога из долины верхней Куры через долину Ольты-Чая в Эрзерумскую равнину, позволяя обойти Саганлугскую и Деве-Боюнскую позиции. В Ольты из Ардагана с целью задержать предполагаемое русское наступление была переброшена «бригада» в составе от шести до восьми батальонов при одной батарее. Мухтар расположил свои главные силы (12 батальонов и две батареи) в западной части Саганлугских гор, на хребте Шакир-Баба, напротив Бардиза, откуда можно было установить
39
В 1945 г. это величественное сооружение еще стояло, хотя и в полуразрушенном состоянии.
К счастью для Ахмет Мухтара, командующий русскими войсками не обладал стратегическим видением и не смог оценить ситуацию. После захвата Ардагана Дорис-Меликов вернулся в окрестности Карса и приступил в Займе к концентрации основной части сил Геймана и Девеля. В Ардаган был отправлен полковник Комаров, и, хотя ему «разрешили» начать наступление на Ольты, он не получил приказа как можно скорее это сделать. 3 июня Комаров с четырьмя батальонами пехоты и двумя полками казаков занял Пенек, а 4-го добрался до Ольты, опередив войска, посланные Мухтаром для обороны этого селения. 5 июня Мухтар, понимая, как важно захватить Ольты, отдал приказ атаковать русских, и населенный пункт был оставлен без всякого сопротивления. Ночью Комаров получил приказ Меликова не только возвратиться в Ардаган, но и отправить четыре батальона из имевшихся у него шести в лагерь в Займе. 4 июня русский главнокомандующий наконец-то принял решение, которое привело к печальным последствиям, проявившимся в последующие три месяца.
Лорис-Меликов получил сообщение о развитии событий в Западном Закавказье, которое вызвало у него тревогу. Оклобжио встретился на своем пути в Батум с неожиданными сложностями – рельеф местности оказался совсем не таким, каким его изобразили на карте топографы Генштаба в Тифлисе. Пришли также известия о том, что русские войска оставили Сухум и турецкая армия при поддержке абхазских мятежников высаживается в нескольких пунктах на побережье Черного моря. Резерв, стоявший в Кутаиси, на помощь которого надеялся Оклобжио, был отправлен к Ингуру. Войска в Западном Закавказье не подчинялись Лорис-Меликову, и он не мог правильно оценить ситуацию. Он стал ждать прибытия великого князя Михаила Николаевича в Александрополь. Когда, после некоторого промедления, наместник прибыл, Лорис-Меликов узнал, что в Тифлисе сложилось очень серьезное положение и что восстание в Абхазии уже перекинулось на Чечню и Дагестан. Советники его императорского высочества посчитали необходимым оставить на Северном Кавказе подкрепления, обещанные Закавказью (бригаду 38-й дивизии). Было принято решение отложить операцию Оклобжио против Батума до тех пор, пока ситуация на Черноморском побережье не улучшится. Кроме того, Лорис-Меликов должен был воздерживаться от проведения крупных операций, которые потребовали бы ухода основной массы его войск с русской границы. Лорис-Меликову велели попытаться принудить Карс к сдаче с помощью одной артиллерии. В его распоряжении осталась лишь одна пехотная дивизия и одна кавалерийская, с которыми он должен был защищать свои батареи. Он хорошо понимал, что силы Мухтара в тылу Саганлугских гор день ото дня увеличиваются и что через несколько недель турки с помощью сравнительно мощной группировки войск снимут осаду с Карса. Поэтому Лорис-Меликов послал Тергукасову приказ продолжать наступление, поскольку надеялся, что угроза долине Пасина отвлечет внимание турок от Карса. Это был непродуманный приказ, весьма странный для такого осторожного командующего, как Лорис-Меликов, а для тех скромных сил, которыми обладал Тергукасов, он оказался роковым.
Глава 8
Черноморское побережье. Батумская операция и турецкое вторжение в Абхазию
Порт и крепость Батум имеет очень выгодное географическое положение. Он окружен с востока крутыми лесистыми горами Акаристана (по-грузински «Аджарии»), и добраться до него можно только с севера по узкой прибрежной полосе. Ее ширина не превышает 15 м; эту полосу пересекают многочисленные реки. Территория между ними заболочена и во многих местах покрыта густыми лесами. Природные препятствия в 1877 г. усиливались воинственным настроением жителей окрестных гор. Акары, говорящие на грузинском диалекте, напоминающем диалект гурийцев и мингрел, были обращены в ислам в конце XVI в. и, подобно боснийцам на Балканах, оставались фанатично преданными султану. Во время кампаний Паскевича акары создали сильные нерегулярные части, которые стали главной опорой турок на Черноморском побережье и в районе Ахалцихе. Вызывает удивление, почему русский Генеральный штаб, столь озабоченный угрозой восстания мусульманских племен Дагестана, не принял во внимание акаров [40] .
40
Еще до начала войны Д. Казбег и Д. Бакрадзе составили подробное описание Гурии и Аджарии. Вероятно, генеральный штаб Кавказской армии не обратил внимания на это описание.
Офицеры русской разведки попытались договориться со старшинами Кобулети, но им это не удалось; в апреле 2 тыс. кобулетов и 1 тыс. акаров, привлеченные бесплатной раздачей новых ружей системы Мартини-Пибоди, присоединились к турецкому гарнизону в Батуме. Это значительно усилило войско Хусейн-паши, поскольку у него было всего два батальона низамов и четыре – редифов. В ходе первой недели войны из Трапезунда к нему подошли 6 тыс. нерегулярных бойцов из племени лазов, и его войско увеличилось до 12 тыс. человек. Три четверти этих бойцов не были знакомы с воинской дисциплиной, зато они очень метко стреляли, а особенности местности в районе Батума благоприятствовали партизанской войне.
Русские войска могли подойти к Батуму только по узкой полосе – между морем и горной цепью Чахаты. На левом фланге горы были совершенно неприступны, а на правом русские попадали под огонь турецких военных кораблей.
С Чахатских гор, высотой около тысячи метров, веером стекали реки: Чолок, Очемхури и Ачква, которые во время частых дождей превращались в бурные потоки. Узкие, глубокие ущелья поросли густым субтропическим лесом, где серьезным препятствием для наступавших войск стали лианы и колючие растения. Горы между реками можно было легко превратить в оборонительные позиции. На позиции Муха-Эстате («Дуб Св. Юстаса», святого покровителя гурийцев), расположенной между верхним течением Очемхури и Ачквы, турки во время предыдущих войн уже не раз держали оборону.
К югу от Ачквы еще более сильную позицию создавали Хуцубанские высоты. К югу от Хуцубани по глубокому крутому
ущелью протекает крупная река Кинтриши. С востока ее ограничивают склоны высокого скалистого массива Перанга, имеющего две вершины: Хино (2597 м) и Перанга (2294 м). Склоны Самебских гор («Самеба» – «Троица» по-грузински) между Кинтриши и ее притоком, рекой Кинташ, образуют естественные оборонительные террасы.Квирике, другой отрог Перангского хребта, образует вторую скалистую террасу, а к юго-западу от реки Дева почти до самого берега моря тянется третья терраса, которая на побережье заканчивается отвесной стеной. В этом месте расположен старый пограничный форт Цихис-Дзири («Нижний форт» по-грузински).
Все горы, расположенные к югу от Кинтриши, и в особенности похожую на утес террасу над рекой Дева, под руководством старого венгерского эмигранта Фейзи-паши турки превратили в укрепленные линии с окопами, прикрытыми умело расположенными батареями. Некоторые из них, подобно тем, что стояли на высотах Цихис-Дзири, были вооружены современными тяжелыми орудиями Круппа.
Батумский район представлял собой очень мощный оборонительный комплекс, несомненно, гораздо более сильный, чем фортификации Плевны, созданные Осман-пашой несколько месяцев спустя.
Турецкую оборону ослабляла относительная малочисленность гарнизона Батума, но Хусейн-паша ожидал прибытия от 12 до 24 батальонов резервистов, мобилизованных в прибрежных районах Черного моря. Кроме того, он рассчитывал на помощь новых турецких броненосцев. Паша предусмотрительно сосредоточил войска позади Кинтришийской линии, выдвинув нерегулярные части к северу от этой реки и поручив им задержать русских. У генерала Оклобжио для активных действий имелось около 12 тыс. пехотинцев при 48 орудиях. В Озургети и Кутаиси находилось в резерве еще 7 тыс. солдат и 16 орудий. Оклобжио, которому предстояло действовать в узкой местности, приказал войскам создать две колонны. Справа двигался генерал Шелеметев со 163-м полком и имеретинским ополчением при четырех батареях. Ему было приказано наступать по прибрежной дороге, где ровная и относительно открытая местность позволяла разместить пушки. Более сильная колонна под командованием генерала Денибекова, состоявшая из 164-го полка, 1-го и 2-го батальонов кавказских стрелков, одного батальона кубанских пластунов, гурийского ополчения и двух батарей, двигалась по очень плохой дороге, которая начиналась у пограничной реки Чолок и петляла между лесистыми горами верхнего течения Кинтриши. Кавказские стрелки и кубанские батальоны были обучены вести войну в лесных районах, 163-й (Ленкоранский) и 164-й (Закатальский) полки только что сформировали и включили в состав недавно созданной 41-й дивизии. 25 апреля войска перешли границу под проливным весенним дождем и только 27 апреля, после нескольких стычек с акарскими отрядами, переправились через Очемхури, потеряв при этом 100 человек, и заняли Муха-Эстатские высоты. Здесь левая колонна остановилась – надо было подготовить дорогу, соорудить мосты и подвезти продовольствие из Озургети. В Тифлисе неожиданно решили усилить войска Оклобжио, но для снабжения более крупной армии не было сделано никаких запасов. Поэтому русским пришлось простоять без движения на Муха-Эстатских высотах около двух недель. Эта задержка вовсе не способствовала укреплению их престижа у кобулетов и акаров, которые толпами собирались на другом берегу Ачквы, намереваясь задержать их наступление.
Марш возобновился 11 мая. Переправа через Ачкву оказалась очень трудной, поскольку в верховьях эта река текла по узкому ущелью с крутым левым берегом, а в нижнем течении оба берега поросли густым лесом, доходившим почти до самого берега моря. При таких условиях Оклобжио мог бросить в бой лишь относительно небольшие силы. За рекой Ачква русских ожидали около 400 нерегулярных стрелков; акары продемонстрировали отличное знание тактики – на обширной местности они расположили в лесных зарослях одиночных стрелков. Слева с большими трудностями наступал Денибеков; потеряв много людей и лошадей, он вынужден был остановиться. Чтобы прикрыть его правый фланг, Оклобжио передал ему один батальон 75-го (Севастопольского) полка. Лес пришлось очищать шаг за шагом с помощью штыков. Переход через реку с крутым левым берегом оказался еще труднее. К полудню акарские нерегулярные войска начали покидать эти высоты и отходить за Кинтриши. Тем не менее русским удалось окончательно очистить Хуцубанские высоты от врага только к 20 мая. Прошло уже четыре недели с тех пор, как Оклобжио перешел границу. Его наступление было остановлено нерегулярными частями врага, которые не получали никакой помощи от регулярных турецких войск или их артиллерии. Только теперь, спустя месяц после начала войны, русские приблизились к первой линии турецкой обороны, и Оклобжио доложил в Тифлис, что потребуется некоторое время для подготовки форсирования Кинтриши и оно будет очень трудным. В это время внимание русского Генерального штаба было сосредоточено на событиях, происходивших севернее, на побережье Черного моря. Опасения тех, кто предупреждал об опасности вмешательства турецкого военно-морского флота, начали оправдываться.
Еще 26 апреля у русского пограничного форта Св. Николая (в устье реки Чолок) появились три турецких монитора. Позже турецкие корабли подошли к Поти, но не стали приближаться к порту, поскольку его защищали 24 орудия. Эти же самые мониторы 11 мая поддержали огнем войска, сражавшиеся за Хуцубанские высоты. В тот же день поступило сообщение, что в Очемчири заметили эскадру из шести турецких броненосцев, идущую на север. 12 мая турки высадили войска в Гудауте, восточнее мыса Пицунда, на некотором расстоянии к северу от Сухума. Это стало началом вторжения турок на Абхазское побережье, которое произвело такое сильное впечатление в Тифлисе, что русское командование вынуждено было изменить свои планы. Несмотря на выселение черкесов, у русских имелись основания опасаться бунтов местных жителей; они предполагали, что в турецкой высадке примет участие большое число черкесов, бежавших в Турцию, а кроме того, турки попытаются организовать восстание в Абхазии и на востоке Кавказа и будут его всячески поддерживать. Муса Кундуков сформировал в Турции 28 эскадронов черкесской конницы, однако они оказались малопригодными к войне и не смогли поддержать свою репутацию храбрых и умелых бойцов, которую завоевали у себя дома, воюя с русскими. Поэтому было решено, что Стамбул ограничит свое вторжение лишь побережьем Абхазии (восточнее мыса Пицунда) и направит основные силы в Сухум, что и было сделано в последний год Крымской войны. Хотя русские не провели официального выселения абхазов, несколько тысяч мусульманских абхазов (мухаджирлеров) бежало в Турцию одновременно с черкесами. Поэтому в Трапезунде собралось от двух до трех тысяч абхазов и черкесов, которые позже поднялись на борт транспортов вместе с турецкими регулярными войсками. Корабли везли также 30 тыс. ружей Снайдера, которые предназначались для вооружения местных жителей. Турецкие регулярные войска, выделенные для экспедиции в Абхазию, насчитывали от десяти до двенадцати батальонов при четырех батареях. Всем этим войском командовал Фазиль-паша. Солдаты были перевезены двумя партиями: передовые войска – на трех мониторах и трех паровых фрегатах; через несколько дней за ними последовали главные силы на четырех больших транспортах, которых сопровождали четыре броненосца. 12 мая турки высадили в Гудауте около тысячи мухаджирлеров, к которым тут же присоединились гудаутские абхазы, включая местное ополчение.