Битые козыри

Это были последние слова Гудимена. Яркая вспышка взрыва заполнила экраны. Все замолкло, Долго рассеивался дым. Потом на фоне черного неба можно было еще некоторое время видеть отдельные раскаленные обломки.

А еще через несколько минут выступил президент. Он призвал соотечественников сохранять порядок и доверие к правительству. Он заверил, что немедленно, создаст авторитетнейшую комиссию, которая детальнейшим образом расследует все обстоятельства тех поразительных сообщений и событий, свидетелем которых стало человечество. Он выразил уверенность, что народ узнает всю правду, только правду и ничего, кроме правды.

***

Лайт и Милз, только что с просветленными лицами следившие за речью Гудимена, были потрясены взрывом, будто он произошел не в космосе, а в их подводной лаборатории.

— Я убил его, Бобби, — прошептал Лайт, когда все кончилось. — Я убил его, — повторил он. — Если бы я не уговорил его…

— Перестань, Гарри! — резко оборвал его Милз. — Сейчас же перестань внушать себе дурацкие мысли. Он погиб, как герой, а не как гангстер. Мы знали, на что идем. Минерва предупреждала, что он не сможет выжить в том бедламе, к которому привык с детства.

— Все это так, Бобби… Но я потерял перспективу. Неужели это наше дело — чинить мозги отдельным уродам?

В последнее время Лайта часто поражали такие болезненные приступы сомнения. Хотя Милз знал, что они преходящи и потом заставляют Гарри работать еще азартней, но привыкнуть к ним он не мог и нервничал сам.

— Судьба Гудимена, — рассудительно пояснял он, — хороший урок, из которого мы должны извлечь практические выводы. Только счастливый случай позволил нам вмешаться в ход событий. Но после этого ничего не изменилось. Злодеи, которые пытались с помощью Гудимена вызвать катастрофу, уцелели, остались неназванными и безнаказанными. Случайная осечка их не остановит. И никто из них не обратится к тебе за починкой мозгов.

— В чем ты меня хочешь убедить?

— Нужно закончить то, чего не успел сделать Гудимен, — разоблачить заговорщиков, показать людям, как огромна опасность, пока Земля начинена оружием.

— Ты даже не знаешь имен заговорщиков. У тебя никаких доказательств.

— У нас записи голограмм Гудимена, его признания, которые мы можем подтвердить под присягой. Мы передадим все материалы Всемирному Комитету Бдительности. Пусть узнает человечество…

— Нет! — решительно перебил его Лайт. — Я этим заниматься не буду. Втянуться в политическую возню, разоблачать, обвинять, просвещать обывательские мозги — это означало бы отказаться от цели, от всего, чему мы посвятили свою жизнь. Если ты считаешь полезным, — мягко добавил он, — связывайся, с кем хочешь, но меня избавь. И еще одно… Очень прошу тебя, не бросай работы над чевом, не оставляй меня одного.

Прозвучавшая в последних словах необычная для Лайта интонация мольбы растрогала Милза.

— Что ты, Гарри! Я всегда буду с тобой. Но нам надо ускорить движение вперед. Мы топчемся на месте и можем оказаться в цейтноте.

— Не будем сейчас об этом, Бобби. Мой Инт на нуле.

Это означало, что Лайт действительно предельно устал и займется поисками Рэти.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ «ПРОПОЛКА»

1

Арт Зюдер проснулся, разбуженный тишиной. Все звуки, жившие в его огромной квартире, звуки, к которым он успел крепко привыкнуть, исчезли. Открыв глаза, Арт увидел испуганное лицо жены, — и она проснулась по той же причине. Арт хотел притвориться спящим, чтобы отдалить объяснение, но это было бы слишком очевидной глупостью.

— Они пунктуальны, как всегда, — сказал Арт старательно спокойным голосом.

— Тебя уволили? — спросила Лиз.

— Наша фирма никого не увольняет. Она переводит в резерв.

— Мне плевать на то, как это называется. Но по чему ты меня не предупредил?

— Я не думал, что счет иссякнет так быстро. Да и что бы изменилось?

— Ничего, — сказала Лиз и пошла в ванную.

— Не выбрасывай пижаму, — напомнил ей Арт.

Лиз остановилась в дверях и пошатнулась, как будто его слова ударили ее по затылку. Она не ожидала, что катастрофические последствия наступившей тишины скажутся так скоро.

Как и у всех благополучных людей, примыкавших к служащим высшего ранга, никакого запаса белья и одежды у Зюдеров не было. Автоматические поставщики фирмы «Уандей корпорейшн», смонтированные во всех домах первой и второй категории, располагались тут же, в квартирах абонентов, и круглые сутки демонстрировали богатейший ассортимент пижам и простынь, халатов и костюмов, пальто и шляп. На любой вкус и за любую цену. Достаточно было нажать соответствующую кнопку и взять все, что нужно. Лишь бы стоимость приглянувшихся вещей не превысила суммы, лежащей на текущем счете.

Все, что выпускала «УК», было рассчитано на однодневное пользование. Дата выпуска, которой фирма украшала все свои изделия, исключала возможность повторного их применения. Каждый встречный мог по дате определить, насколько вы отстали от моды, а проще говоря — насколько плохи ваши дела.

Готовясь ко сну, потребитель со спокойной совестью выбрасывал в утилизатор все устаревшее за день и ложился спать, уверенный, что завтра сможет выбрать новое, свежее, только что, за ночь, вошедшее в моду.

Витрина-поставщик скрывалась в простенке гардеробной, декорированном под старинный платяной шкаф. Там она медленно двигалась сверху вниз — ярко освещенная, радующая глаз и притягивающая руки. Лиз подбежала к шкафу, распахнула дверцы, и глаза ее не могли бы стать более удивленными, даже если бы увидели привидение. Вместо движущейся витрины перед ней торчала одна-единственная полка.

Фирма «УК» не оставляла своих обанкротившихся клиентов нагишом. Она только лишала из возможности выбирать и надеяться на завтра. Лиз могла взять полный комплект одежды. Рядом лежал комплект для Арта. Все выглядело хотя и скромно, но прилично. Это была одежда неудачников. Носить ее придется не день и не два… И никакой надежды на смену.

Лиз рухнула на пол и зарыдала. Арт отыскал в ванной флакон оптимизирующего аэрозоля, поставил регулятор на отметку «душевный подъем», опрыскал голову Лиз, и она успокоилась — слезы высохли, руки перестали дрожать. На ее лице даже пробилась улыбка, гарантированная «эффектом оптимизоля». Где-то в недрах психики Лиз шла борьба между естественным горем и проникшими через слизистую носоглотки молекулами искусственной радости. Горе сдавалось не сразу, и радость выглядела довольно жалкой.

Арт стал деловито знакомиться с тем, что у них осталось. То, что остановились и замолчали автоматы-поставщики парфюмерных, фармацевтических и других фирм, его мало тронуло. Но вид кулинарной установки, поставлявшей завтраки, обеды, ужины, его огорчил. Elite вчера на уровне глаз скользили тарелочки с горячими и холодными закусками, с деликатесами, с напитками любой крепости и отменного вкуса. Все это испарилось. На подносе стояли две порции синтетических сосисок и две чашки с жидкостью, лишь цветом намекавшей на свои родственные отношения с кофе.

Арт знал, что фирма верна своему лозунгу: .»Никто из работающих у нас не будет страдать от голода, даже потеряв работу». Глядя на сосиски, он подумал: «Не только от голода, но и от обжорства тоже». Впервые мелькнула у него мысль, что так называемая кухня, еще лет сто назад служившая предкам средством для изготовления пищи, вовсе не такая уж лишняя и смешная вещь, как это кажется сейчас, когда смотришь исторические фильмы.

Совсем, уж неприятный сюрприз преподнесла ему установка «Телепресс», каждые три часа выдававшая выпуск газеты, составленной по его индивидуальным запросам. Вместо привычного набора научных новостей на экране проплывала и таяла голая, ничем не сдобренная реклама новых вещей, только что выпущенных в продажу и вытеснивших то, что было необходимо несколько часов назад.