Бизнес - класс

– То-то и оно. А вы - втихую. Ржавчину занести недолго. Вывести потом никаких окислителей не хватит. Стало быть, так: тебе, Панкратьев, указание немедленно провести служебное расследование, собрать все документы и - со служебной запиской мне на стол. На увольнение по статье. Официально подаем в кадры. И пусть все знают - покрывать никого не будем. Или служи честно, или...Чего мнешься?

– Хотел отпроситься на три дня. Приболел я.

– Как плесень вокруг разводить, так здоровый! А как собственные промашки исправлять, так - в сторону. Чистеньким всем остаться, гляжу, хочется, - он подозрительно обвел взглядом остальных.
– Короче, ступай и выполняй.

– Есть, - Панкратьев без выражения поднялся.

– А болеть не хрен. Не по нам эта мода. В гробу наотдыхаемся.

Панкратьев вздрогнул, странно взглянул на него и вышел.

Установившееся молчание Коломнину не понравилось.

– Зря ты его так, - укорил Лавренцов.
– Николаю вчера колоскопию делали. Подозрение на онкологию. Нужно обследование проходить.

Коломнин физически ощутил, как запульсировала кровь в висках. Панкратьев изредка жаловался на плохой стул и рези в кишечнике. И это всегда было предметом разухабистых шуточек. И вдруг!.. Он раздраженно провел локтем по пыльному столу:

– У нас что, блин, уборщиц нет?! Или некому проследить, чтоб у начальника в кабинете убирались?.. А ты, Валентин, тоже хорош. Предупредить не мог?

– Предупредишь тебя, - огрызнулся Лавренцов.
– С места в карьер дрючить принялся.

– Ладно, передайте, пусть берет три дня. Но чтоб сразу после возвращения все документы собрать. И все! Закончили с соплями. Продолжаем работу. У пластиковых карт что-то есть? Богаченков принялся подниматься.

– На него опять "телегу" президенту банка накатали, - объявил Лавренцов.

– Что-то нащупал?
– догадался Коломнин.

Богаченков коротко кивнул.

Одним из провальных банковских направлений была работа по внедрению пластиковых карт. Бизнес этот начала и держала, не подпуская посторонних, группа татар. Собственно внешне ситуация выглядела благополучной: карточек внедрялось все больше, остатки на счетах росли. Но резко увеличились и случаи мошенничеств. Причем таких, что невозможны без участия банковских служащих. Потому-то и добился Коломнин создания спецгруппы. Старшим назначил Богаченкова. И не пожалел. В отличие от прочих сотрудников управления, двадцатидевятилетний Богаченков не был ни бывшим милиционером, ни ФСБэшником. Зато оказался классным финансистом, способным разобрать любые завалы. Негромкий, даже робкий в общении, он действовал подобно бульдогу, который, ухватив жертву, уже не размыкал челюстей, а лишь перебирал ими, все ближе подбираясь к глотке.

Судя по участившимся, истеричным жалобам руководителей пластикового бизнеса, цель была близка. Но в этом же была опасность и для самого Богаченкова, - его могли в любую минуту подставить.

– Ладно, Юра, иди пока. После вызову, - определился Коломнин, предложив Маковею занять освобождающееся место.
– По иногородним филиалам есть изменения?
– Боюсь, назревает проблема, - сокрушенно вздохнул Седых.
– В Томильске обнаружен "подснежник", - выползает на просрочку пять миллионов по "Нафте-М". А сама "Нафта", по слухам, сыпется.

– Это нефтяная компания знаменитого, как его?
– Лавренцов, не к месту поспешивший блеснуть эрудицией, смущенно защелкал пальцами в сторону Седых.

– Фархадов, - охотно выручил тот.
– Помнишь, наверное? Первооткрыватель Сибирской нефти, орденоносец.

– Что-то припоминаю, - неуверенно подтвердил Коломнин.
– Блин, куда ни кинь, одно и то же: вчера орденоносцы и все из себя прожженные ленинцы, а сегодня наперегонки растаскивают все, что еще недоразворовано. Седых, лети срочно в командировку. По результатам будем решать. Переходим к вип-клиентам. Прежде всего - Генеральная нефтяная компания. Что глаза отводишь, Лавренцов? Докладывай, чего за эти пару недель наваяли. Обороты по счетам увеличили?

– Если увеличить до тридцати миллионов рублей при согласованных оборотах в двести, значит, увеличили...

– Та-ак. А поручительство оформлено наконец?.. Я тебя спрашиваю.

– Нет.

– Что значит, нет?!
– терпения Коломнина хватало ненадолго.
– Почему нет? Ты с руководством компании встречался?

– Пытался. Трижды дозванивался финансовому директору Четверику. Секретарша не соединяет.

– Да ты!.. Что значит не соединяет? Ты кого представляешь? Банк или контору утильсырья? Надо было добиться! Если с Четвериком договориться не умеешь, прорывайся к самому Гилялову!

– Что ж я, с секретутками воевать должен? Я, между прочим, генерал, огрызнулся Лавренцов.

– Ты?! Ты давно не генерал, а банковский служащий. И получаешь, тоже между прочим, столько, сколько генералом и во сне не видел. Твоя нынешняя должность - за банковское добро биться. А не амбициями блистать. Лавренцов сидел с бесстрастным, закаменевшим лицом, самым обиженным видом своим выказывая категорическое несогласие с услышанным. В прошлом заместитель начальника штаба МВД, Лавренцов, сохранивший многие из прежних связей, и теперь был небесполезен для банка. Договориться о прекращении уголовного дела против нужного человека, вернуть изъятые водительские права, зарегистрировать оружие, организовать разрешение на охоту в заповеднике, - здесь Лавренцов был незаменим. Но чем чаще выполнял он личные просьбы руководства, тем более пренебрегал своими прямыми обязанностями. Но и не только поэтому: банковское дело было новым для каждого из них. И прежде всего требовало обучения. А вот учиться заново старый генерал то ли не захотел, то ли стеснялся. И любое хоть немного непонятное задание ловко перекладывал на плечи исполнителей. И добро бы в мелочах. В последнее время Лавренцов заваливал и всякое серьезное поручение. Но говорить об этом с болезненно обидчивым генералом в присутствии свидетелей...

– Ладно, теперь сам займусь, - Коломнин сдержался.
– Сколько им причитается следующим траншем?

– Еще семь миллионов.

– Хрен они что получат, пока полностью не выполнят договорных условий! Когда там кредитный комитет по этому вопросу?
– Коломнин схватил ручку и выжидательно навис над календарем.
– Помнится, на следующей неделе?

Молчание Лавренцова ему не понравилось:

– Не понял?

– Был уже кредитный. Три дня назад, - пробормотал Лавренцов.

– То есть?!

– Ознобихин вынес досрочно.

– Что?!
– Коломнин поперхнулся.
– Приняли решение - выдать.

– Как?

– Да так!
– в свою очередь вскрикнул Лавренцов, пытаясь тем предупредить вспышку ярости.
– А что я мог? На кредитный явился Ознобихин, притащил с собою Четверика. Сослался на поддержку президента банка. Четверик полчаса о глобальных нефтяных проектах витийствовал. В общем заморочили всем головы и утвердили.

Теперь Коломнин догадался об истинной причине поспешного отъезда Ознобихина: понял тот, что при Коломнине очередной транш ему не пробить. Как он тогда сказал? Банк - это немножко игра? Вот и - переиграл.

– Что значит "утвердили"? А где ты был?!

– Я голосовал против, - гордо объявил Лавренцов.

– Да ты не против голосовать должен, ты других за руки хватать обязан! Вы все обязаны в колокола бить, если угроза банку! Все!

Он требовательно обвел глазами сидящих напротив. Но те заблаговременно отводили глаза - портить отношения с людьми, гораздо более влиятельными, никому не хотелось. Ложиться на амбразуру - это была его, Коломнинская, функция! Добровольно им на себя взваленная.