Бизнес по-еврейски 3. Евреи и деньги

К тем же, кто не в состоянии подавить свою природную скупость, кто боится дать ближнему в долг, потому что близится седьмой год, год прощения долгов, и тот может этот долг не вернуть, обращены слова предостережения:

«Береги себя, как бы не было на сердце твоем бесчинной речи сказать: “Близится седьмой год отпущения”, и озлится твой глаз на твоего брата нищего, и ты не дашь ему, и он воззовет из-за тебя ко Господу, и будет на тебе грех. Давай, давай ты ему, ибо за это речение тебя благословит Господь, Бог твой, во всех делах твоих и во всем, к чему приложена твоя рука».

Смысл этого предостережения заключается в том, что человеку, ревностно исполняющему заповедь цдаки, гарантируется благосклонное отношение Бога и ее исполнение не только не приведет к уменьшению его капитала, но и, наоборот, в итоге неминуемо воздастся ему сторицей, сделав его еще более богатым. Тот же, чей глаз озлится «на твоего брата нищего», сам, как говорится в сборнике комментариев Сифре, «станет братом нищему», то есть таким же нищим, как и он.

И, наконец, с этой точки зрения становится окончательно понятным, что фраза Торы о том, что «не переведутся нищие на земле» (пусть даже и весьма «относительные нищие»), является не проклятием, а благословением. Ведь само существование бедняков позволяет людям реализовать великую заповедь благотворительности, стать активными вершителями установления справедливости в мире, выступая, таким образом, в роли партнеров самого Творца Вселенной.

«Лучший способ сохранить богатство»

Необычайная важность заповеди о цдаке проистекает из концепции иудаизма, согласно которой материальное благополучие человека является исключительно проявлением воли Бога: Он оделяет человека достатком и посылает ему удачу в делах прежде всего для того, чтобы испытать его, то есть увидеть, как он этим богатством будет распоряжаться. И в случае, если тот осознает, что не является истинным хозяином собственных денег, а лишь выступает в качестве проводника воли Всевышнего, если он щедро делится своим богатством с тем, кому Творец послал его недостаточно, то получает награду как в этом мире, так и после смерти.

Наградой за исполнение заповеди о цдаке при жизни являются долголетие, материальный достаток и счастливая семейная жизнь, и именно это имел в виду рабби Акива, когда утверждал, что отделение предусмотренных Торой десятин (на Храм, для левитов и для бедных) – «лучший способ сохранить богатства»: пожертвования беднякам не только не приводят к уменьшению достатка, но и увеличивает его, так как сам Творец мира в этом случае сторицей компенсирует ему расходы. Более того – давая цдаку, еврей как бы дает в долг: ведь обстоятельства вполне могут сложиться так, что он потеряет свое богатство, и тогда ему самому придется уповать на помощь других людей. И чтобы иметь моральное право на такую помощь, он должен сам по возможности ее оказывать. Поэтому рабби Хия и говорил жене: «Если бедный постучится в дом и что-то попросит, принеси ему то, что он просит, как можно быстрее – именно так будут нести и твоим детям!». Когда же возмущенная жена упрекнула его в ответ: «Зачем проклинаешь наших детей?!», рабби Хия резонно заметил: «Жизнь – это колесо. Иногда мы на колесе, иногда под колесом – это неизбежно!».

Еврейские мудрецы неоднократно повторяли, что исполнение заповеди цдаки изменяет отношение Бога к давшему ее человеку настолько, что может привести к отмене вынесенного ему на Небесах сурового приговора.

Именно поэтому накануне и в течение «Десяти Дней Трепета» между Рош ха-шана и Судным днем, когда решаются судьбы людей на следующий год и определяется, «кому жить, а кому умереть» и какой именно смертью, евреи должны особенно щедро давать цдаку, ибо, как подчеркивается в читаемых в эти дни в синагогах молитвах, «раскаяние, цдака и молитва отменяют суровый приговор».

Талмуд переполнен рассказами о том, как поданная бедному цдака меняла судьбу человека и в буквальном смысле слова спасала его от смерти. Так, он рассказывает, что дочери рабби Акивы было суждено умереть в день свадьбы от укуса змеи, но благодаря тому, что накануне бракосочетания она дала цдаку нищему, этот приговор был отменен. Снимая с себя одежды перед брачной ночью, она воткнула булавку для волос в притолоку двери, и та попала точно в глаз змеи, уже изготовившейся для укуса.

Другому мудрецу было открыто в сновидении, что его жена, вешая белье, упадет с крыши и расшибется насмерть. Выходя утром из дома, он начал умолять ее воздержаться от стирки и на всякий случай взял все имевшиеся у них небольшие деньги – чтобы ей не на что было купить мыло. Однако женщина нашла мелкую монету, купила на нее мыло и кусок хлеба. Настрогав мыло, она постирала белье и уже собиралась пойти его развешивать, как в дверь постучал нищий и попросил накормить его. Женщина поделилась с ним половиной имевшегося у неё хлеба, и нищий, поблагодарив, ушел. Она вновь решила подняться на крышу, чтобы развесить белье, но в это время в дверь постучал другой нищий и тоже попросил поесть, и она разделила с ним оставшийся хлеб. За вторым последовал третий – и этому она отдала тот маленький кусочек хлеба, который у нее еще оставался. Потом женщина поднялась на крышу, спокойно развесила белье, спустилась вниз, и в это время в дверях появился ее встревоженный муж. Увидев жену живой и невредимой, он успокоился и выразил удовлетворение тем, что она послушалась его и отказалась от стирки. Когда же она рассказала, что постирала и повесила белье, он начал просить ее вспомнить подробно все события минувшего дня. И после того как жена поведала ему, что отдала нищим весь имевшийся у нее хлеб, он сказал: «Теперь все понятно! Истинно говорят, что цдака отменяет суровый приговор!».

Наконец, цдака является той заповедью, которая увеличивает долю еврея в «олям ха-ба» – «грядущем мире», мире, в который душе предстоит переселиться после смерти, или, по другому толкованию, который возникнет после прихода Мессии и воскрешения из мертвых. Ни один человек, подчеркивает Талмуд, не может унести с собой на тот свет нажитых при жизни денег. Но зато совершенные им пожертвования, деньги, данные беднякам в качестве цдаки, представляют собой истинный капитал, с которым он является на Небесный суд и который обеспечивает ему благосклонный приговор этого суда. В связи с этим чрезвычайно показательна рассказываемая в Талмуде история о том, как рабби Акива, видя, что обладающий огромными богатствами рабби Тарфон жертвует бедным меньше, чем это предусмотрено Торой, как-то явился к нему и сказал:

– Сейчас на продажу по очень выгодной цене выставлены два поместья. Не пожелаешь ли, чтобы я купил их для тебя?

Обрадованный этим предложением, рабби Тарфон выдал рабби Акиве четыре тысячи динариев, а тот, взяв эти деньги, тут же раздал их нуждающимся ученикам ешив и изучающим Тору детям. Через какое-то время рабби Тарфон решил осмотреть свои новые поместья и попросил рабби Акиву сопроводить его к ним. Рабби Акива привел его в школу, вызвал одного из учеников и велел тому читать один из псалмов Давида. Когда мальчик дошел до слов «Широкой рукой раздавал он нищим: правда его пребывает навеки!», рабби Акива остановил его и сказал:

– Вот поместье, которое я приобрел для тебя!

И рабби Тарфон не только не рассердился, но и обнял рабби Акиву и произнес: «Учитель мой и наставник мой! Учитель – в Торе, наставник – в жизни!».

«Рабби Акива не обманул рабби Тарфона, – комментирует эту притчу рав Моше Вейсман в своей книге “Мидраш рассказывает”. – Раздавая цдаку в этом мире, человек вкладывает деньги в дом для своей души в мире грядущем!».

Причем так как заповедь о цдаке является фундаментальной заповедью Всевышнего, в равной степени касающейся всех народов мира, то, оказывая помощь своим соседям-евреям, еврейский богач должен оказать помощь и их соседям-неевреям (слово «соседи» здесь, разумеется, понимается в самом широком смысле – это и жители одного квартала, и жители целого города). Важность такого, скажем честно, весьма нехарактерного для иудаизма «интернационального» подхода к цдаке обусловливается еще и тем, что, по словам еврейских мудрецов, он обеспечивает сохранение мира и добрососедских отношений между евреями и неевреями.

Соответственно, отказ от исполнения заповеди помощи ближнему чреват, по мнению мудрецов, всевозможными бедами как для человека, не выполняющего эту заповедь, так и для всего общества. Так, трактат «Пиркей Авот» утверждает, что если часть членов общества дает цдаку, а часть – не дает, то на такую страну обрушивается голод от засухи (в период такого голода часть общества, по мнению мудрецов, остается сыта): если же от цдаки отказывается все общество, то в стране начинается такой голод, от которого страдают поголовно все его жители. В следующей мишне этого же трактата говорится, что наказанием за такое поведение может стать мор, то есть массовая гибель от какой-нибудь эпидемии: «Мор усиливается в четырех временных периодах: на четвертый год, на седьмой год, на исходе седьмого года, а также ежегодно на исходе праздника Суккот. На четвертый год – из-за лишения бедных (положенной им) десятины в третьем году, на седьмой год – из-за лишения бедных (положенной им) десятины в шестом году, на исходе седьмого года – из-за нарушения законов, касающихся этого шаббатного года (когда бедные могут беспрепятственно собирать выросший сам собой урожай – П. Л.), ежегодно на исходе праздника – из-за присвоения даров для бедных». Комментируя эту мишну, рав Р. Булка пишет, что она призвана подчеркнуть, что те, кто богат, должен быть заинтересован делиться своим богатством если не из морально-этических, то хотя бы из вполне практических соображений.

На уровне индивидуума наказанием Творца за отказ от благотворительности может быть как потеря человеком своего состояния, так и ранняя смерть его самого и его детей, ибо «вопль бедняков», их сетования на отказывающего им в помощи богача вызывает такое же возмущение Бога, как и «вопль Содома».

«Ворота, которые закрыты для милосердия, в конце концов откроются для врача», – говорит по этому поводу Иерусалимский Талмуд, подразумевая, что деньги, якобы сэкономленные на цдаке, рано или поздно будут потрачены (и, возможно, без всякого успеха) на попытки излечиться от посланной в наказание за эту «экономию» болезни.