Бизнесмен

Куда «запорожец» делся – не помню. Наверное, так и бросили под Зеленогорском. Но прошло несколько лет, и появилась мода на такие переделанные машинки. Пучковский как-то заметил: приятно быть основателем нового направления в организации отдыха.

– Ага, по пляжу… – сказал я гаишнику. – А еще можно на мобилах гоняться.

– Как это?

– Включаешь виброрежим, кладешь трубку на стол и звонишь себе. У кого раньше со стола упадет, тот и выиграл.

Гаишник хохотнул. Отпускать меня ему не хотелось, я это видел. Он обладал немалым опытом дорожно-патрульной работы и чувствовал, что со мной что-то не так. Выделялся я из общей массы, которую он ежедневно пропускал мимо себя. Несоответствие моей личности и машины его настораживало. Он думал, какую бы проверку еще учинить и чем подобная инициатива может для него обернуться. На досмотр салона он не решился. Хотя сумку, брошенную на заднее сиденье, заметил и чуть не прожег взглядом в ее боковине дыру.

Возвращая документы, с деланой небрежностью кивнул на крыло:

– Стуканулись? Свеженькая-то царапина…

– Ага. «Шестисотый» на светофоре воткнулся.

– Счастливого пути!

Пожелание осуществилось, и к станции метро «Лесная» я добрался без приключений. Только выключил двигатель, как зазвонил телефон. «Лошадь» была деловита и лишних слов не использовала. Инструкции звучали понятно. Я подтвердил, что запомнил, и «лошадь» попрощалась самым неожиданным образом:

– Если все будет нормально, ты больше меня не услышишь.

«Зато, надеюсь, увижу», – подумал я, бросая трубку на сиденье.

Вокруг было много девушек. Спешили в метро, ждали автобусов, торговали. Пили пиво с парнями, одиноко курили, трепались с подругами. Где-то среди них должна была быть и «лошадь». Таких, чья внешность соответствовала ее голосу, оказалось неожиданно много. И все вели себя подозрительно. Одна так и вовсе открыто пялилась на мой лимузин, теребя висящий на груди мобильник. А другая, стоя с открытой бутылкой «девятки», за пять минут так ни разу к ней и не прикоснулась. И ни разу не повернулась лицом. Смотрела куда угодно, но только не в мою сторону. Даже со спины было видно, что она сильно нервничает.

В толпе были заметны и люди Цыгана. Сначала я срисовал Глеба, а потом вычислил и остальных. Куда их столько нагнали? Получалась слишком густая концентрация наших людей на один метр тротуара. Оставалось надеяться, что противники не столь глазасты, как я, и проморгают подставу. Они могут ожидать двух-трех топтунов, но не дюжину же!

А может, тот же трюк они применили и сами? Выпустили целый табун «лошадей», вот я и запутался?

Ладно, хорош расслабляться! Пора дело делать. Сыщик из меня никудышний, так что нечего забивать голову тем, в чем не смыслю. Цыган разберется, кто тут «лошадь», а кто – безобидная пони. Все-таки он – настоящий полковник. Да и «лошади», если ориентироваться по прозвищу, – его прерогатива.

Звонить ему я не стал. Он должен был контролировать эфир сканером и засечь наш с девушкой диалог. Вырулил со стоянки и, тарахтя немощным силовым агрегатом «жопарика», взял курс в сторону Мурино, к выезду из города через Токсовское шоссе.

Я проехал Токсово насквозь, на одной из развилок повернул направо и через пару километров сбавил скорость, выискивая место, о котором говорила Лошадь. Моя машина была не только видна, но и слышна издалека. Бригаде прикрытия, возглавляемой Цыганковым, давно пришлось остановиться и довольствоваться пеленгацией радиосигнала с «маячка», вмонтированного в задний фонарь «запорожца».

Я повернул на грунтовку, которая привела меня на площадку, где были разложены автопокрышки и какие-то ящики – очевидно, для отработки навыков маневрирования учениками. Судя по многочисленным отпечаткам протекторов, место пользовалось успехом. Но сейчас здесь никого не было. Я миновал площадку и вскоре заметил обвязанную вокруг дерева белую ленту. Не будь этого знака, о котором предупреждала девушка-лошадь и я бы прозевал поворот.

За помеченным деревом в сторону от грунтовки отходила даже не дорога, а какая-то просека. Скорость, и без того невысокую, пришлось сбросить до минимума. По боковым стеклам «жопарика» скребли ветки, о днище шваркали камни. Попадались и лужи, в которых машина, окунаясь по самые ступицы и возмущенно стрекоча двигателем, месила жидкую грязь.

Конец ознакомительного фрагмента.