Бизнесвумен, или Tomorrow starts at midnight
Шрифт:
Марина услышала, как они покинули кафе и, выждав некоторое время, сделала знак официанту:
– Виски принесите, пожалуйста, сто пятьдесят со льдом и лимоном.
Глотнув напиток, Марина зажмурилась. Тряхнув головой, вылила в себя бокал полностью и закусила лимоном. Бросив деньги на стол, раза в два больше положенного, вышла на улицу и села в машину.
– Домой, – сказала водителю и поежилась. Ее знобило.
Марина вернулась не в духе. Никита встретил ее с тревогой в глазах:
– Папа тебе не звонил?
Марина не обратила внимания на сына и заперлась в своей
Неужели это правда? Я могла так обмануться? Нет, мне надо было остаться и выяснить все у него. Зачем, Марина?! Чтобы он врал и изворачивался?
В сумке зазвонил телефон, Марина вытащила его и со злостью уставилась на дисплей. Дмитрий. Марина подошла к зеркалу. Глаза и нос распухли от слез, волосы спутаны. Открыв кран, она умыла лицо холодной водой. Затем села в кресло и набрала номер Дмитрия.
– Мариш, где ты? Я весь издергался.
К горлу подступил комок, Марина сглотнула:
– Не получилось.
– Что не получилось?
– Подъехать не получилось.
– А деньги будут? Мне показалось, речь шла о приятном сюрпризе.
– Деньги? – Марина посмотрела на свои руки, комок в горле не исчезал. – Ты меня любишь?
– Конечно. Что за вопрос?
– А ты бы любил меня, если бы Андрей Димчинко не был моим мужем?
– Мариш, что случилось? Не дал, да?
Марина покачала головой и потерла свободной рукой висок. Что она делает? Ей надо повесить трубку и не отвечать больше на его звонки. Никогда.
– Марин! Не молчи!
– Дим, скажи мне правду.
– Приезжай и поговорим.
Марина глубоко вздохнула, задержав дыхание, и резко выдохнула:
– У нас бы все равно ничего не получилось. Ты эгоист. Тебе нужна женщина-мамочка. Безотказная и с большими финансовыми ресурсами.
– Что ты несешь?!
– Возможно, это странно, но мне нужна бескорыстная любовь, а не любовь за деньги моего мужа!
Дмитрий притих.
– Ты с кем-то говорила обо мне?
Марина засмеялась. Громко и продолжительно:
– Час назад я пила сок… в нашем кафе.
– Марин, – в ресторане Дмитрий вскочил на ноги и стал нервно ходить около столика, – Марин, это ошибка, ты могла что-то слышать от этой бабенки, которая преследует меня, но, поверь, это неправда! И я могу это доказать!
– Как?
– Как хочешь!
– Откажешься принять деньги от старой кошелки?
– Мариночка, ты же знаешь, для чего они нужны! Ты хочешь отомстить мне?! Но твоя месть будет стоить мне жизни!
– Жизни? – Марина высморкалась в туалетную салфетку, – а вот мы и проверим. Если ты останешься жив без денег Димчинко, значит, ты мне врал! А если тебя убьют, тогда я тоже убью себя.
– Марина, ты очень красивая, умная…
– Дима…
– Да?
– Димочка, я очень хочу, чтобы тебя убили, так как в противном случае я не смогу пережить всего этого.
– Марин, послушай…
– Прощай, Дима!
Чертова Лужина. Он ей этого не простит. Нервы Дмитрия были на пределе, и он сорвался. Возможно, он нашел бы в себе силы успокоить обиженную женщину. Но как профессионал, он понимал, что все кончено. А ведь он был в одном шаге от денег. И он закричал от отчаяния:
– Да! Мать твою, да! У меня дома сидит Юлька, ей двадцать
лет, она меня обожает. И она нужна мне, молодая, наивная, любящая! Ты же одна из сучек-бездельниц, готовых на все ради денег и лести. Ты неинтересна даже собственному мужу! Ты – пустое место! А Димчинко плевать на эти деньги. Для него это ничто! А нам с Юлькой они были очень нужны. Ты, тварь, лишила меня того, что я заслужил по праву. Заплати мне за мое время, которое я потратил на тебя! Старая, нафаршированная ворованным баблом сука!Марина давно уже бросила телефон на пол и, обняв себя руками, раскачиваясь из стороны в сторону, беззвучно рыдала.
35
Отношения с Первым каналом у Анжелики развивались непросто. Да и могло ли быть иначе? Телецентр – уникальное предприятие, предоставляющее неограниченные возможности для производства программ и выхода в эфир ведущих теле– и радиокомпаний страны. Первое время Анжелика с трудом сдерживала восторг, встречая в коридорах «Останкино» известных актеров и ведущих популярных программ. Ее собственная команда была сформирована из профессионалов, она заряжалась от них творческим энтузиазмом и чувствовала поддержку от всех, кроме, пожалуй, одного человека. Администратор Павел Григорьев невзлюбил ее заочно, а затем культивировал в себе неприязнь к ней, критикуя ее работу в целом и в частностях. Анжелика была терпелива и снисходительна к его оскорблениям, но могла и сорваться.
– Что происходит? Чем я вам не угодила?
– Ничем, дорогая, в том-то все и дело, что ничем! – следовал ответ с ярко выраженной издевкой.
– Да не обращай внимания, у него роман с Цветковой, а ты ее место заняла. Она пробовалась и не прошла! – Ольга – гример – не считала справедливыми нападки на Анжелику и успокаивала ее.
– Вообще-то я автор, и выбрали меня по итогам конкурса!
Ольга пожала плечами:
– А она по итогам прошлого года вошла в топ тридцати телеведущих России по версии TNS, так что нос опусти, автор.
Анжелика засмеялась:
– Прости, Оль, ты права, просто не люблю, когда хамят.
– Привыкай. Здесь непросто.
– Я знаю. Но мне все очень нравится.
Ольга ловко спрятала волосы Анжелики под шапочку и начала накладывать тон.
– Олечка, если можно, не выделяй, пожалуйста, скулы, как в прошлый раз.
– Не можно, – Ольга сосредоточенно водила кистью по лицу Анжелики. Ее движения были четкими, она знала, какого эффекта должна добиться. А если бы она прислушивалась к просьбам, то Анжелика могла выйти на площадку вообще без грима. Ведь она ратовала за естественность, отказываясь понимать, что естественность в жизни и в кадре – совершенно разные понятия.
– Ну хорошо, делай как знаешь, – Анжелика сложила руки на коленях.
– Я вчера встречалась с продюсером, он мне сказал, что телевидение – это работа исключительно для трудоголиков, так как если ты не первый, значит, ты второй, а второй на Первом работать не может! Смешно, да?
– Ничего смешного. Все хотят быть лучшими в своем деле.
– Ты говоришь так же, как мои подруги, а я не согласна. Я не стремлюсь быть первой, получить ТЭФИ и соревноваться в популярности с другими телеведущими, я хочу, чтобы мои передачи, как и мои школы, приносили пользу.