Благими намерениями

Он видел меня в своих грезах. Каким-то образом этот сон был достаточно сильным, чтобы я сумела присоединиться к Кобалю, практически точно так же, как я втянула его в свое видение в тот день на холме. Может, тогда я создала какую-то связь между нами, которую так и не оборвала. Впрочем, это не имело значения. Я видела его сон, знала, чего он хочет, и это сильное желание было взаимным.

Мой взгляд упал на разделяющий нас полог. Я чувствовала, что Кобаль стоял по другую сторону и ждал. Если бы моя рука хотя бы коснулась этих пуговиц, он был бы здесь в мгновение ока, целуя меня, находясь на мне, во мне. Еще один всхлип сорвался с моих губ.

«Вперед», — посоветовал мне внутренний голос, но маленькая заноза здравого смысла все еще удерживала меня на кровати, пока моя рука покоилась на нижней части живота. Мое тело дрожало, требуя освобождения, но я сопротивлялась. Раньше мне всегда доставляло удовольствие доводить себя до оргазма, но теперь я знала, что этого будет недостаточно. Я бы никогда не получила настоящего освобождения от этой муки, если в это не будет вовлечен Кобаль.

Из меня вырвался наполовину стон, наполовину рыдание. Я прижала ладонь к животу и уставилась на лоскут. Кобаль не пришел бы ко мне, особенно после вчерашней ночи. Нет, он будет ждать, наблюдая за моими действиями.

Я лежала, уставившись на полог, пока не взошло солнце, осознавая, что тоже самое желание, терзавшее меня, не давало уснуть Кобалю.

Глава 30

Ривер

В течение следующей недели я познакомилась и возненавидела термин «сексуальная фрустрация¹». Единственным человеком, более вспыльчивым, чем я, был Кобаль. Каждый день мы просыпались и шли в поле, чтобы попытаться вытянуть из меня искры, но все заканчивалось провалом. Затем мы приступали к нашим обычным тренировкам. Он требовал, чтобы я старалась усерднее, а я говорила ему заткнуться, часто показывая средний палец. Мы могли огрызаться друг на друга так, как никогда прежде.

Потом мы засыпали, и Кобалю начинали сниться сны, в которые, как бы я ни старалась сопротивляться, меня всегда неудержимо тянуло, заставляя подглядывать.

Благодаря этим снам теперь я знала, что татуировки, покрывающие его грудь, имели идентичный рисунок нам спине, а по бокам тянулись продолжения рисунков на руках.

То, что он вытворял со мной в тех грезах, заставляло меня дрожать и отчаянно желать большего каждый раз, когда я просыпалась. Я даже не представляла, что с моим телом можно делать нечто подобное, пока Кобаль не продемонстрировал позы. К тому же он показывал это с таким энтузиазмом, который заставлял меня думать, что некоторые игры были придуманы, чтобы шокировать. Это действительно шокировало меня, но также заставляло желать, чтобы это произошло в реальной жизни, а не во сне.

Прошлой ночью он удерживал мой взгляд, пока брал «мечту» — теперь я так называла ее — на столе. Локти «мечты» лежали на столешнице, пока она приподнимала бедра навстречу стоящему позади Кобалю. «Мечта» издавала страстные крики, пока он входил и выходил из нее, чтобы затем вновь погрузиться внутрь.

Разочарованный крик женщины, когда Кобаль отступил, эхом отразился во мне. Перевернув «мечту», он положил ее на стол и наклонился, чтобы прошептать на ухо, как хочет наблюдать за ее оргазмом. Хоть слова Кобаля должна была услышать только она, я тоже ясно уловила их, словно он шептал в мое ухо. Я отвела взгляд, встревоженная его словами.

— Смотри, как много удовольствия, — хрипло приказал Кобаль.

С той первой ночи он больше никогда не говорил со мной напрямую, только наблюдал, как я подглядывала. Тем не менее я каким-то образом знала, что эта фраза предназначалась мне. Осознав, что не могу отказать ему, я снова повернула голову. Я наблюдала, как «мечта» ласкает свое тело руками, хотя в реальной жизни меня это больше не удовлетворяло. Ее лицо расслабилось, когда она одной ладонью обхватила свою грудь, а вторую протолкнула между бедер, чтобы погрузить пальцы внутрь.

— Тебе это нравится? — спросил он, сосредоточившись на мне.

— Ох, да, — ответила «мечта».

— Так же сильно, как когда я внутри тебя?

— Никогда.

Мои глаза сощурились, сосредоточившись на Кобале. Я понятия не имела, как он это выяснил, но Кобаль прекрасно знал, что я лежала без сна каждую ночь, страстно желая, чтобы меня ласкали, отчаянно ища освобождения, которого не могла обрести.

После этого я очнулась от сна.

Сейчас же я стояла на тренировочном поле рядом с людьми, которые избегали меня, будто я не только заразилась чумой, но и обвалялась в мусоре, жутко воняя. Если быть честной, пахло от меня действительно не очень. Я была грязной и потной, но этот запах был ничем не хуже, чем от окружающих.

Я была намного злее всех остальных, раздражительней, пока колотила катаной² по соломенному манекену. Все изящные движения, которым я научилась, были забыты, пока я рубила соломенного человека на такие тонкие куски, что даже мышь не сумела бы использовать их в качестве гнезда. Обхватив рукоять обеими руками, я ринулась вперед, вонзив клинок в сердце чучела по самую рукоятку.

Кто-то неподалеку засмеялся. Бейл шагнула вперед и вытащила катану.

— Не так уж хорошо с точки зрения мастерства, но задание выполнено.

— Как я и хотела, — пробормотала я и вытерла струящийся по лицу пот.

Под палящим июльским солнцем мои дела шли лучше, чем у других людей. Многим приходилось уходить на перерывы, чтобы избежать теплового удара, а некоторых даже госпитализировали в лазарет. Но я редко отдыхала. Впрочем, жара никак не улучшила мое настроение.

Я ненавидела этот изучающий взгляд поразительных, лимонного цвета глаз Бейл. В какой-то момент я поймала себя на том, что хмуро смотрю на демона, который, вероятно, мог бы оторвать мне голову в качестве шутки. Она улыбнулась в ответ.

— Пусть гнев питает битву, но не позволяй ему управлять собой.

Она вернула мне катану и пошла прочь, покачивая бедрами так, что стоявшие рядом мужчины оглядывались, пялясь ей вслед. Я завидовала ее сексуальной раскрепощенности. Если бы я не верила, что мое сердце погрязнет в хаосе, то уже прыгнула бы на Кобаля, и будь прокляты все последствия.

Однако потом я не сумею склеить разбитое сердце. Не говоря уже о том, какой удар по яйцам получит моя гордость, когда Кобаль обратит внимание на другую. Для первого раза это будет отличным опытом… но я хотела от него большего, а Кобаль переспал бы с другой женщиной уже на следующий день.

Я отрубил голову чучелу и пнула ее ногой, отправляя катиться по земле. Люди отпрыгнули в сторону и уставились на меня. Я сердито посмотрела в ответ. Сегодня у меня не было настроения выслушивать их дерьмовые претензии, да и вообще кого бы то ни было, особенно гигантскую гору говна, которая шагнула вперед и встала напротив меня. Кобаль сердито посмотрел на меня, отражая тот гнев, который был в моем взгляде.

Голова соломенного человека лежала у его ног, как я того и хотела. Если Кобаль еще раз скажет, что я недостаточно концентрируюсь во время дополнительных тренировок, то я сделаю так, что он забудет о стояке.