Благородный дом. Роман о Гонконге.

— Много золота получается, — с готовностью подхватил Данросс.

— Да, много. Очень странно, что властям Макао или Гонконга, похоже, наплевать на то, что золото ввозится, но вроде как не вывозится. Ты следишь за моей мыслью?

— Да?

— Разумеется, на самом деле происходит вот что: попавшее в банк золото из стандартных слитков по четыреста унций переплавляют в более мелкие слитки по две или, гораздо чаще, пять унций, которые значительно легче транспортировать — и переправлять контрабандой. И вот мы подошли к единственному нелегальному звену всей этой замечательной цепочки — вывозу золота из Макао и контрабандному ввозу его в Гонконг. Конечно, незаконным является не вывоз его из Макао, а только ввоз в Гонконг. Но и тебе и мне известно, что ввезти что-либо контрабандой в Гонконг сравнительно нетрудно. А невероятная прелесть всей схемы состоит в том, что коль скоро это золото оказалось в Гонконге, каким бы образом оно туда ни попало, любой может обладать им на законном основании и никаких вопросов к нему не возникнет. В отличие, скажем, от Штатов или Англии, где иметь золото в слитках в частном владении не разрешается. А раз его можно легально иметь, его можно и легально вывозить.

— К чему ты клонишь, Брайан? — Данросс сделал глоток коньяка. Брайан Квок поболтал выдержанный ароматный напиток в рюмке, не пытаясь нарушить сгустившееся молчание. Наконец он произнес:

— Нам нужна кое-какая помощь.

— Нам? То есть особой разведслужбе? — встревожился Данросс.

— Да.

— Кому в Эс-ай? Тебе? Брайан Квок помедлил.

— Самому мистеру Кроссу.

— Что за помощь?

— Он хотел бы прочитать все доклады, полученные тобой от Алана Медфорда Гранта.

— Повтори, что ты сказал, — проговорил Данросс, чтобы дать себе время подумать: вот уж этого он никак не ожидал.

Брайан Квок вынул фотокопию первой и последней страницы перехваченного доклада и подал Данроссу:

— В наши руки только что попала копия вот этого. — Данросс бросил взгляд на страницы. Было ясно, что они подлинные. — Нам хотелось бы быстро глянуть на остальные.

— Я тебя не понимаю.

— Я не принес весь доклад лишь для удобства, но, если хочешь, можешь получить его завтра. — Взгляд Брайана не дрогнул. — Мы были бы признательны за это — мистер Кросс сказал, что будет признателен за помощь.

На какой-то миг Данросса просто парализовало от чудовищности скрытого в этой просьбе смысла.

— Этот доклад — и остальные папки, если они ещё существуют, — частная собственность, — услышал он свой голос. Он говорил, тщательно выбирая слова. — Во всяком случае, вся содержащаяся в них информация является частной: она предназначалась лично для меня и для правительства. Вы, несомненно, можете получить все, что хотите, по своим собственным разведывательным каналам.

— Да. А пока суперинтендент Кросс на самом деле был бы очень признателен, Иэн, если бы ты позволил нам взглянуть на доклады.

Данросс отпил глоток коньяка, скрывая растерянность. Он понимал, что может с легкостью отрицать существование других папок, может сжечь их, или спрятать, или просто оставить там, где они есть, но ему не хотелось отказывать особой разведслужбе в помощи. Помогать ей — долг тайбаня. Особая разведслужба — жизненно важная часть особого подразделения, гарант безопасности колонии. Без них, по его убеждению, положение Гонконга в Азии было бы шатким. А без прекрасной контрразведки, если даже одна двадцатая часть докладов Гранта соответствует действительности, их дни сочтены.

Господи Иисусе, не в тех руках...

Всю грудь стеснило, пока он пытался найти выход из затруднительного положения. На ум пришла та часть последнего доклада, где говорилось о предателе в полиции. Потом вспомнились слова Кернана о том, что, кроме его копий, других не существует. Что предназначалось только ему и что было известно британской разведке? Почему такая секретность? Почему Грант не получил разрешения? Господи, а если я ошибался, считая, будто кое-что притянуто за уши? Если информации попадет не в те руки, в руки противника, большая часть её может оказаться смертельно опасной.

Ему пришлось приложить усилие, чтобы успокоиться и сосредоточиться.

— Я подумаю над тем, что ты сказал, и поговорю с тобой завтра. Первым делом.

— Прошу прощения, Иэн. Мне приказано на... убедить тебя в том, что дело не терпит отлагательства.

— Ты хотел сказать «настоять»?

— Да. Извини. Мы просим о помощи. Это официальное обращение с просьбой о сотрудничестве.

— А «Восточное облако» и «Нельсон трейдинг» — это что, бартер?

— «Восточное облако» — подарок. Эта информация тоже подарок. До «Нельсон трейдинг» нам нет дела, лишь мимолетный интерес. Все сказанное останется между нами. Насколько мне известно, никаких официальных документов у нас нет.

Данросс изучающе смотрел на приятеля: высокие скулы, широко поставленные глаза с тяжелыми веками, прямой немигающий взгляд, приятные и правильные черты лица и густые чёрные брови.

— Ты читал этот доклад, Брайан?

— Да.

— Тогда ты понимаешь, в каком я затруднительном положении, — сказал он, проверяя Квока.

— А, это ты о предателе в полиции?

— А что там говорится на сей счет?

— Ты прав, что осторожничаешь. Да, совершенно верно. Ты говоришь об агенте, возможно в чине суперинтендента?

— Да. Тебе известно, кто он?

— Нет. Нет ещё.

— Ты кого-нибудь подозреваешь?

— Да. За ним сейчас ведется наблюдение. Об этом не нужно беспокоиться, Иэн, копии просмотрим только я и мистер Кросс. У них будет высший уровень секретности, это точно.

— Минуточку, Брайан! Я не говорил, что они существуют. — Данросс сделал вид, что сердится, и тут же заметил промелькнувшую в глазах собеседника вспышку — то ли гнева, то ли разочарования. Лицо оставалось бесстрастным. — Поставь себя на мое место, человека далекого от всего этого. — Все его чувства пришли в напряжение, и он продолжал в том же духе: — С моей стороны было бы довольно, черт возьми, глупо хранить такую информацию, верно? Гораздо мудрее уничтожить её, после того как были предприняты конкретные шаги. Верно?

— Да.

— Давай на этом сегодня и остановимся. До, скажем, десяти утра. Брайан Квок задумался. Потом его лицо напряглось.

— Мы не играем в кабинетные игры, Иэн. Речь идет не о нескольких тоннах золота, или сомнительных операциях на фондовой бирже, или многомиллионных закулисных сделках с КНР. Эта игра смертельно опасна, и вовлеченные в неё миллионы — это миллионы людей, и ещё не родившиеся поколения, и коммунистическая чума. «Севрин» — это плохая новость. КГБ — очень плохая новость. И даже наши друзья в ЦРУ и гоминьдане могут быть не менее безжалостны, если потребуется. Хорошенько охраняй свои папки сегодня ночью.

Данросс бесстрастно смотрел на приятеля.

— Значит, вы официально признаете, что информация, содержащаяся в докладе, соответствует истине?

— Кросс считает, что может быть и так. Может, с нашей стороны было бы благоразумно поставить здесь на всякий случай человека, как ты считаешь?

— Как тебе будет угодно, Брайан.

— Может, мы поставим человека у Шек-О?

— Как тебе будет угодно, Брайан.

— Ты, похоже, не очень расположен сотрудничать, да?

— Ты не прав, старина. Я воспринимаю все, что ты говоришь, со всей серьезностью, — резко проговорил Данросс. — Когда и каким образом у вас оказалась эта копия?