Благородный воин

По тому, как она смотрела на брата, Джеффри догадался: она подумала, что Томас ранен.

– Он вспомнил, – только и сказал барон.

Элизабет моментально все поняла. Ее глаза наполнились слезами, и она потянулась дрожащей рукой, чтобы погладить головку брата. Джеффри перехватил ее ладонь, прижал жену к себе, обнял за плечи, и они втроем направились к замку.

Страх, что Томас поранился, быстро улетучился, и Элизабет в объятиях мужа вдруг успокоилась. На короткое время их объединил единый порыв – утешить нуждавшегося в их поддержке ребенка.

* * *

– Томас, не свешивайся с подоконника, – рассердилась Элизабет. – Вывалишься со второго этажа и оставишь на камнях все мозги.

Мальчик не обращал ни малейшего внимания на окрики сестры и, высунувшись из окна спальни, продолжал плевать в ничего не подозревавшие жертвы, сопровождая забаву восторженным хихиканьем.

Вдруг дверь отворилась, и Джеффри вошел в комнату как раз в тот момент, когда жена решила испытать последнюю угрозу:

– Сейчас же слезай! Иначе все расскажу твоему господину! А то еще попрошу, и он задаст тебе хорошую порку!

Предостережение подействовало. Мальчишка кубарем скатился на пол, опрокинув по дороге табурет, которым пользовался в качестве лестницы, когда забирался на подоконник.

– А он тебя не послушает! – снова хихикнул мальчуган.

Томасу нравилось выводить сестру из себя, особенно когда его, как сейчас, запирали в четырех стенах и становилось скучно.

– Послушает. – От звука спокойного голоса мальчуган чуть не сел на пол, повернул вспыхнувшее от смущения лицо и посмотрел на барона широко раскрывшимися голубыми глазами. А Джеффри, специально сохраняя безразличное выражение, обратился к жене:

– Так пороть его или нет?

По теплым золотистым блесткам, искрящимся в его глазах, Элизабет догадалась, что муж шутит. Она чуть не расхохоталась, но вовремя сдержалась, поймав на себе взгляд брата.

– Надо обдумать, милорд. – Элизабет наморщила лоб. – Со вчерашнего дня от этого несносного мальчишки одно беспокойство. Напихал Джеральду меду в шлем…

– Я думал, что будет смешно, – явно расстроенно перебил ее брат.

Томасу не нравилось, когда о его провинностях сообщали барону.

– А вот Джеральду это ни чуточки смешным не показалось. – Элизабет сохраняла суровый тон. – Сегодня попытался покататься верхом на моих собаках, и за это Роджер запер его в комнате. Теперь не слушается и плюет из окна в твоих воинов. Разве это достойное поведение, милорд?

Джеффри покачал головой, заметив, что мальчик склонился перед ним в поклоне. Прошло всего пять коротких дней с тех пор, как он вновь обрел память, но за это время с ним произошла разительная перемена. Он стал совершенно необузданным и лишился всякого страха. И дважды на дню кому-нибудь приходилось спасать его от неминуемой смерти.

– Ну, что скажешь в свое оправдание? – строго спросил барон.

Его душил смех, но он всеми силами сдерживался – мальчик должен знать, что не имеет права выходить за определенные рамки, иначе не видать ему рыцарства.

Джеффри не без основания полагал: стоило ему только улыбнуться, и жена набросится на него с кулаками.

Томас встал на колени и положил руку на сердце, но исподтишка подглядывал, какое впечатление произвел его высокопарный жест на сурового воина.

Громадный человек по-прежнему хмурился. И тогда мальчик крепко зажмурил глаза и сказал:

– Простите меня, пожалуйста, я больше не буду.

– Никакой дисциплины! Просто не представляю, сможешь ли ты когда-нибудь стать рыцарем, – объявил барон. – Вставай и следуй за мной. Дам тебе работу, чтобы было неповадно больше безобразничать.

– Милорд, можно тебя на пару слов. – Мягкий голос Элизабет пролился, словно бальзам, на сердце.

– Ступай вниз и жди меня у лестницы, – приказал ребенку барон.

Как только за Томасом закрылась дверь, Джеффри принялся неудержимо хохотать.

– Нисколько не смешно, – раздраженно возразила жена. – Отец распустил его, и он ведет себя, как звереныш. Никакого воспитания!

– Не будь к нему слишком строга, – возразил муж. – Мальчик не так уж плох и со временем поймет, что от него требуется.

– Сара сообщила, что ты приказал паковать вещи, – переменила тему Элизабет. – И когда же…

– Расскажу обо всем вечером, когда останемся наедине.

Общаясь с Элизабет, Джеффри теперь постоянно следил за собой. Его радовало перемирие с женой, и он не хотел его нарушать.

– Отправимся ко мне через пару недель. Но прежде мне придется кое-куда съездить, решить одно дельце. – Он сознательно умолчал и о цели своего путешествия, и о том, что ему предстояло сделать. – Это ненадолго. А когда вернусь, ты уже соберешься.

– А что будет с Томасом? – Элизабет поняла, что боится услышать ответ.

Она крепко сцепила за спиной пальцы, чтобы муж не увидел, как дрожат ее руки.

– Элслоу останется с ним в качестве временного опекуна, – объяснил Джеффри. – Хватит с него пока перемен. – Он улыбнулся, увидев удивление жены. – Ты, верно, думаешь, что я какой-нибудь монстр?

– Вовсе нет, – улыбаясь в ответ, с облегчением прошептала Элизабет. – Напротив, я считаю тебя очень рассудительным.

– А следующим летом Томас переедет к нам. За это время я успею все как следует укрепить, чтобы он ничего не сумел разрушить.

Намек на диковатость и неуклюжесть брата заставил Элизабет рассмеяться. Она согласно кивнула, стыдливо, но решительно подошла к Джеффри и обняла за талию:

– Вместе будем забивать гвозди. Значит, ты не отправишь брата к королю? Ты передумал?

– Передумал, – признался Джеффри, восхищаясь тем, что жена была рядом. Погладив ее по волосам, он добавил:

– В последнее время я изменил свое мнение по очень многим вопросам.

– Например? – улыбнулась Элизабет. Джеффри уже собрался ответить, но жена, опередив его, потянулась и поцеловала его в губы. Барон с радостью ответил на поцелуй.

– Например, мне стало нравиться, что ты меня обожаешь. Стал привыкать к твоим страстным прилюдным проявлениям чувств.

Элизабет рассмеялась, и ее глаза вспыхнули лукавым огоньком. Барон уже знал этот взгляд и ожидал очередной ловушки.