Благосклонная фортуна
Шрифт:
– Вот, попробуй им крутануть хотя бы несколько выпадов и восьмёрок. Получится, значит, ты – принят в наш отряд окончательно. Можно даже двумя руками крутить.
– Спасибо за такое щедрое предложение… – Виктор взял оружие и, подкидывая на ладонях, стал осматривать со всех сторон. – Хотя я должен и одной справиться… Слишком богато разукрашенный… достаточно тяжелый для его длины… про ширину лезвия вообще не говорю. К чему оно? Почти как лопата…
Похоже, молодой рыцарь обиделся:
– Много ты разбираешься! Вот именно этот меч и есть самый что ни на есть легендарный! Ещё дедушка… хм, нынешнего наследника короны
– Мм?.. Да уж, силач был… дедушка! – чистосердечно восхитился Виктор и тут же скромно добавил: – Я такой тяжестью целое сражение махать вряд ли смогу…
– Тебя никто и не просит часами показывать своё мастерство. Хоть что-то покажи.
Палцени ещё пару раз подкинул лезвие на ладони левой руки, а потом довольно умело и быстро накрутил несколько восьмёрок и сделал несколько выпадов. После чего то же самое проделал левой рукой.
Впечатление о его мастерстве сложилось самое лестное. Маркиз с выпученными глазами зацокал языком:
– Экий ты!.. И ведь сил в тебе таких с первого взгляда не видно!..
Виконт, криво улыбаясь, пояснил с явной завистью в голосе:
– Это он просто компетентно соотношение масс и общие траектории движения координирует. Грамотно держит меч и в нужный момент создает противовес телом.
– Теоретик! – с издёвкой рассмеялся Ирин-тэ Шахов. – Теперь тебе только и осталось воплотить идею противовесов на практике.
Виконт на это предложение лишь демонстративно и гордо отвернулся. А вот его святость Монах Менгарец, он же Первый Советник чагарского короля и глава правительства Шулпы, впервые задумался о панибратских отношениях молодого рыцаря к прославленным турнирным бойцам. Если те имели такие высокие дворянские титулы, то какой тогда у Ирин-тэ? И почему никто ни разу об этом не заикнулся?
«Да мне без разницы! – мысленно фыркнул Палцени. – Пусть он будет хоть Дирижёром Доставки. Мне от этого ни холодно ни жарко. Главное, сейчас как можно быстрее отсюда выехать и податься за императором в сторону фронта. А там где-то можно будет и костром сигнал подать Белым катарги. А не увидит никто, так и сам куда надо доберусь… Лишь бы Мурчачо выжил после ранений…»
Пока он размышлял и присматривался к выделенной для него лошади, рыцари стали поспешно собираться. Сандер-тэ перехватил какого-то сержанта из комендантского взвода и попросил отнести записку к коменданту. Тот явился на удивление быстро, в сопровождении четырёх воинов и возницы с телегой. И разговор у него с маркизом Хроммелем прошёл конструктивно, без лишних вопросов или уточнений:
– Уезжаете немедленно? Хотите догнать императора? Ваше дело… А это кто? Нанятый вами в охрану рыцарь из княжества Башня? Не припомню… Хм… погорелец… Полное имя?.. Ладно, и его в вашу компанию вписываю. Пропуск сейчас оформлю и пришлю с вестовым. Счастливой дороги!
Несмотря на кучу неприятных обстоятельств, прошло дело как по маслу, без всякого перегиба с бюрократами. И уже через полчаса, нацепив на себя то, что подходило из личной амуниции погибшего рыцаря-авантюриста, а остальное небрежно свалив на повозку из комендатуры, Монах Менгарец вместе со своими нанимателями покидал негостеприимный палаточный город. Причём по той же дороге, видимо, по приказу его величества уже выступали или готовились выступить
самые бравые рыцари, поблескивающие под моросящим дождиком своими латами, и наиболее мощно вооружённые элитные войска, дошедшие сюда со своим монархом из самого Дейджана.Похоже было, что Павел Первый и в самом деле решил отомстить всему Союзу Побережья за невероятно количественные и постыдные потери при бомбардировке его ставки. А может, и понимал, что в ином случае, восседая на месте, долго в живых не останется. Как бы его ни защищали тучи и меткие стрелки из винтовок, всё равно удачно брошенный с неба камень (не говоря уже о страшной бомбе!) может оборвать его жизнь в любой момент. Так что следовало либо рваться к полному и окончательному завоеванию всего континента любой ценой, либо…
«Ха! – развеселился Виктор, пытаясь себе представить второй вариант. – …Либо срочно просить мира! Причём на условиях, которые будут выдвигаться противником!»
Несмотря на начавшуюся ненастную погоду, а потом и наступившие сумерки, маленький отряд из четверых воинов мчался до тех пор, пока не стемнело полностью. Настолько цериальцам хотелось догнать пустившегося в путь императора. Потому что, по их мнению, полтора часа разницы во времени выезда давали им все надежды на достижение цели.
Пропустить бивак императора или населённый пункт, в котором тот мог остановиться, они не боялись, потому что данный тракт из Шаули в Бонтиньеры изобиловал густонаселёнными городками и весями, а также многочисленными постоялыми дворами. Самые огромные среди этих дворов располагались в километре друг от друга. Да плюс в некоторых пунктах находились немаленькие военные заслоны, сделанные по принципу временного форта и несущие службу в местах пересечения тракта с иными дорогами. Порой на некоторых перекрёстках находилось сразу четыре объекта: постоялый двор с залом для выпивох и желающих покушать, «чистый» трактир, имеющий несколько комнат для постояльцев, небольшой посёлок местных аборигенов и огороженное кольями солидное воинское укрепление. Что ни говори, а содержать собственные тылы в сравнительном порядке завоеватели Севера научились неплохо.
Вот к одному такому максимально запруженному постройками перекрёстку и прибыл квартет рыцарей дипломатической миссии.
Вначале заехали на самый предпочтительный постоялый двор, но там оказалось на удивление так всё забито повозками и постояльцами, что озадаченным визитёрам не помогли ни деньги, ни грозный вид, ни банальные ругательства.
– Да мне самому придётся ночевать сегодня прямо здесь, за стойкой! – плакался хозяин заведения. – Пришлось прибывшему с гор барону Ийевну уступить. Чердак забит наглухо, и даже в конюшнях, рядом с лошадьми, лечь негде.
– Да что тут у вас за столпотворение такое? – решил выяснить виконт Алый.
– Ярмарка, ваша светлость. У нас тут знаменитое поле «Торговли», на котором впервые после освобождения от ига Сангремара проводится вольная торговля всех соседних волостей, а также приуроченные к этому моменту спортивные игрища. Вседержец император Павел Первый Великий, дай бог ему здоровья на сто лет, лично одобрил и разрешил проводить ярмарку, так что…
И он только разводил руками, почему-то ехидно ухмыляясь вслед сплёвывающим от досады рыцарям. Похоже, жажда наживы на ближайшие дни напрочь отбила у хозяина всякое чувство уважения к таким бравым воинам.