Благосклонная фортуна
Шрифт:
Виктор мельком успел выглянуть на само празднество Лысых Вещателей. Куча костров, два быка и десяток баранов на вертелах, которые уже были объедены до половины, столы с объедками и кувшинами, какие-то пляски, барабаны, дым, клети с людьми…
«Клети?!» – мелькнуло молнией в мозгу, и ужаснувшийся Палцени хотел выглянуть уже второй раз, но Слиш его сзади одёрнул со строгим шипением:
– Потом! Некогда сейчас! В караулку!
А на лестнице, ведущей вниз, к воротам или к первому этажу донжона, призывно размахивал руками мэтр Форш:
– Чего вы там
А место получалось совсем неудобное для засады или неожиданного нападения. Открытая площадка у возносящейся выше центральной башни, и даже никаких ограждений вокруг провала с лестничным пролётом. Первого свалить легко, а вот идущие сзади никак не достаются даже копьями или метательными ножами. А тут уже и топот на лестнице стал слышен, кто-то решил подняться на стену. Причём в количестве не меньшем двух персон.
Решение к Менгарцу пришло моментально:
– За стену! Повиснем на руках!
И все трое метнулись к наружной поверхности стены. Потому что иного выхода не было. Кто бы ни явился снизу, они в любом случае отправятся к виднеющемуся в двадцати метрах часовому, либо обойдут донжон вдоль внутреннего парапета и двинутся ко второму часовому, или войдут в центральную башню и поднимутся к самому верхнему смотрящему. Тогда на них напасть будет удобнее всего.
Конечно, хуже всего было бы в том случае, если вышедшие двинутся к наружным зубцам и решат полюбоваться малым плато. Тогда висящие на руках лазутчики рисковали если не своими жизнями, то поднявшейся во всей крепости тревогой.
В некотором роде пронесло, в их сторону никто не двинулся. Хотя явная смена караула, с тремя рыцарями и разводящим никак не могла стать лёгкой добычей. Особенно если бы они разделились. Но все четверо, выбравшись на стену, несколько странно захихикали, глядя на скособоченную и просевшую фигуру видимого им часового, а до лазутчиков явственно донеслись тихие говорки:
– Гляньте на Бура! Спит, козлина!
– Ага! Ещё и на копьё опёрся…
– Давайте подкрадёмся и выбьем копьё? Потом и ногами попинаем?
– Правильно! Вправим ему мозги!
– Вперёд! Только тихо!..
И они, чуть ли не цыпочках двинулись к своей жертве «доброго, дружеского» розыгрыша. Правда, и сами не расслышали, как три тени вымахнули на стену за их спинами и стелющимися движениями приблизились вплотную. Первым умер разводящий, потому что был без шлема. Ну а там и новая смена завалилась на камни с некоторым грохотом. И тут не удалось вовремя подхватить тяжёлые тела.
Но пока Слиш метнулся к внутреннему парапету глянуть на подворье, Форш оживлённо забормотал:
– Отлично работаем: пять минут – три трупа. Десять минут – семь жмуриков. Этак мы до утра сию обитель и без помощи ваших орлов подчистим! А?
– Твои слова да Фортуне в уши! – фыркнул в ответ командир, поворачиваясь к возвращающемуся Слишу: – Что там?
– Всё по-прежнему! А что теперь? Валим в караулку?
– Легко! Только спускаемся на цыпочках… – начал
было Виктор, но мэтр Форш его перебил:– Ни в коем случае! Идём шумно, топаем и бубним что-то непонятное под нос!
В самом деле, если уже спускаться вниз, то не нарушая как бы обычные действия. Возвращается смена, хотят расслабиться, отдохнуть, само собой разумеется, что шумят. Тогда как скрытность сразу же вызовет подозрение у любого, кто остался внизу.
– Там ещё трое, максимум шестеро, – размышлял мэтр, пока все довооружались более тяжёлыми мечами и щитами. – Но думаю, что справимся.
– Только вокруг меня старайтесь не крутиться, – советовал эмиссар, с сомнением, презрением и недовольством подбрасывая в руке слишком маленький и лёгкий для него меч: – Почти как нож метательный…
Но честь спускаться по лестнице первым никому не уступил. Так и двинулся вниз, создавая вполне естественный шум находящегося в своей обители животного. Психологический расчёт сработал на все сто процентов: на вошедших почти никто не обратил внимания, разве что один, приподняв ленивый взгляд от своего меча, который он полировал, решил поинтересоваться:
– А как там…
Ещё четверо караульных, сидя за столом, играли в карты, пятый присматривался к их игре и бурно досадовал по поводу неправильного хода. А на нарах возлежало три монаха! Причём двое из них не спали!
Пришлось действовать на пределе своих сил, умений и скоростей. Первым умер самый любопытный, подавившийся своим вопросом и ножом в горле. Иных убивали с расчетом целесообразности. Вернее, наиболее опасных – в первую очередь. Поэтому чуть не упустили одного, который вроде до того спал. Шустрик вскочил с лежачего места, словно подброшенный пружиной, и, не хватаясь даже за лежащее рядом оружие, метнулся к двери, ведущей во двор. Даже поспел дёрнуть в сторону рукоять массивного запора, открывая его. И никто не успевал его достать, у всех троих нападающих в руках были только мечи.
Вот тут у Менгарца и получился очередной трюк, впоследствии тоже вошедший в легенды. Он попросту метнул свой меч, словно большой кинжал, и тот пригвоздил ускользающего караульного прямо к деревянному полотну. Так и завис, как бабочка на игле, а дверь в наступившей полной тишине стала медленно и со скрипом открываться.
Тут уже Форш показал свою ловкость, метнувшись к выходу тенью и придержав полотно, а потом так же медленно вернув его на место. Задвинул засов и уставился на товарищей, которые через два маленьких, зарешёченных окошка присматривались к событиям снаружи:
– Без изменений! – констатировал Слиш и теперь уже его коллега удовлетворённо хмыкнул:
– Это мы молодцы! Ещё девятью уродами меньше… Эй?..
Это последнее восклицание он кинул командиру, который стоял закаменевший и с вытаращенными глазами присматривался к тому, на что он раньше взглянул только мельком. А когда пришёл в себя, замычал и взглядом стал отыскивать дверь, а оба мэтра уже висели на его руках мёртвой хваткой и тараторили в оба уха:
– Спокойно! Мы и так их убиваем!