Блатной конвейер
Шрифт:
— И что?
— А вдруг Магомед его специально к тебе сюда прислал. Тихой сапой сам решил и прислал. Задание у него, может, такое — за тобой сечь и Магомеду стучать обо всем. А он ведь со Шкетом все время работал, могли и снюхаться. А могло и наоборот! Шкет Сержа раскусил, просек чего-нибудь, а Серж его и пришил. И пожарчик устроил, чтобы концы, значит, обрубить. Сечешь?
— А если не от Магомеда? — предположил Хохол. — Слушай, а вдруг он от самого Фомы приехал? Покрутился возле Магомеда, все, что надо, просек и к нам сюда. Теперь здесь землю роет. А потом Фома возьми и объявись, а Серж к нему с докладом! Во как может быть!
— Хохол, кончать его надо! Сначала потрясти как следует, а потом…
— Забудь! Даже виду показывать нельзя! Смотреть за ним
— Ладно, я побазарю с ними, — пообещал Батон. — Слушай, а как ты в этом Сосновом будешь один-то. Пацанов тебе надо подогнать понадежнее. Мало ли что. И «товар» из города убрать. Тут езды-то всего ничего, можно из Соснового возить. Хоть каждый день.
Чтобы Лешке было мягко и удобно спать, Сергей натаскал ему опилок из бункера, которыми тот набил себе большой пододеяльник. Получился вполне приличный матрас, только очень душистый. Но это была не главная проблема. Теперь ему предстояло кормить Лешку, а главное, опасно было оставлять его без надзора. Только по ночам Резенков рисковал выпускать Шкета из его камеры заточения, чтобы парень мог размяться, поесть горячей пищи, просто подышать свежим воздухом.
А еще Сергей оборудовал себе лаз в заборе. Если ему надо было куда-то отлучиться в позднее время, то лучше, чтобы все думали, что он находится у себя в каморке. И на третий день случилась неприятность. Резенков возвращался с вечернего собеседования, когда увидел, что в ворота их цеха въезжает машина. Она принадлежала одному из дружков Хохла по имени Батон.
Обеспокоенный Сергей пролез через свой тайный вход в заборе и стал размышлять, как ему теперь быть. То, что он уходил куда-то, конечно, нарушением не было. Сторож у них не предусмотрен, а за то, что Сергей живет в цеху, он должен был присматривать за территорией. Получалось, что он мог теперь свободно войти, и никто бы ему не сказал худого слова. Но какое-то беспокойство все равно было. Наверное, из-за слишком натянутых нервов, но это Сергею и помогло.
Пока он размышлял и топтался на улице, прошло какое-то время. Потом его разобрало любопытство, и, прежде чем открыто входить, Резенков решил заглянуть в окно и посмотреть, что и кому понадобилось в такой час в цеху. И он увидел то, о чем потом сильно жалел. Через грязное стекло окна было видно, что Батон, Фофан и еще какой-то тип что-то выпытывали у Леника. Допрос был серьезным, хотя парня никто не бил. А потом Леника схватили, прижали к раскроечному столу, на котором лежала заготовка ламинированной ДСП, а Фофан подошел к рубильнику и включил пилу станка.
Сергей даже закрыл от ужаса глаза. Леник страшно заорал, потом его крик перешел в истошный визг и затих. Смотреть внутрь не хотелось. Леник паинькой-мальчиком не был, но чтобы вот так жестоко… И за что? Наверняка причина была очень серьезной. Значит, в этой среде в самом деле происходило что-то. Это ведь уже второй труп.
Потом Сергею в голову пришла другая мысль. А как теперь парни будут прятать следы преступления? И раскроечный стол, и режущий инструмент — все теперь в крови. А тело? «А если взять и прямо сейчас вызвать полицию», — пришла в голову шальная мысль. Если бы была гарантия, что приедут быстро, он бы так и поступил. А если быстро не приедут? А если эти успеют убрать тело, тогда придется с полицией объясняться ему самому. Ерунда получается. И еще полная гарантия, что следующим будет он сам.
И тут послышались шаги и резко открылась дверь. Сергей только и успел, что отскочить ближе к углу здания и сделать вид, будто возвращается в цех. Перед ним стоял Фофан с мобильным телефоном в руке. И для него эта встреча с Резенковым оказалась неожиданностью. И сразу все прояснилось.
— Где тебя носит? — заорал почти искренне Фофан на Сергея. — Этот урод обколотый станок включил и себя порезал. Почему пропустил его на территорию?
— Кого… как? — опешил Сергей.
— Вот так… — огрызнулся Фофан. —
Леник — придурок!Больше Фофан ничего объяснять не стал, потому что для легенды вполне достаточно. Он стал на полном серьезе вызывать «Скорую помощь» и объяснять про несчастный случай с работником. Теперь Сергей понял, что тело никто прятать не будет. А может, Леник жив, может, его просто наказали, напугали.
Сергей рванулся внутрь цеха и увидел, как стоят и спокойно курят Батон и другой незнакомый парень. Станок был уже выключен, на раскроечном столе лежал без движения Леник. Лента пилы полоснула его прямо по сонной артерии, и теперь весь стол был залит кровью. Что же они от него хотели и за что его так жестоко? Он же вроде Хохлом был приставлен посматривать тут за всеми. А может, не только Хохлом?
Сергей понимал, что подручные Хохла прекрасно поняли, что он был в этот вечер рядом. Он просто не мог не слышать крика. И скорее всего видел, как все четверо, включая Леника, приехали вместе на машине. И, главное, никаких предупреждений, никаких угроз в его адрес не было. На него поглядывали и молчали. Так же молчал и он, как будто все случившееся его совсем не интересовало.
«Несчастный случай» закончился ничем! «Скорая» приехала минут через двадцать, когда сердце у Леника уже не билось. Молодой следователь из прокуратуры на опросы потратил едва ли полчаса. Сергей даже слышал объяснения, как парни приехали проверить объект, заметили свет и услышали звук работающего станка. Как они вошли и увидели рабочего, который попал под фрезу. Наверное, и вскрытие покажет, что Леник был пьян или под действием наркотиков.
«Что же это творится вокруг такое, — с ожесточением думал Сергей в последующие дни, не находя себе места, — куда ни сунься, везде бандитизм, преступность. И никто никого не боится, все почти открыто. Куда же мне от всего этого деваться? Были бы деньги, давно бы уже уехал куда глаза глядят. Правда, нет никакой гарантии, что там будет иначе». Такова, понимал Сергей, теперь его доля человека с судимостью. Будь он преподавателем университета, архитектором, имей он другую престижную специальность, он бы, может быть, никогда и не столкнулся с этой стороной жизни, не подозревал о ее существовании совсем рядом. А теперь… Теперь он вынужден среди всего этого жить, вариться в этой кровавой каше.
Когда позвонил Сева Андреев и попросил прийти к нему в редакцию, Резенков сначала обрадовался. Наверное, придется просить помощи у Андреева, хотя бы для того, чтобы вытащить Лешку-Шкета. А если у Севы что-то наметилось с новой для него работой, то проблемы решаются сами собой. Может быть, Андреев посоветует все рассказать отцу Кати майору Полякову. Как-то из этой каши выбираться-то все равно надо.
Но перед самым уходом в редакцию планы Сергея изменились. К ним в цех заявился не кто иной, как Шурик Корнеев. В свое время, когда они вместе служили по контракту на Кавказе, Шурик носил кличку Корень и слыл мастером рукопашного боя. То, что Корень заявился и приветливо жал руки Барже и Фофану, могло что-то означать. Но что? Корень какое имеет отношение к этой банде?
Сергей убирался в своей части цеха, потому что работы у него второй день не было. До сих пор не привезли древесину. Корень случайно увидел Резенкова, очень обрадовался и кинулся обниматься. Разговора не получилось, потому что Шурик, по его словам, очень спешил. Он потребовал номер мобильного и пообещал в самое ближайшее время позвонить и договориться о встрече. Сергей видел, с каким вниманием Баржа и Фофан смотрели, когда они обнимались.
Теперь Сергей не знал, как ему быть. Шурик Корнеев был сильным козырем в этой ситуации. Либо он не имеет особого представления, что тут творится, либо он сам по уши в этом дерьме. И еще один вопрос очень интересовал Сергея: на чьей тут стороне Корень, замешан ли он во всем этом деле? Имеет ли для него все еще ценность их армейская дружба, или… Одним словом, Сергей решил не спешить и решений пока не принимать. По крайней мере, до того момента, когда он сумеет поговорить с Корнем, прощупать его, постараться понять, что представляет собой Шурик Корнеев сегодня.