Блатной конвейер

Пока он бестолково топтался, то двигая рукой в сторону кармана, то поднимая ее перед собой для защиты, Сергей провел обманный удар рукой и врезал боковой поверхностью стопы ему в коленную чашечку. Фофан оступился, охнул и попытался ответить мощным ударом кулака. Но Сергей увернулся и снова ринулся в атаку.

Несколько обманных движений, целью которых было заставить Фофана перейти из защиты в наступление. Он купился. Два сокрушительных удара с шелестом прорезали воздух, но каждый раз натыкались на поставленные блоки и соскальзывали в пустое пространство. Это был самый удачный момент для подсечки, и голова Сергея вдруг исчезла. Фофан не успел понять, что происходит, и попытался отступить, но было поздно. Мгновенно присевший и крутанувшийся на одной ноге Резенков крюком поддел ноги противника выше щиколоток. Фофан всей своей массой грохнулся на землю, взмахнув бестолково руками, как будто пытался удержаться за воздух. Сергей прыгнул сверху и еще в полете отвел правую руку назад. Удар в голову совпал с моментом приземления всего тела Сергея на тушу Фофана. От этого сила его увеличилась чуть ли не втрое. Глухо стукнулась о землю голова, и Фофан остался лежать без движения.

И только теперь Сергей повернул голову вправо, где Корень должен был бороться с Баржой. Или массы противников были слишком разными, или Баржа был абсолютно нечувствителен к боли, но Корень никак с ним не мог справиться. Он стоял на его ноге, выворачивал завернутую за спину руку и валил Баржу на спину. Но уголовник, рыча и матерясь, никак не поддавался. Сергей решил закончить эту возню быстро и без риска. Подвернувшийся камень весом килограммов в десять он обрушил на затылок Баржи в районе затылка. Тело тут же ослабло, обмякло и повалилось лицом в траву.

Сергей, уже улыбаясь, отряхивал руки, когда неожиданно грохнул выстрел. Он отпрянул и посмотрел на руки Корня. Тот держал пистолет, из ствола которого еще шел легкий дымок. На необъятной спине Баржи в районе левой лопатки расплывалось кровавое пятно вокруг аккуратной круглой дырочки на куртке.

— Ты… зачем? — выдохнул Сергей.

— Все затем же, — уже без обычной улыбочки ответил Шурка. — Жить хочется, вот зачем.

— Дурак, — сквозь зубы обозвал его Сергей. — Дурак с самого начала! И когда согласился на это дело, и потом. И сейчас тоже дурак.

— А ты? — вдруг разозлился Корнеев. — Ты умный? Ты какого хрена сюда приперся? Тебе мало твоей идиотской судимости? Что, все лезешь всех выручать, всем помогать? Без тебя кисель не ссядется, что ли?

— Я вообще-то рассчитывал на благодарность, — усмехнулся Сергей. — Ты знаешь, что они тебя убрать собирались, киллер ты хренов?

— Догадывался, — проворчал Корнеев. — Только я не знал, в каком контексте тебя тут воспринимать.

— А я тебя, — рассмеялся Сергей. — Все гадал, на чьей ты стороне.

— На своей, Серж, на своей. Каждый зарабатывает, как умеет. Только ты меня с этими не путай, я в криминале не замаран. Просто, просто у меня выхода другого не было. Понимаешь, бизнес у меня кое-какой имеется, и перспективы могут быть очень интересные, если кое-кто поддержит. Вот мне по старой памяти и предложили… подсуетиться. Мол, все-шито крыто будет.

— А теперь ты так не думаешь? — догадался Сергей.

— А теперь я так не думаю. Подстава это, вот что я скажу. Теперь мне в бега придется подаваться, может, документы покупать. Фома ведь все равно меня рано или поздно достанет. На хрена ему такой свидетель. И он уже показал мне границы своей благодарности. — Корень кивнул на труп Баржи.

— А есть и еще один выход, Шурка. Пойти в полицию и сдаться.

— Ты, Серж, в колонии был, ты прекрасно знаешь, что там законы могут быть не писаны. Посадят ведь все равно, а оттуда я уже не выйду.

— А за что тебя сажать? Где доказательства твоей вины? Вот это, — теперь Сергей кивнул на труп, — можно подать как самооборону. А в смерти Магомеда тебя обвинять глупо. Кстати, под каким соусом ты сюда попал?

— Коммерция. Собирался крупный заказ вот у этих уродов разместить. А пока ждал прибытия партии леса, развлекался тут с твоим Хохлом.

— Ну, вот видишь! Половина уголовников скажет, что ты тут вообще случайный человек. А если еще в рамках моей легенды, то в нее ты отлично вписываешься. Лишь бы нам поверили.

— Соблазнительно, — кивнул Корень, — только что нам со вторым делать?

Сергей промолчал, видя, как Фофан начинает подавать признаки жизни. Все-таки хорошо он ему припечатал! Фофан покрутил головой, оперся руками о землю и медленно сел. Он сразу все понял, и то, что его дружок мертв, и то, что у него шансов тоже нет. Фофан рывком, почти без подготовки оторвал свое массивное тело от земли и рванул в сторону Корня. Их отделяло всего три метра, и он мог бы успеть. Но Шурка всегда был хорошим стрелком и обладал отменной реакцией. Гулко ударил выстрел, и Фофан, как будто споткнувшись, ударился сначала коленями о землю, потом плечом. Перевернувшись по инерции всем телом, он замер, уставившись в небо невидящими глазами. Пуля попала ему точно в сердце. Корень подошел, несколько секунд смотрел на убитого, а затем, не оборачиваясь, далеко зашвырнул пистолет в болото.

Они неторопливо шли краем болота, отмахиваясь от комаров и куря сигарету за сигаретой. Сначала Шурка рассказал все с самого начала, всю свою историю. Потом Сергей рассказал ту часть, о которой Корнеев не знал. О делах, творимых людьми Магомеда на своей территории в Екатеринбурге, о делах, творимых людьми Хохла в Верхней Лебедянке. О Лешке-Шкете, которого он спас. И о том, как он узнал о подготовке убийства Магомеда.

— Ни хрена у меня шансов нет, — подвел итог Шурка. — Все эти твои беспомощные майоры, журналисты, которых никто не слушает, — они не подмога мне.

— Поверь, Корень, это лучший выход. Такого еще не было, это же шум какой! На всю область! Тут просто побоятся закрывать глаза и уголовные дела, согласись.

— А хрен с тобой! Мне все равно терять нечего!

Всеволод Андреев допоздна работал на кухне. Глаза устали, пальцы все чаще промахивались мимо нужных букв на клавиатуре ноутбука. Было уже два часа ночи, Катька мирно сопела носом в комнате. Она побоялась оставаться дома одна, потому что ее отец в составе срочно собранной оперативной группы выехал в поселок Сосновое. Сам Андреев готовил статью, которая выразила бы его отношение к произошедшему в Сосновом и позицию общественности. Тут можно было очень даже неплохо написать.

Неожиданно на столе завибрировал мобильник, поставленный на виброзвонок, и пополз к краю, норовя соскочить на пол. Андреев чертыхнулся и взял телефон.

— Да, — тихо сказал он в трубку. — Слушаю.

— Сева, это Сергей Резенков. Ты сейчас дома?

— Дома, а что случилось?

— Ты слышал о том, что произошло в поселке Сосновый?

— О, господи, — поперхнулся Андреев, — ты что, как-то в это дело впутался?

— Угадал. Слушай, тут без тебя никак не обойтись, потому что нужно привлекать общественность, пока наши славные органы опять не стали передергивать карты. Могут пострадать невинные люди, а настоящие злодеи опять останутся в стороне.

— Ты что-то знаешь? У тебя есть информация?

— Есть, — рассмеялся Резенков тому, что Сева моментально проявил себя как журналист и даже заговорил профессиональными терминами. — Убойная информация.

— Хорошо, когда мы встретимся?

— Сейчас. Я стою у твоей двери, и я не один. Со мной мой давний товарищ, еще по армии. И эту информацию можно получить из первых рук.

Они сидели на кухне, жадно ели бутерброды, которые им приготовил Андреев, и рассказывали. Разумеется, они не стали говорить о том, что именно Корнеев убил Магомеда. И что лежащие на болотах еще два трупа — дело его рук. В остальном они рассказали все, включая и историю Лешки-Шкета, и историю убийств Леника и Зимана. Андреев слушал, делал пометки в блокноте и хмурился.