Блатные псы

– Нестроев Семен Денисович.

Ожогин без спешки вывел в протоколе имя, фамилию, отчество. Спросил год рождения, получил ответ, сделал запись.

– Адрес?

– Улица Железнодорожная, дом восемьдесят семь.

– А что вы делали на улице Профсоюзной? – глядя на кончик авторучки, сухо спросил Ожогин.

– У друга гостил.

– Вы у него жили?

– А это не одно и то же?

– Ну, если вы приехали в гости надолго, то в принципе одно и то же… Или вы к Ивану Дмитриевичу пришли? Без машины вы у него гостили, машину дома оставили, на улице Железнодорожная. Или я не прав?

– Да, свою машину я оставил дома.

– И беспорядок вы в доме оставили.

– Беспорядок? – нахмурился Нестроев.

– Дома у вас все вверх-дном. Участковый говорит, что кто-то рылся в ваших вещах, что-то искал…

– А кто позволил участковому входить ко мне в дом? У него было постановление?

– Мы уже работаем над этим. Ваш подельник написал чистосердечное признание, судья подпишет постановление на ваш арест, ну и постановление на обыск, само собой… А участковый к вам в дом не ломился, там и калитка была открыта, и дверь… Давно вы дружите с Гаврилиным?

– Ну, дружим… А что? – растерянно спросил Нестроев.

– Никиткин знает о ваших отношениях?

– Никиткин? – Голос у задержанного заметно дрогнул. – А кто это?

– Не знаете?

– Не знаю.

– А где вы сейчас работаете?

– Я не работаю.

– А где числитесь?

– Нигде. Насколько я знаю, за тунеядство сейчас не привлекают.

– А вы тунеядец?

– В хорошем смысле этого слова.

Ожогин скривил губы в ехидной усмешке. У этого слова не может быть хорошего смысла, хотел сказать он, но сказал другое:

– Я думаю, Никиткин вас искал не потому, что вы тунеядец.

– Я не знаю никакого Никиткина.

– Зато он хорошо знает вас. Вы помогли ему подставить господина Елецкого. Затем вы подставили майора Одинцова. Это не предположения, это факты, у которых имеется полное обоснование. Вы, гражданин Нестроев, стояли за убийством Туманова и Еремеева. Затем вы убили Мишу Веселого. Также вы хотели расправиться с гражданином Татариновым, но вам не повезло, вы не смогли его взять. И тогда в дело включилась группа Сколкова. Сколков сейчас в следственном изоляторе, там он попал в очень неприятную для себя ситуацию. Он назвал вашу фамилию, назвал ваш адрес… И еще у нас имеются показания гражданина Гаврилина… Этого вполне достаточно, чтобы упрятать вас за решетку до конца ваших дней. Если, конечно, у вас вообще есть право на жизнь… Никиткин уже знает, что вы «засветились», Нестроев, и уже принял меры, вас ищут. И у Гаврилина вы не просто гостите, вы у него прячетесь…

– Я не знаю, кто такой Никиткин, – покачал головой Нестроев.

– И в школе вы с Никиткиным не учились?

– В школе?! Да, был у нас Леня Никиткин… Так это вы о нем? – фальшиво удивился задержанный.

– О нем.

– Ну, тогда знаю. А почему я должен от него прятаться?

– Потому что Лукомора «заказал» он. Вам «заказал». Он «заказал», вы исполнили.

– Не понимаю, о чем вы.

– И Лукомора не знаете?

– Ну, слышал. Личность довольно-таки известная…

– Гражданин Гаврилин дал показания, что вы заставили его подложить пистолет в машину к майору Одинцову.

– Ну, не заставил…

– Но машину майора Одинцова вы вскрывали? – оживился Ожогин.

– Да, было такое.

– И пистолет вы Гаврилину дали?

– Да, и такое было.

– Из этого пистолета убили Прошника и Волхова.

– Да, я знаю…

– Кто убил?

– Не знаю.

– Откуда у вас взялся этот пистолет?

– Я его нашел. Я приехал к Прошнику домой, хотел с ним поговорить, смотрю, а он мертвый. И пистолет в комнате лежал… Я все понял и забрал пистолет.

– Зачем?

– Хотел, чтобы восторжествовала справедливость. Я видел человека, который убил Сергея и Пашу, видел, как он садился в машину. Я навел справки, узнал, кто это такой, и вернул ему пистолет…

– Это был майор Одинцов? – сквозь зубы спросил Ожогин.

– Да, это был майор Одинцов.

– Но пистолет ему в машину подложили вы?

– Пистолет подложил Гаврилин, но я ему в этом помог.

– Этого вы не отрицаете?

– Нет, не отрицаю… Хотя должен отрицать… Я не хочу, чтобы майор Одинцов вышел на свободу.

– Почему? Потому что этого не хочет Никиткин?

– Я не имею никаких дел с Леней Никиткиным, и не надо его ко мне привязывать…

– А я его к вам привязываю?

– У меня складывается такое мнение.

– Это мнение вам диктует ваша вина. Вы знаете, кто «заказал» вам Одинцова, но пытаетесь это скрыть. Зря. У нас есть факты, и вы никуда от нас не денетесь.

– Какие факты? – Нестроев пытливо посмотрел на Ожогина. Страшно ему, и он хотел знать пределы, до которых может раскрываться.

– Вы знаете Сколкова? – спросил Ожогин.

– Марка?

– Да, Марка.

– Знаю.

– Вы ставили ему задачу вывести Татарина из игры?

– Какого Татарина?

– Гражданина Татаринова Алексея Викторовича.

– Понятия не имею, кто это такой.

– Сколков знает, кто это такой. Он за Татариновым приходил, ему ставилась такая задача. Вами, Семен Денисович, ставилась.

– Это он так сказал?

– Да, он.

– Значит, он соврал. Назвал первое имя, которое пришло ему на ум. Первое знакомое имя…

– Первое знакомое?

– Ну, что на ум пришло, то и назвал.

– Странно как-то получается. Татаринов работал на Никиткина, Сколков работал на Никиткина. Против Лукомора работал. А вы работали против Одинцова, потому что Никиткин хотел подставить его. И там Никиткин, и там Никиткин, а вы не при делах! – начал заводиться Ожогин.

– Я не знаю, что там у вас получается. И кто там кого подставлял, не знаю…

– Татаринов подставил Лукомора. И его нужно было убрать, чтобы концы в воду. За Татарина взялся Сколков. Он пришел за Татариновым вместе с Пинчуком, но у них ничего не вышло. Потом появились Маков и Гударев – оба из группы Сколкова. В это время Сколков был в заключении, задачу поставить не мог. Задачу Гудареву поставил некто Семен. Маков сказал, что Семен… Опять прозвучало ваше имя.

– Значит, ваш Маков договорился со Сколковым называть мое имя.

– То есть вы не ставили задачу захватить и убить Татаринова?

– Его еще нужно было и убить? Нет, не ставил…

Ожогин глянул на Кустарева и незаметно для Нестроева подмигнул ему. Гриша болезненно скривил губы и закрыл глаза. Сигнал получен – пора начинать передачу «На арене цирка».

– Гриша, что с тобой? Тебе плохо?

– Да все нормально, Юра, все нормально…

– Знаешь, что с моим опером случилось? – зло спросил Ожогин, обращаясь к Нестроеву.