Бледная графиня

— Я требую не ставить меня на одну доску с этим человеком, которого вы так опрометчиво называете моим сообщником.

— Я понимаю, что сравнивать вас, действительно, трудно. Митнахт — просто слуга, слепой исполнитель ваших преступных замыслов, которого вы довольно щедро вознаграждали, тогда как вы голова и душа их. Так что неизвестно, кто опаснее: этот авантюрист-проходимец или вы.

— Довольно, ваша светлость! — вскричала графиня. — Мы так можем слишком далеко зайти…

— Вы уже давно зашли чересчур далеко, Камилла фон Франкен. После того как вам не удалось убить Этьена Аналеско и пришлось довольствоваться только частью его богатства, вы оставили Париж, чтобы найти себе другую жертву, из которой вы, как мифический вампир, могли бы сосать кровь. Я не знаю, сколько несчастных попало в ваши руки в Берлине, Вене, Москве и Петербурге, сколько народу заплатило жизнью за желание любить вас. Может быть, суд откроет все это?

— Берегитесь, принц! Вам придется раскаяться в этих словах! — воскликнула графиня в бешенстве.

— …Наконец я нахожу вас здесь, в этом замке, под новым, звучным именем, — невозмутимо продолжал Гаген. — Ужас охватил меня, когда я узнал, что вскоре после вашего приезда мучительной смертью умерла владелица замка, хотя вы были с ней вроде бы очень дружны. Ее поразил тот самый яд, который позже вы подмешивали несчастному Милошу… Не прерывайте меня, выслушайте до конца, — сделал предостерегающий жест Гаген, заметив, что графиня порывается возразить ему. — Итак, графиня умерла. Но вам было мало того, что вы стали женой графа, вы и его поспешили умертвить — так прельщало вас его огромное богатство. Народ говорит: вампир высосал всю кровь из графа. Знаете, кто этот вампир? Кого народ имел в виду? Вас, отравительницу Камиллу фон Франкен!

— Довольно! — не выдержала графиня, делая шаг вперед. — Я заставлю вас бояться меня. Вы еще плохо знаете меня, Этьен Аналеско! Что касается яда, то вы глубоко заблуждаетесь. Граф хранил яд в потайном ящике своего стола, что подтвердил недавно произведенный в замке обыск.

Гаген презрительно улыбнулся.

— Да, я знаю, вы постарались отвести от себя подозрение, но все это напрасно. Я сумею доказать вашу вину. Через несколько дней участь ваша будет решена. Я узнал, что ваш управляющий от вашего имени из Баума отослал депешу в Гамбург на имя Марии Рихтер, молочной сестры молодой графини Варбург. Не в Америку уехала Мария Рихтер. Она здесь и спит вечным сном…

Графиня невольно вздрогнула при этих словах. Этого она, очевидно, не ожидала. Гаген располагал свидетельствами, которые могли иметь очень важные последствия.

— А яд, — продолжал Гаген, — вы принесли, когда еще Милош был в замке, в комнаты, которые при жизни занимал граф, и сами положили его в потайной ящик стола, чтобы заставить всех думать, что это граф отравил свою жену и себя в припадке умопомешательства. Ловко придумано! Но вы были тогда не одни, Камилла фон Франкен, за вами следили, и ваша хитрость обратилась против вас самой.

— Презренный шпион заплатил жизнью за свою подлость, — довольно заметила графиня.

— Против таких людей, как вы, любые способы хороши.

Графиня поняла, что положение ее сейчас как никогда серьезно, она была полностью во власти Гагена, и, если все, что он знает, всплывет на суде, ее ждет неминуемая гибель. Однако, несмотря на смертельную опасность, она не потеряла присутствия духа.

— Не думайте, Этьен, что вы так просто можете меня погубить, — сказала она. — Прежде я и сама смогу нанести вам страшный удар, которого вам не вынести.

— Да не боюсь я вашего мщения, Камилла фон Франкен, — насмешливо ответил Гаген.

— Возможно, если дело касается вас лично, но если речь пойдет о вашем сыне — о Леоне Брассаре? — сказала бледная графиня торжествующим тоном.

— О моем сыне? — удивился Гаген. — Но судьбе было угодно, чтобы он стал и вашим сыном.

— Теперь он в моих руках. Либо вы отказываетесь от ваших угроз, либо губите своего сына…

— Вам известно что-то о моем сыне? — скрывая охватившее его беспокойство, спросил Гаген.

— Повторяю, он в моей власти. А мы имеем на него равные права. Больше я ничего вам не скажу.

— И вы думаете, что это хоть на минуту поколеблет мою решимость вывести вас на чистую воду и предать правосудию за неисчислимые ваши преступления? Ваши угрозы для меня ничего не значат.

— У тебя не осталось выбора, Этьен Аналеско, — зловеще сказала графиня, и ее бледное лицо приняло страшное выражение. — Молчи, или твой сын погибнет.

— Мне что-то непонятно… — промямлил Гаген, смешавшись. Куда делись все его напыщенные угрозы?

«Он сейчас выглядит, как законченный болван — этот сыщик-дилетант», — удовлетворенно подумала графиня и решила «добить» его:

— Ну, так знай же! В больнице Святой Марии, где еще недавно был доктором Леон Брассар, произошел пожар, в котором погибли двое: новый врач и сиделка Дора Вальдбергер. Она и подожгла сумасшедший дом. Но она была только исполнительницей. Подтолкнул же ее на это Леон Брассар — твой сын!

Даже для закаленного в несчастьях Гагена это было уже слишком.

— Да не он подтолкнул сиделку. Это твоих рук дело! — в сердцах воскликнул он. — И так понятно! — Гаген выглядел сломленным и смятым.

— Он, он соучастник и вдохновитель преступления, — угрожающе повторила графиня. — И обещаю тебе, он погибнет, если ты пойдешь против меня.

Гаген, не в состоянии больше скрывать отчаяния, закрыл лицо руками и выбежал, награжденный на прощанье победной улыбкой графини, которой еще раз удалось увернуться от решающего удара.

XIX. ГРАФИНЯ ПОБЕЖДАЕТ

Возвратимся к тому вечеру, когда Лили встретилась с Леоном Брассаром на краю пропасти.

По роковому совпадению, именно в этот вечер происходил описанный в предыдущей главе разговор.

Как ни старалась, Лили не смогла спастись от своего преследователя и теперь расплачивалась за глупую попытку найти старого Вита.

— На сей раз ты от меня не уйдешь, — приговаривал Леон, унося ее все дальше от пропасти.