Блэк и Блу

Могли бы она просто пустить все на самотек? Сделать все от нее зависимое, чтобы принять долбаный вызов?

– Спасибо, - выдавил он.

– Ты не прощен, - сообщила она... и, как ни странно, это усилило раздражение.

Несмотря ни на что, она иногда забавляла его. Маленькая вспыльчивость была непредсказуема, как буря...

Она скрестила руки на груди.

– Я бы тоже хотела обновить информацию, ну ты понял.

– Я расскажу все, - сказал он и кивнул.
– Но сперва я. Пожалуйста.
– Он должен знать.

Ее глаза сузились с подозрением, когда она произнесла:

– У меня такое чувство, что ты говоришь «сперва я» многим девушкам. И в этом случае, я сомневаюсь, что ты знаешь что-нибудь, так или иначе. Но, хорошо. Известий от отца я не получала, но знаю, человек был найден на месте взрыва и доставлен в ближайшую больницу. Тот же человек вскоре исчез, гражданские лица не знают, как, почему, или куда.

– Думаешь, это был Майкл?

– Да. Я также думаю, что он в правительственном медицинском учреждении...

– Знаю одно, - вставил Блу.
– Если он был доставлен туда, то не остался там надолго, потому что он не знал бы, кому доверять. В момент, когда он пришел в норму, нашел бы выход из положения.

Она потерла переносицу, волна отчаяния пошла от нее.

– Я не позволяю себе беспокоиться о нем сильно, потому что знаю, что он хитрый и сильный и невероятно изобретательный, но это так не похоже на него, оставить меня в неизвестности.

Да. Это не сулит ничего хорошего.

– Ты слышала что-нибудь о Джоне и Соло?

– Нет. Извини.

Ее голос звучал искренне.

Блу кивнул, чтобы она знала, что он слышал ее. Затем рассказал все, что помнил о взрыве. Пока он говорил, она отвернулась от него, как если бы она не могла вынести эмоции, что проступали на его лице. Он не сказал, что может чувствовать ее печаль.

Она думает о своем отце с болью?

– Как быть с системой безопасности здесь?
– спросил он, меняя тему, в качестве акта милосердия.

Она глубоко вдохнула, а когда встретилась с ним взглядом, то он подумал, что увидел намек на благодарность.

– Это потрясающе. Конечно. Но в ловушку ты не попал ни разу, не так ли? Добро пожаловать, кстати.

Не отвечай. Только поощришь ее.

– Что за охранную систему используешь?

Она гордо выпрямилась.

– Это мое собственное творение.

Так... она была квалифицированной убийцей, хирургом, а также айтишником? И почему это так сексуально?

– Медовый Барсук, ты, очевидно, не так хороша, как думаешь. Мне удалось залезть через окно без каких-либо проблем.

– Медовый Барсук? Ты только что назвал меня медовым барсуком?
– Она погрозила ему кулаком.
– Сделаешь это снова, и я отрежу твой язык, чтобы носить в качестве амулета-ожерелья. И я уже выяснила недостаток, который позволил тебе вломиться.

– Так все-таки был недостаток. Это значит... Что? Скажи мне. Ты не так хороша, как считаешь.

Ее взгляд метал кинжалы.

– Любой, кому платил зарплату Майкл, был помечен в системе как допускаемый, только на случай, если кому-то было необходимо прийти, чтобы скрыться, пока меня не было.

Прекрасный акт милосердия. Он не хотел думать о ней, как о женщине заботливого типа, но думал, и соответственно стал добродушней и смягчил голос.

– Это отличный повод для нерегулярности системы, - поддразнил он.

Она зашипела, как если бы он ударил ее ножом.

– Как ты смеешь пасть так низко и оскорблять мою программу! Возьми свои слова обратно.

Вот это да. В этот момент она на самом деле выглядела способной на убийство. Он понял, что только что выявил линию, за которую не стоит заходить. Иначе ему несдобровать.

– Прекрасно. Беру свои слова обратно.

Ей понадобилось время, чтобы восстановить контроль.

– Можешь жить.

– Спасибо.
– Он имел в виду именно это. – Теперь, ты не возражаешь, если я осмотрюсь, проверю кое-что?

Хотя выражение ее лица осталось замкнутым, он чувствовал, гнев, исходящий от нее.

– Делай, что хочешь. Но я буду ждать завтрак и полный отчет о том, что думаешь, когда закончишь.

– Приготовить завтрак я могу. Предполагаю, что я у тебя в долгу.

– Только предполагаешь?

– И доклад... почему бы нет? Я просто надеюсь, что ты сможешь справиться с честной критикой... будто ты, конечно, знаешь, как это делается.

На ее щеках проступил румянец, и ему в очередной раз пришлось иметь дело с пульсирующей эрекцией.

Нужно прекратить реагировать на нее. Особенно из-за глупого дерьма как это.

Он скатился с кровати... и что, черт возьми. Было трудно оставить ее. Сначала он прошел через весь дом, осматривая его на наличие камер и жучков, а также любого признака, что незваный гость мог проникнуть незамеченным. Все было хорошо. И, ну, ладно, он должен был осмотреть имущество Эви. Ее система была превосходной.

Значит, таким был ее дом. В нем было четыре спальни и офис. Она предпочитала смелые цвета, старинную мебель и современную отделку. Она развесила фотографии своего отца, своей сестры, Клэр, и своей сводной сестры, Иден, по всем стенам. Блу всегда считал Иден одной из самых великолепных женщин в мире, но именно тогда он решил, что Эви была сексуальнее, если их сравнивать. Безусловно. Что-то в хрупкости ее костной структуры, юморе, освещающем те таинственные, темные глаза. В озорной кривой улыбке.

Озорная улыбка никогда не была более очевидной, чем на фотографиях с Эви и Клэр... Девушка умерла три года назад, да? Да, подумал он. Три года назад. Вскоре после этого Эви покинула агентство, чтобы работать в больнице.

Он всегда задавался вопросом почему.

Майкл держал детали о смерти Клэр в секрете, таким образом, Блу понятия не имел, что произошло. И он понял, что ему не нравилось это.

Хмурясь, он отвернулся от фотографий и вошел в игровую комнату. Там стоял бильярдный стол и стол для покера, док-станция для телевизора с большим экраном и огромный приватный диван. Дверь из дымчатого стекла вела в огромную оранжерею.